Анна Олеговна набрала номер телефона своей дочери. Пошли долгие гудки. Наконец-то Люба взяла трубку! Но в телефоне послышался голос маленькой внучки Инночки:
- Але! - по-деловому сказала трехлетняя Инночка. – Это ты, бабушка?
- Да, я, внученька, дай маме трубку!
Послышалась возня и шепот.
- А мама в ванной купается! – соврала Инночка, ведь был слышен Любин голос.
Еще с полминуты возни и телефон дочери отключился. Причем совсем! Анна Олеговна набрала номер своей племянницы Насте, у которой сейчас жила Люба с дочкой, но та сослалась на занятость на работе, и вообще - просила ее не тревожить. Только вечером, кое-как, видимо под натиском Насти, дочь ей все-таки ответила.
- Мама, хватит звонить, тебя уже слишком много везде, ты не замечаешь? Ты что, хочешь, чтобы к тебе с Инной поехала жить? Чтобы я у тебя мозгами двинулась? Ты же все сделала, чтобы меня поссорить с Сашей под видом своей благодетельности! Кто тебя просил вмешиваться в нашу жизнь? Почему ты еще делала все через мою голову?
Когда голос Любы стал срываться на крик, Анна Олеговна сама отключила телефон. Смысл говорить с человеком в истерике? Вот уж точно, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Сколько Анна Олеговна вложила в дочку, и не только материального – сколько она ей помогала! И вот ее благодарность: «Мама, тебя стало слишком много?». А то, что Анна Олеговна делала «через голову», то это же было во благо Любы, чтобы ее лишний раз не травмировать.
Люба с детства была бунтаркой, хоть и росла в ласке – ее воспитывала мать и бабушка. Но в юности она заявила, что ей надоела эта гиперопека и она сбежала к своему жениху Сашке. Анна Олеговна никогда его не видела в своей квартире и решила навестить дочку у него дома. Несмотря на молодой возраст, у Сашки была своя квартира, досталась от деда в наследство. Саша не общался со своими родителями – они у него деградировали, живут непонятно где, сыном не интересуются, воспитывал внука дед до самой смерти.
Когда Анна Олеговна пришла в дом к молодым, она ужаснулась. Смежная двухкомнатная хрущевка, но явно ремонт еще с 80-х или 90-х годов не делался. Сама Анна Олеговна училась когда-то на маляра и до сих пор на шабашках, уж она знает толк в ремонтах. Плинтуса прогнили, пол с жутким линолеумом в клеточку, половину квадратов нет, обои – жуть: когда-то были желтыми, сейчас темно-серые и ободранные. В комнате один диван, стол со стульями, длинная советская стенка и все, на кухне тоже смотреть не на что. Даже окна деревянные! Единственное, что было из современного – это широкий компьютерный стол с монитором, который был завален пластиковыми стаканами, пачками от чипсов, коробками от китайских супчиков и прочими упаковками гастрономической гадости.
На самого Сашку страшно было смотреть: лохматый парень с бородой, похожий на хиппи, иногда он собирал свои лохмы в хвостик. Ходит босиком по страшному полу, ну хотя бы мытому, Люба старается: если не брать во внимание ремонт тридцатилетней давности, то хотя бы везде чисто, кроме компьютерного стола. Сам Сашка работает дома на ноутбуке: делает сайты, разбирается в каких-то хитроумных графиках, что-то там продвигает, покупает, продает. Как-то мало в этом мужского – сидеть сгорбившись целый день дома.
Молодые подали заявление в ЗАГС, когда Люба забеременела. Помпезной свадьбы не было – посидели дома вчетвером: молодожены и Анна Олеговна с мамой, Любиной бабушкой. Жених не пил – некогда, и после того как он быстро забросил ложкой салаты в свой рот, то сразу бросился к компьютеру: заказы у него горят. Пока Люба ходила беременная, Анна Олеговна купила побелку, обои и линолеум, взяла свою коллегу с работы и пошла с ней делать косметический ремонт в смежную комнату.
- Можно как-то потише? – это зять заходил в комнату и рассержено шипел на тещу с ее подругой. – Вы все мои мысли сбиваете своим шумом.
- Нет, Саша, потише нельзя! – отвечала Анна Олеговна. – Сам же потом спасибо скажешь, что красоту для твоего будущего ребенка сделали.
Саша от злости хлопал дверью так, что сыпалась старая штукатурка и трещал косяк. Когда все было закончено, Анна Олеговна хлопотала за детскую кроватку, коляску, манеж, пеленальный столик с комодом. Она покупала б/у в интернете и даже искала все это в колонке «отдам даром с самовывозом». Зять ворчал, а Люба возмущалась:
- Мама, заранее ничего нельзя покупать! Да и вообще, мы не бедные, можем потом сами это купить!
Но Анна Олеговна делала свое дело молча, и вносила в дом все, что было можно и нужно. Родилась Инночка, и Анна Олеговна на правах бабушки, стала ходить к молодым все чаще. Домой нельзя было привести ребенка – мать Анны Олеговны уже слегла с болезнью, за ней был нужен уход: она потеряла память, ходила под себя, там не нужно было находиться ребенку. Иногда к больной приходила старушка-соседка, и Анна Олеговна могла бегать к внучке, что очень раздражало Сашу:
- Вас, мама, как-то слишком много! Ну что вы таскаете ребенка по комнатам, если Инночку можно укачать в своей комнате?
Самое обидное, что дочь была на стороне зятя и ругала мать его же словами! А потом умерла мать Анны Олеговны. Ну ничего не поделать – старость, а надо думать о молодых. Только почему-то молодым это не нравилось – ни ее приходы, ни подарки, ни идеи. Но ей уже было противно смотреть, на то, в какой жути они живут, так хотелось все привести в состояние комфорта. Но как это сделать?
Когда Саша взял для жены и дочери путевку в санаторий, Анна Олеговна собрала целую бригаду из своих подруг и они заявились у изумленному Саше.
- Так, зятек, у нас есть 10 дней, чтобы сделать сюрприз для твоих девочек! – сказала Она и стала втаскивать весь инвентарь в квартирую. Зять, чертыхаясь, утянул свой стол в комнату Инночки и сказал его не тревожить. И все же иногда мужская помощь требовалась – что-нибудь поднять и перетянуть. Иногда Саша помогал, а иногда говорил: «Отстаньте и не мешайте!». Но тут не выдержала подруга Анны Олеговны, громкоголосая правдорубка. Она зашла в комнату Инночки и грозно «наехала» на Сашу:
-Слушай ты, щенок лохматый! Тебе не стыдно? Женщины ради тебя и твоей семьи корячатся, может поднимешь пятую точку и поможешь дамам?
-Я сейчас подниму свою пятую точку! – зло ответил Саша. – Только для того, чтобы выкинуть вас из своей квартиры! Не хотите по хорошему – полицию вызову.
Женщины ушли, забрав инвентарь. Остались голые, слегка ошкуренные стены. Потом Анне Олеговне звонила дочь со слезами, что ей пришлось вернуться раньше, что она поссорилась с мужем и ушла к Насте. Потом звонки от нее прекратились. И вот, когда Анна Олеговна стала звонить сама, на нее ушат обвинений выплеснули. В чем же она виновата?
На следующий день Люба позвонила сама:
- Мама я помирилась с Сашей, но при одном условии – к нам ты больше ни ногой. Мы сами будем к тебе приезжать с Инночкой. Только, пожалуйста – избавь нас от своих глупых идей и ненужных инициатив. Мешаешь только!