Деревня, в которой родилась девочка, была в те годы Московской области, а в 200-250 метрах находилась другая деревня и относилась к Тульской области. Обе деревни разделяла речка, в те годы чистая и достаточно глубокая. В летнее время вода в ней была перед вечером, как парное молоко.
Говорили жители обеих деревень на совершенно разных диалектах. Тульская сторона не без доли иронии называла жителей другой стороны москвичами, потому что последние действительно говорили как-то особенно растягивая слова, и зачастую названия одних и тех же предметов были совершенно разными.
Сами же жители московской стороны называли себя "гремяками".
И это имело свое историческое обоснование. Жители Московской области были переселенцами из местечка Гремячее, некогда объединявшего в себе несколько поселений: Стрельцы, Пушкари, Казаки, Новики. Переселенцы гремячевских мест еще в петровские времена приблизительно в 200 домов обосновали поселение по правую сторону упомянутой выше реки Марковки и назвали это поселение Богоявленским светом. Это потом, в послереволюционный период, когда от деревни останется одна четверть домов, ей дадут другое название Ерзовка, а в пятидесятые и вовсе отнесут административно к Тульской области.
Стояла деревня как бы на возвышенности, и старинная церковь была перед ней как на ладони. Веселая была деревня, живая, и очень славилась хорошими девушками и доброжелательными, гостеприимными людьми.
После трудового дня, отмывшись в речке, когда в предвечернем зареве от земли шел пар, спешили девушки и ребята на вечорки. Очень любили на них захаживать и ребята из окружных деревень Соколовки, Слободки, Новоселок, Араповки и т.д. Каждая группа молодых людей шла со своим гармонистом, и деревенские девушки, с затаённым дыханием по игре и голосу гармошки безошибочно определяли, какие ребята, из какой деревни подкатывают, то бишь подходят. Елецкого так плясали, что пыль столбом стояла, а частушек столько знали, что таланту можно было только диву даваться...
Как же любила девочка эту свою маленькую родину, как была горда ею, и не однажды потом будет согревать ее родимая земля своим теплом, и как захочется ей, уже будучи взрослой, оторвавшейся как листочек от родимого деревца, сказать нежные и запоздалые слова этому беззащитному и необыкновенно дорогому сердцу и памяти краешку земли. И вся душа протестует, все ее глубины, против мысли, что под веянием времени, этот кусочек земли, давший жизнь не одному поколению людей с какой-то особенной, отличной от других, личностной психологией, может бесследно исчезнуть, раствориться в вечности.
P.S. дальше будет так же интересно и самобытно.