Чешского юмориста и сатирика Ярослава Гашека относят к числу крупнейших писателей ХХ века. Созданный им образ Швейка вошел в галерею самых известных образов мировой литературы. Понятие "швейковщина" сделалось нарицательным подобно - "донкихотство", "гамлетизм", "обломовщина" и т.п. В мировой литературе редко встречаются герои, имеющие подобное "бытование", подобную судьбу, чем-то похожую на судьбы фольклорных героев. Роман Гашека вообще какими-то сторонами близок народной эпике. В литературе ХХ века трудно назвать другое произведение, в котором царила бы такая же мощная стихия народного смеха... и так досадно, что роман остался незавершенным.
Гашек меньше всего походил на "кабинетного" писателя, что сидит над над рукописями за письменным столом. Не только письменного стола, но и постоянного жилища на протяжении большей части жизни он вообще не имел... Ему доводилось писать и в шалаше, и на квартире у приятеля, и в шумной редакционной комнате, и в трамвае, и в переполненном кафе... и казалось, он вовсе не испытывал от этого неудобств. Писал он легко и быстро, словно шутя и как будто не утруждая себя. Рукописей почти не правил... Только что сочиненные страницы "Швейка" сразу пересылались в издательство, а себе автор оставлял всего несколько строк, чтобы помнить, на чем остановился (роман издавался небольшими тетрадями-выпусками, которые печатались по мере продвижения работы).
Создается впечатление, что Гашеку незнакомы были муки слова, да и само это понятие вызывало у него скорее насмешливо-ироническое отношение. Он способен был поспорить, что в очередную фразу наполовину написанного рассказа вставит любое имя, которое предложат его собеседники, и при этом - не нарушит стройности повествования.
Рассказ "Инспектор из пражского института метеорологии" вообще был написан на пари и на заданную тему. Причем писал его Гашек во время разговора и пререканий с собеседником... К концу разговора автор прочел готовый текст.
В другой раз Гашек поспорил, что сочинит одноактную пьесу, в которой будет пять действующих лиц, и один сыграет ее на сцене. Шуточная пьеса "Чашка кофе" действительно была написана. Действие происходило в безлюдном кафе, куда поодиночке заходили и затем уходили, не дождавшись официанта, посетители, а официант каждый раз появлялся после того, как очередной посетитель уже покинул неприветливое заведение.
Были случаи, когда Гашек действительно обращал в шутку свои литературные занятия. Известно также, что часть рассказов и юморесок он писал для заработка, и на самом деле не придавал им особого значения.
Главным для Гашека в писательском труде была не работа за письменным столом, а интенсивное наблюдение жизни. Сам творческий процесс был у него как бы смещен на стадию восприятия окружающего. Когда он с легкостью импровизатора набрасывал страницы своих произведений - это был уже заключительный этап. Основная творческая работа совершалась раньше... и шла непрерывно...
Всю свою жизнь Гашек провел на людях. Таких писателей мало в мировой литературе. Богатством своего жизненного опыта он напоминает Максима Горького и Марка Твена. Недаром он так любил этих писателей. Творчество Гашека вырастало из редкого обилия жизненных впечатлений. Бесконечные странствия в молодые годы: полубездомная жизнь редакционного работника и репортера (досконально знавшего ночную Прагу, быт трактиров, кабачков, городских низов); участие в политическом движении анархистов; военная служба (окунувшая писателя в гущу солдатской массы); фронт, лагеря для военнопленных; пребывание в добровольческих чехословацких частях в России; политработа в Красной Армии и 2-летний боевой поход из Поволжья и Приуралья до Енисея. Перед глазами Гашека прошли тысячи и тысячи людей, человеческих типов, характеров... Он был свидетелем бесчисленного множества событий, эпизодов, поступков, судеб... И все это в переломную эпоху, в годы общественного брожения начала века, во время мировой войны, революции и гражданской войны в России... когда все было сдвинуто с привычных мест, когда пришли в движение целые страны, народы, классы, миллионы людей...
Жена писателя Ярмила Майерова, отмечая, что в его произведениях выведены сотни человеческих типов, главное значение придает как раз его редкой любознательности. Особый интерес Гашек питал к необычным людям.
"Найдя человека, представляющего собой интересный тип, он становился трудолюбивым муравьем. Слушал, выспрашивал, располагал к себе, дразнил и ранил, чтобы узнать, как поведут себя в разных ситуациях люди разного склада. У Гашека было мало настоящих друзей, но он познал сотни человеческих типов, и каждый считал его своим другом" - вспоминает жена писателя.
Гашек был художником-сатириком не только в литературе, но и в жизни. Отличаясь поразительной способностью мгновенно оценивать ту или иную ситуацию и ее комические возможности, он любил вмешаться в нее, проявить и заострить смешную сторону происходящего... Бесчисленные веселые истории, связанные с именем Гашека и делающие его образ почти легендарным, нередко представляют собой не что иное, как своего рода художественные произведения, созданные, так сказать, непосредственно на жизненном материале.
Нередко такое творчество "на людях" занимало Гашека не меньше, а иногда, может быть, и больше, чем собственно литературные сочинения. И даже его постоянное участие в компаниях, в кафе и погребках, где он обычно оказывался душой общества и выступал в роли и провоцирующего слушателя, и рассказчика, и комментатора-комика, и конферансье-организатора "юмориады", вызывалось не только стремлением почувствовать себя раскованным, но было для него тоже своего рода творчеством.
Благодаря этому он приобрел даже репутацию непонятного и чудаковатого человека, от которого можно ожидать всяких выходок, и у которого часто не поймешь - где он ведет себя серьезно, а где шутит и разыгрывает публику.
О том, насколько хорошо Гашек знал людей, может дать представление рассказ одного из его необычных знакомых - бродяги и вора Ганушки, который попытался вначале поведать Гашеку приукрашенную историю своей жизни, и очень удивлялся, что писатель сразу чувствовал неправду. Стоило рассказчику слукавить, Гашек немедленно останавливал его и сам принимался рассказывать, как все было на самом деле. И ни разу не ошибся! "Не знаю, каким образом, но он все угадывает - недоумевал Ганушка - Говорят, ученый, мол, голова! Да ведь другой тоже ученый, а лопух лопухом".
В творчестве Гашека удивительно мало следов литературных влияний. Он прекрасно знал литературу, но шел всецело от жизни. Превыше всего он ценил самостоятельно добытую истину, собственное знание жизни.
Механизм творчески познавательного освоения действительности имел у Гашека свои особенности. Он в высшей степени обладал способностью видеть противоречия - противоречия событий, явлений, поведения людей... противоречия между формой и содержанием, видимостью и сутью, показными мотивами и скрытыми побуждениями, целью и средствами, ходячими представлениями и истинным положением вещей и т. д. Чуткость к подобным противоречиям вообще необходимая предпосылка юмора и сатиры, основу которых и составляет обнажение скрытых и замаскированных несоответствий.
Природа комического не только с особой силой дает почувствовать несовпадение обличия и содержания (когда то, что казалось одним, оказывается совсем другим), но и как бы позволяет застичь врасплох.
Сатира - это внезапное срывание масок, внезапное посрамление, изобличение всего низменного. Этим искусством и владел в совершенстве Ярослав Гашек.