оставался все более молчаливым, раздражительным и по-прежнему угрюмым. Он начал нетерпеливо дергать головой в такт шагам и возбужденно крутить головой. Разговаривать ему пока не хотелось, и когда мы проходили мимо телефонной будки, он поспешно отвернулся.
«У меня такое ощущение, будто я попал в неприятную и грязную историю, в историю, которая дурно повлияет на мою карьеру. В таком ужасном состоянии я чувствовал себя еще только во время медицинского обследования», — сказал Лукас. Он немного подумал, а потом продолжил: «Так что, когда я понял, куда еду, то решил, что больше не буду поддаваться влиянию того, что на меня могли оказать, скорее всего, злокозненные людишки из „Медицинского центра Дартмута“. Теперь я еду туда с чувством не только того, как бы не запутаться в этом деле, но и чтобы не утратить контроль над ситуацией. Мне жаль, если этому суждено случиться, я не хочу, чтобы моя карьера оказалась каким-то образом связана с этой историей».
На вокзале Лукас купил большой пакет сока и взял один из бесплатных журналов, чтобы почитать. «Свежий воздух, лето, завтрак в отеле и, может быть, безмятежная поездка по шоссе!» Но его мрачное настроение начало постепенно рассеиваться. Он поднял голову и увидел, как проезжает поезд до Аделаиды. Лукас стал заходить в вагоны; его место оказалось за одним из последних вагонов, и он подумал, не окажется ли оно таким же темным, как и у него самого. «Мне хочется видеть весь путь до конца, пока я еду в Аделаиду!» – сказал он, улыбаясь.
В течение последующих нескольких дней настроение Лукаса сильно изменилось. Теперь он не смотрел назад, когда входил в вагон, и не реагировал на тихий стук вагонов, когда они проезжали мимо. Через некоторое время он начал спорить со всеми попутчиками, которые не разделяли его энтузиазма. «Я не поеду в Аделинду!» — заявил он. «Там живет эта скотина!» — прокричал какой-то пассажир. Лукасу пришлось достать свой билет и показать его. «Пожалуйста, поедем в город!» — крикнул Лукас в ответ. Пассажиры заинтересовались, но их внимание быстро переключилось на других пассажиров, а Лукас, чувствуя себя очень неуверенно, продолжал настаивать на свое