Вместо предисловия.
Я пишу достаточно давно - еще с юности. То есть писать я начала раньше, чем стала владельцем оружия. И тем более раньше, чем начала писать про него. Одно время вообще писала стихи. Но это отдельная история.
Итак, пишу я художественные тексты, различной полувоенной, полуоружейной и другой тематики. Публикую их на своей странице ВКонтакте. А здесь для них даже канал отдельный создала. Но поняла, что два канала не потяну.
В общем, с вашего позволения закину для пробы один свой текст. Дабы разбавить контент. Хотелось бы услышать мнение читателей и подписчиков.
... Калашников, Р-148, два пластиковых летных сухпайка и штык от старого АК в металлических ножнах, вытертых добела, на которых кто-то зачем-то нацарапал "Геша. ДМБ-68"
Задача простая: загорать на горке, об увиденном сообщить радистам, те - ретранслируют кому надо. Тащить двадцатикилограммовую бандуру с семиметровой антенной не было ни смысла, ни возможности. Пробежать по ущельям, ориентируясь на ручеек. Все просто.
В прозрачном горном воздухе нужная горка виделась, что называется рукой подать - по прямой километра два, а ногами до неё было все четырнадцать. Тропа, ущелье, отроги, склоны, неожиданно открывшаяся долина. Шли цепью. Втроем. Метров в пятидесяти друг от друга.
Непонятки начались ещё по дороге. В неожиданно открывшейся долине обнаружилась отара серых овец, за которыми присматривал типичный местный старикан. С ним обошлись просто, как всегда в таких случаях. Когда уже подошли к высоте, замыкающий обратил внимание на характерный стеклянный блеск.
Обратил, но сказать об этом не успел. Воздух наполнился воем, брызгами камней, красными, оранжевыми, фиолетовым искрами и чесночной вонью сгоревшего тротила...
...Сначала вернулся слух. Сквозь звон, комариный писк, дребезжание в голове донесся плеск воды. Звуки плыли, меняя частоту и окраску. Журчание становилось похоже, то на дальний вертолет, с его стрекозиным треском, то на чавканье какого-то огромного животного.
Он попробовал вздохнуть и открыть глаза. Вздох обернулся резкой болью, от которой он чуть снова не провалился в забытье. Тело не ощущалось. Вернее ощущалось, но так, будто все состоит из мизинцев на левой ноге.
Он попытался открыть глаза. Для этого снова попытался вздохнуть и собраться с силами. Он вдавливал в себя воздух маленькими порциями насколько это позволяли сломанные ребра. Попробовал приоткрыть глаза. Почувствовал как натянулась кожа на лбу. Начал помогать глазам двигая нижней челюстью. От усилия заломило в затылке. Глаза с трудом , по очереди открылись. И по ним тут же резанул размазанный, мутный свет. Глаза начали слезиться.
Он попытался поднять голову и оторвать спину от того на чем лежал. Голова не слушалась и тянула назад. Медленно перебирая руками, стал ощупывать пространство вокруг себя, пытаясь отыскать опору. Правая рука слушалась плохо, левая - чуть лучше. Набрав под ногти пыли, кое-как согнул левую руку в локте ладонью вверх начал тянуть к голове. Рука наткнулась на что-то твёрдое, шершавое и холодное. Похоже на камень. Может и не камень, но похоже. Сдирая кожу на костяшках, дотянулся до этого твёрдого и холодного.
Действительно камень и довольно большой. Усилием воли попытался найти ноги. Подвигал стопами, коленями. Ноги чувствуются и как будто даже гнутся - значит позвоночник не повреждён.
Подтягивая ноги на себя по сантиметру попробовал во что-то упереться. Попробовал найти точку опоры хотя бы на один каблук.
Чуть опершись на локоть перенес вес тела на правый бок, попытался оттолкнуться ногами навстречу камню. Движение отозвалась болью в ребрах. Опустился на спину и долго приходил в себя. Сделав ещё несколько попыток притерпелся к боли и достал затылком до этого, как ему казалось, камня. Появилась возможность приподнять голову и попытаться сесть. Не известно сколько времени прошло, но постепенно, притираясь затылком к камню смог приподнять голову.
Различил себя на фоне каменной пыли. Автомат валялся справа метрах в двух, блестя на солнце ободранной рукояткой затвора. Все остальное в пыли. У левой ноги образовался какой-то непонятный бугор, в котором он с трудом сфокусировав зрение, распознал свою каску. Чуть поодаль лежал ещё какой-то предмет. Посмотрев повнимательнее, он понял, что предмет больше всего напоминает ногу в найковском кроссовке. Стопа, фрагмент голени. А остальная часть владельца куда-то делась. Нога была явно чужой.
Откуда бы здесь ей взяться? Вяло подумал он и снова попытался встать повыше.
Медленно заползал вверх по камню и вот уже почти сел. Глаза продолжали слезиться. В качестве передышки пытался расшевелить правую руку. Рука была на месте и пальцы кое-как двигались, но в локте она сгибаться отказывалась.
Упершись левой рукой и дернув левым бедром окончательно навалился на камень и сел.
Ощупывал камень. Водил по нему рукой. А камень все не кончался, он был сильно выше над головой.
Правая рука ниже локтя потеряла всякую активность, только неуклюже трепыхалась.
Борясь с силой тяжести и поводом уткнуться носом в колени, согнул сначала левое, потом правое колено и медленно ползя по стене спиной повернулся корпусом влево. Упёрся коленом в землю и вцепившись в камень, который неожиданно вырос в размерах, попытался встать на одно колено. С другим получилось лучше. Правая рука чувствовала прикосновение земли, но при попытке перенести на нее нагрузку тут же провалилась, дернув за локоть, как электрическим током.
С шести точек опоры, с которых все когда-то начинали, попробовал двигаться. Медленно, сантиметрами ощупывая поверхность перед собой.
Звуки стали более внятными и ручей все больше стал напоминать звук льющейся воды.
Вспомнив из школы повесть про Алексея Мересьева, он медленно пошел - пополз к воде. Двигался медленно, переводя дыхание после каждого шага.
Вот она расщелина. Неглубокая - нет и полуметра. Когда он смотрел карту, то обратил внимание, что родник километрах в двух. До него бы он не добрался. Но в расщелине была вода, она била солнечными искрами по слезящимся глазам. И дразнила холодным запахом водяной свежести. И похоже, что вода была из того самого родника.
Вода. Только как ее достать. Работоспособная рука всего одна.Если ееубрать - утонешь в ручье. Попробовал лечь. Согнул левую руку в локте, упёрся лбом в запястье. С трудом подполз поближе, чуть повернулся на бок, руку положил в воду и начал черпать воду. Кое-как напился и стало немного легче. Не чувствуя замерзших пальцев, смочил лицо. Снова встал на четвереньки. От воды глаза стали фокусироваться лучше.
Надо двигаться дальше.
Подобрал свой автомат. Но положил его на землю. Снова наткнулся на ногу. Своего в ней не признал. Пополз дальше. Нашёл разломанный пластик ИРП. Кое-как подкрепился сгущёнкой из тюбика.
Нашёл обломки СВД - ствол с цевьем были целы, а больше ничего не было.
Стечкин. Целый. На рукоятке что-то нацарапано на арабском. Тяжелый,похоже, что с полностью забитым магазином, и возможно патроном в патроннике. Чтобы убедится в этом он перевел левой рукой флажок предохранителя в среднее положение, взвел большим пальцем курок, положил пистолет на землю, охватил затвор сверху, так чтобы целик оказался возле мизинца. Упер пистолет рукояткой в землю и потянул затвор вниз. Выбрасыватель выдвинул из патронника гильзу, медно блеснувшую на солнце. Отпустил затвор, перехватил пистолет и прижав пальцем курок, нажал на спуск, а курок плавно отпустил. На предохранитель ставить не стал. У Стечкина предохранитель слева и управляться им левой рукой, особенно в его теперешнем положении,неудобно. Он перевернул пистолет, уткнув его целиком в землю. Нажал пальцем защёлку магазина, вытянул магазин из рукоятки. Из круглого отверстия показался капсюль - магазин полон. Защёлкнул его назад. Он нашёл оружие, которое был в состоянии держать в руках.
Подумал и вернулся за автоматом, хотя толку от него в теперешнем состоянии немного.
Пока позлал, наткнулся на бинокль с одним целым окуляром, который зеленел просветленной оптикой. На корпусе явно читались белые буквы "... nell".
Попалась грязная противогазная сумка, явно отечественного происхождения, в ней "сникерсы", пакет с порошком неопределённого цвета, засаленный блокнот, с какими-то арабскими каракулями и таблицами, похожими на расписание намазов.
Обрывки одежды. Человеческая кисть с оторванным указательным пальцем, от пыли приобретшая мраморный цвет. Стопа...
Ещё нашлась рация. Не наша. Какая-то незнакомая. Черная, пластиковая. Аккумуляторный отсек оторван, антенна срезана.
Долго ползал по площадке, ограниченной с одной стороны ручьём, с другой стороны каменным откосом, уходящим высоко в небо.
Наконец, нашёл, что искал.
Сержант был посечен осколками, что и лица не разобрать. Это было неважно. Важно было, что на его ремне уцелела ракетница, а в кармане рюкзака - несколько ракет. Зелёная, жёлтая, две белые и одна красная.
Переломив ствол, вогнал в него жёлтую ракету. С трудом его закрыл. Для этого пришлось взять СП-81 за ствол и защелкнуть его, уперев рукоятку в землю. Взведя курок он сел на землю, упёрся спиной в откос и нажал на спуск. От отдачи ракетница выпала из слабой левой руки, которая просто отваливалась от усталости.
Желтая ракета означала "Я здесь!"
Минуты через две, скорее почувствовал движением в воздухе догорающую зелёную ракету.
С трудом раскрыл ствол, затолкал уже не разбирая цвета ракету в патронник и медленно пополз в сторону расщелины.
Со стороны это казалось странным, что человек ползёт на трех с половиной конечностях с заткнутым за пояс Стечкиным и с ракетницей за отворотом грязной, драной камуфляжки и с автоматным ремнем в левой руке.
Заполз в расщелину, уткнулся спиной в камни. Положил ракетницу рядом с собой. Под левую руку положил Стечкин и приготовился ждать.
Когда он очнулся, то почувствовал как плывёт, лёжа на плащ-палатке, покачиваясь в такт шагам.
До него донеслись обрывки фраз "... Так не бывает...", "... артели снайпера накрыли... ", "... досталось всем..."