Как-то зимой мы с младшей сестричкой шли домой. Впереди маячил мужичок, он страшно качался, так как был пьян. Дядька нёс мешок, от которого так сильно пахло хлебом, что от запаха кружилась голова: мы были очень голодными, впрочем, как всегда.
Не имея никаких душевных сил оторваться от этого благоухания, так и шли за ним: квартал за кварталом. Даже прошли мимо своего дома. Мужик качался все сильнее и, наконец, упал. Сестричка подбежала, схватила выпавший мешок, и мы убежали. У меня так сильно билось сердце, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.
Во дворе мы спрятались за поленницей дров, отломили по кусочку от нашей добычи и очень медленно съели.
Потом мы видели, как дядька прошел мимо нашего дома, глядя под ноги, и что-то бормоча. Мне хотелось вернуть ему потерю, но сестричка сказала, что он пьяница и всё равно опять потеряет.
И я разрешила себя убедить, хотя ей было десять лет, а мне все пятнадцать. До сих пор стыдно!
