Настоящая история злой мачехи (ранее...)
Врать ему прямо в лицо не хотелось. Проблема в том, что никак не могла вспомнить правду — знание ускользало, утекало меж пальцев, оставляя неприятное ощущение, что ничем хорошим это не закончится.
Вздохнула поглубже и выпалила всё как есть. Нет гарантий, что я ни при чём, но очень хочется в это верить. Слава сгреб меня в охапку и заявил, что не надо распускать нюни, лучше побыстрее найти конечных исполнителей, а там видно будет, кто есть кто.
Папа-оборотень Славу не удивил, так что с этого начать проще всего — мохнатые волчьи уши из полиции могут по-свойски пригодиться.
Когда Серых увидел меня в обнимку с великаном, то явно забыл, что собирался ругать за проявленную душевную чёрствость. Какое-то время молча переваривал видимые изменения в моей личной жизни, а потом спросил в лоб, даже не стесняясь присутствия кавалера.
— А что с Царёвым, совсем всё?
— Ну ты сказанул, — оглянулась на Славу, но тот по-доброму улыбался и с любопытством ждал моей реакции, — умеешь быть тактичным.
— А по существу есть, что сказать? Федора, я не просто так спрашиваю, мне нужно это знать. Боюсь, Царёв тоже может быть замешан, а ты рубанула узел, и как теперь разгребать последствия?
— Давай ближе к делу, и я предлагаю считать, что муж объелся груш.
Серых и Слава настороженно пожали друг другу руки, наскоро пытаясь определить степень влияния предполагаемого противника на меня. Смотрелось так смешно, что я невольно хихикнула, отчего они парадоксальным образом пришли к мгновенному взаимопониманию по поводу вздорных баб.
— Ты в курсе, что Славик у нас сын Рыжей?
— Ага, Прасковья давеча заходила. Поделилась впечатлениями от своего материнства и посоветовала тебе перезвонить.
Альтернативная реальность Москва-Д: "Моя мама - андроид"
— Ладно, — Серых почесал переносицу и слегка расслабился, — тогда слушайте, голубки. Тебя, Федора, сейчас подозревают в подпольной подготовке чёрт знает чего, так что ты автоматом попала под прицел серьёзных служб. Разминка с порошками — детский лепет, а пасти тебя очень скоро начнут плотно. Ты должна исчезнуть с горизонта. Уезжайте отсюдова.
— Ты же знаешь, что запереть меня они не смогут, — положила свою ладонь поверх его и проникла в голову, преодолевая некоторое сопротивление. Серых кривится, но терпит.
Увиденное даже хуже, чем он старательно пугает.
Обрывки разговоров, косые взгляды вперемешку с сочувствием от коллег— церемониться эти новые люди не собираются, размажут, как каток. Что у них есть, пока не очень понятно, но намерения самые что ни на есть кровожадные.
Убрала руку и растерянно уставилась на проносящийся мимо бесконечный поток автомобилей. Как скоро мне придётся использовать все свои дары для того, чтобы всего лишь иметь возможность выходить наружу? Может, имеет смысл бросить эту канитель и забраться в какую-нибудь уютную пасторальную глушь. Разумеется, со Славой — воображение тут же услужливо нарисовало идиллическую картинку: домик в лесу, огород, колодец, и вокруг на многие сотни километров ни единой живой души.
Конечно, не факт, что мой волшебный великан рванёт за мной, как привязанный, но я ему богиня или так, рядом постояла?
Настроение вконец испортилось.
— Хочешь перейти на положение беглой городской нечисти? — Серых с грустью поправил мои растрёпанные после мотоцикла волосы.
— Нет. Ты прав, это глупо.
Воспоминание разрывается болезненным уколом в сердце.
Я хладнокровно иду по пятам за сомнительными типами в мешковатой одежде, превращающей их в одинаковые безликие тени. Они ныряют в подворотню и закуривают, нервно озираясь, а я мучительно растекаюсь в глубине кирпичной кладки, чтобы меня не заметили.
Один из них сплёвывает сквозь зубы и хвастливо выдаёт, что эту тётку легко будет облапошить, а другой возражает, мол, что-то в ней есть нехорошее. Опасное. Не стоит.
Я понимаю, что речь идёт обо мне.
Они негромко обсуждают способ незаметно проникнуть в здание и вдруг гогочут, сравнивая с каким-то случаем, когда сержант потерял указательный и большой палец, зато весь район не взлетел на воздух раньше времени. Коротышка перестаёт ржать и возражает, что это не то же самое, здесь вроде школа. Другой резонно возражает, не наплевать ли, люди везде одинаковые, хоть белые, хоть маленькие.
Меня охватывает безудержный гнев и всё обрывается, но я не уверена, когда сержусь — тогда или только сейчас.
Вцепилась в Серых и твержу, что не могу уехать. Мне нужно найти этих людей, а то будет слишком поздно.