Давным-давно, когда психология еще не была такой увесистой наукой, американец Гарри Харлоу поставил эксперимент, вошедший в историю как «Природа любви». Пусть романтичное название никого не обманывает - степень жестокости этой научной затеи поражает до сих пор. Малышей-обезьянок отнимали от мам и подсаживали к суррогатным матерям, роль которых выполняли различные предметы. По итогам выяснилось нечто сногсшибательное...
У обезьянок, лишенных нормального для дикой природы тактильного контакта и общения с матерями, развивались различные девиации в поведении. Вплоть до убийства собственного потомства.
Чтобы понять, в чем заключалась сенсационность исследования Харлоу, нужно иметь представление об отношении к детям и их воспитании вплоть до относительно недавнего времени. Так, до XIX века детства, как такового, не существовало. Оно воспринималось как досадный период вынужденной недееспособности человека и не вызывало сентиментальных переживаний. Детская одежда представляла собой копию взрослой одежды, правда родители могли привязать к ребенку ару подушек спереди и сзади, чтобы будущий кормилец семьи не убился раньше времени.
Есть мнение, что первой детские вещички придумала Екатерина Великая – для обожаемого внука Сашеньки, будущего императора Александра I. Игрушки чаще всего имитировали предметы взрослого обихода и труда: девочки возились с искусственными младенцами-куклами, мальчики – с отцовским инвентарем. Отношение к детям было сугубо практичным: они должны были выжить и принести пользу семье.
Поскольку во главу угла ставилась именно польза от каждого члена семьи, то ни о каком своеволии речи идти не могло – его искореняли суровым воспитанием и внедрением в юные головы тотального подчинения воле старших. Причем особой разницы между положением детей в богатых и знатных семьях и в семьях бедных не было.
В низах все было еще жестче: детей могли использовать как угодно ради нужд семьи. В голодные годы от них избавлялись, как от обузы. В викторианской Англии, например, ребенка могли продать в работный дом. Девочек нищие родители нередко пристраивали в бордели, либо продавали старым развратникам, чтобы не кормить "лишний рот".
Так вот, к моменту проведения эксперимента Харлоу, в сфере воспитания детей доминировала аксиома: чем суровее – тем лучше. Нежности между ребенком и матерью, тем более - отцом, считались излишними, более того – вредными. Якобы они мешали воспитывать ребенка в послушании. Нежность самого малыша к маме рассматривалась всего лишь как проявление его животной потребности в питании. Кого ем – того и люблю.
Так вот, обнимающие полотенца обезьянки Харлоу показали обратное: даже «безмозглое» животное тянется к теплу больше, чем к кормежке.
К чему вся эта длинная простыня? К простому выводу: обеспечение ребенку отличных материальных условий при недостатке тактильного тепла и доверительного общения с родителями – опасная ошибка. Намного больше чем вкусную еду и подарки маленький человек ценит мамины объятия и ее готовность поговорить обо всем на свете.
Что происходит с теми, кто такого эмоционального тепла не получает? Они вырастают голодными до этого самого тепла и, буквально, готовы вцепиться в «махровое полотенце» - т.е. того, кто даст «обнимашки». По сути, вся жизнь таких эмоционально обделенных с детства людей – неосознанный поиск тепла, близости вплоть до полного слияния.
Да, малышу нужно есть и одеваться, спору нет. Но если отложить эту насущную проблему на минуточку, и минуточку эту потратить на то, чтобы детеныша обнять и выслушать его рассказ - от голода никто не умрет. Зато будет еще один "плюсик" в зачет психологического здоровья ребенка. Не забудем несчастных обезьянок Гарри Харлоу.