Приветствую подписчиков канала и простых моих читателей!
Сколько откликов и воспоминаний о начале семейной жизни у военных вызвала моя публикация "Казалось, жизнь будет праздником. Замуж за офицера"!
Все рассказывают о том, как было нелегко начинать службу на новом месте в 80-90-е: об "удивительных" бытовых условиях, клопах и тараканах, дефиците, о бесконечных командировках и отсутствии мебели. Некоторые комментарии там стоят отдельных статей! Но все эти рассказы заканчиваются словами: "мы были счастливы!"
Почему так? Потому что молоды? Но сколько людей жалуются на тяжесть молодых лет. Особенно те, кто так и не выдержал "тяготы и лишения" армейской жизни и не смог сохранить семью. И для этого тоже были свои основательные причины. Мне кажется, есть что-то ещё в радости этих воспоминаний, они базируются на сегодняшнем состоянии души, на прошедших через годы отношениях.
"Лихие 90-е" ни для кого не прошли легко. Постепенно на КПП военных училищ растаяли толпы девчонок: уже мало кто мечтал замуж за военного, наслушавшись о нищенских зарплатах, их задержках, тяжкой жизни военных семей. Появились другие приоритеты: братки и коммерсанты, "малиновые пиджаки".
Ощущение бардака было везде: и в законах, и во властных структурах, и в домах, и в мыслях. В эти годы распадается много военных семей. А другие, чтоб спасти семью, увольняются с военной службы, едут домой и устраивают жизнь там, поближе к родне.
Что только не пережили мы тогда: сухой закон, рэкет, колдуны, клетчатые сумки, безденежье и миллионные зарплаты на бумаге. У нас не было мобильников, но мы радостно кричали в трубку на телеграфе. У нас были полароиды, кассетники и видеомагнитофоны. Мы не знали, что будет дальше, но мы надеялись и жили.
Ну, закончу лирическое вступление и начну рассказ: ещё один фрагмент из жизни офицерской семьи.
Из танковой белорусской воинской части многих наших офицеров начали перенаправлять на службу на юг России. Формировались внутренние войска, начинался Нагорный Карабах, а за ним и другие южные события. Наши военные мужья пропустили многое из 90-х, их воспоминания остались там, в вехах вооруженных конфликтов.
Я оказалась в Костромской области, у родителей. Родилась дочка и я целый год жила с ними, потому что муж был в Карабахе. Квартира вместе с мебелью и вещами осталась в Белоруссии, а вот детская утварь уже копилась в родительской квартире. Я писала один фрагмент об этом периоде, о том, как получили мы посылку от работников азербайджанских банков и боялись открыть. Время было такое: не знаешь, что ждать.
Наступил момент переезда, мужа отпустили в короткий отпуск. Мы съездили в Белоруссию, сдали квартиру и отправили оттуда контейнер. Переезжали мы на Северный Кавказ, в Новочеркасск.
Муж привез с собой какую-то сумасшедшую громадную парашютную сумку. Я так думаю, в ней должны были поместиться парашюты на целую роту. Она была квадратная, больше метра в длину, с четырьмя ручками со всех сторон. Когда мы переложили в нее целый шкаф...с детскими одеялами, одеждой, моей и дочки, зимними вещами....там ещё осталось место. Но несли вчетвером до поезда и очень надеялись на московских носильщиков, потому что у нас в Москве пересадка.
И, действительно, носильщики встречали поезд. С трудом и помощью муж вынес сумку и расположил в камере хранения. Веселье началось при посадке: носильщики пропали. Примерно за час до посадки мы явились в камеру хранения на Казанском вокзале, а носильщиков нет. .
Муж убежал искать, но тщетно: кто-то был занят, свободных не было. С одним он вроде договорился, но время шло, а его все не было. Сдвинуть сумку одному с места было нереально. Мы заволновались. Тогда муж предложил мне уже с коляской и дочкой идти к поезду, чтоб ускорить процесс, а сам остался в надежде, что вот-вот придет носильщик.
Бегу с коляской вдоль поезда к своему вагону, оглядываюсь и не наблюдаю мужа позади. И тут одна из проводниц предлагает:
- Девушка, вы на наш поезд? Садитесь скорей ко мне, по вагонам перейдете в пути.
Я быстро собрала коляску, подхватила годовалую дочку и зашла в вагон. Через две-три минуты поезд тронулся.
И только тут, стоя в вагоне с дочкой на руках, я поняла, что я, без документов и денег, еду с ребенком неизвестно куда, и далеко не факт, что где-то в этом же поезде находится мой муж.
Честно скажу, у меня подкосились ноги. Я встала у окна вагона и не могла сдвинуться с места.
С надеждой я смотрела на вагонные двери, но мужа не было. Я понимаю, что 90-е здесь не причем, но, думаю, что окажись я сегодня в такой ситуации, волнения было бы гораздо меньше, нашелся бы выход. А тогда, в повсеместном бардаке, мы были более беззащитные, ущемленные какие-то, и, попав в такую ситуацию, легко можно было попасть в беду.
Мужа не было довольно долго. Потом-то он рассказал, как мчались они с тележкой носильщика по перрону, как затаскивали сумку почти на ходу, и как он практически в одиночку волочил ее в багажном вагоне. Сказал, что отныне собирать сумки будет исключительно сам)
А когда он появился, в поисках нас, в дверях вагона, я присела на собранную детскую коляску: ноги подкосились от радости. Он легко подхватил дочь и меня, и мы отправились в новую увлекательную жизнь семьи военных. Начало закалки железной нервной системы было положено. Теперь только вперёд.
Пока это все, но обязательно продолжу писать фрагменты из жизни своей и других семей военных. И вы пишите: как переезжали, как ждали, переживали трудности и служили. Мне очень интересно.
А пока, пока, ваш Рассеянный хореограф.
Читайте ещё на моем канале:
Ветеран заградотряда рассказывает. Мифы и реалии Великой Отечественной
"В этот день, мы поняли, что проиграем войну" - сказал немец. Ленинградская симфония.