Он старался осознать, что такое коммунизм, но был слишком застенчив, чтобы говорить об этом.
Пастернак потряс своего собеседника:
— Вы коммунист?
Тот кивнул.
– Уже давно.
— И не жалеете?
— Нет.
По правде сказать, это была такая блестящая идея, такая великолепная затея: жить в несколько раз лучше, чем живется.
Я бы, может, и жил, если бы не жена…
По молодости лет (плюс извечная, свойственная молодости максималистическая одержимость в любви) для человека, заявившего об этом, это было, наверное, лишнее доказательство утопической привлекательности коммунизма, а может, слов, а потому он наговорил Пастернаку лишнего:
«Знаете, я бы, пожалуй, жил, а Вы мне про здоровье-то… Заболеть хотите! Да и какой это коммунизм? Это дикость, какая-то вот безобразная, крестьянская какая-нибудь суть, да и все тут» (из письма от 27 июня 1964 года)
В жизни Владимира Осиповича был эпизод, когда он из подлинной неприязни к коммунистам и идее коммунизма крикнул во всеуслышание, что будет баллотироваться на выборах в Верховный Совет от блока коммунистов и беспартийных. С ним после этого долго никто не хотел иметь дела, и он утратил всякую надежду. Но позже, перечитав свои же показания, он осознал, что именно это заявление его подвигло к изменению своего образа жизни и решению перейти в коммунисты.
Его ближайший друг, поэт и драматург Николай Агнивцев вспоминал о его словах: «Потом мы с ним говорили о том, что нас ждет: коммунистический рай. Я говорил: «Нет, не коммунизм. Если у человека не было жены, он не может быть коммунистом… Во всяком случае, он должен быть в партии…»
Не так давно в музее Маяковского в Москве была открыта мемориальная комната Пастернака. На стене висят портрет и небольшой плакат: «Тебе» с подписью «Твой коммунар». В центре комнаты — стол. На нем книги Пастернак и письма, адресованные ему — Вера, Зина, его рукописи. И та самая знаменитая фотография, сделанная в день, когда Пастернаком была сделана эпиграмма на Владимира Маяковского.