10
Новенький Приус Марты Кейн стоял в ночной темноте у обочины дороги на съезде, ведущем к трём одиноким домикам за опушкой леса. Двигатель не работал, но лампочка в салоне горела. Хозяйка сидела внутри, нерешительно крутя в руках порядком разогревшийся мобильник.
Звонок редактору не принес должного воодушевления. Старый дурак сказал, что события в Солитьюде остались в далеком прошлом, и очередная сверхъестественная история ему не нужна, потому что это чушь, которую даже от безделья никто не станет читать.
Еще он добавил, что если Марта не принесет по-настоящему стоящий материал через неделю, то её гонорар уменьшится вдвое. Это совсем никуда не годилось.
Но Марта не собиралась так просто бросать этот материал. Она знала: то, что они с Николасом увидели днём в лесу – настоящая сенсация. Но, чтобы это доказать, нужно вновь вернуться в лес.
Девушка ещё раз укорила себя за то, что не взяла с собой фотоаппарат. С другой стороны, она и предположить не могла, что им улыбнётся такая удача, если это можно так назвать.
Но возвращаться в чащу Марте совершенно не хотелось. Её бросало в дрожь при одной только мысли о выжженной поляне и чёрной скале-арке. Едва ли ей хватит духу вернуться туда даже в компании других людей.
Мысли вновь вернулись к Николасу.
Марта снова начала крутить в руках мобильник, не решаясь позвонить. Она не могла определиться с первопричиной, по которой хочет поехать к нему: увидеться или же убедить вернуться позже в лес. Стоит ли вообще с ним встречаться? Может, она хочет завести роман, которого у неё давно не было, или лёгкую интрижку?
Предыдущие отношения кончались довольно плачевно, некоторые даже ужасно. Но Николас казался очень хорошим, убеждала себя Марта. И тут же добавляла, что они все сначала хорошие, а потом… Но вдруг в этот раз будет иначе, хоть раз должна же сработать теория вероятности?
Одернув себя от пустых размышлений, Марта нажала кнопку вызова и посмотрела на оживший дисплей.
– Начало двенадцатого, – проговорила она. Давно следовало решить, ехать вперед или возвращаться назад в мотель.
Помедлив несколько секунд, Марта нашла в списке контактов Николаса и нажала кнопку вызова. После третьего гудка из динамика раздался знакомый голос, и Марта отметила, что рада его слышать.
– Я не разбудила? – Спросила она. – Хорошо. Ты еще в отцовском доме?.. Можно я приеду? Если разрешишь, то я бы тоже хотела её получше осмотреть… Хорошо, подъеду через пару минут.
Марта оборвала связь и положила телефон в нишу возле рычага переключения скоростей. Она глубоко вдохнула, с шумом выдохнув воздух.
– Девочка, – обратилась она к самой себе. – Не вздумай западать на него.
Минуту спустя Марта, откинув сомнения, которые вновь начали проникать в мысли, завела двигатель. Он отозвался мерным рокотом, и автомобиль неспешно двинулся к одиноким домам.
Приус плавно объехал сосны, словно намеренно отделявшие от Солитьюда печально известные дома, и мягко подъехал к тому, что располагался посередине. В окнах впервые за несколько лет горел свет, а старый фонарь едва освещал крыльцо дома.
Марта заглушила двигатель и вышла в ночь.
Воздух давно остыл, и девушка невольно поежилась. Ночь была настолько темной, что казалось, будто в небе погасли все звёзды. И вокруг нависала зловещая тишина. Марта замерла, подойдя к переднему бамперу машины, и, обхватив локти, старалась уловить хоть какой-нибудь звук. В доме послышались шаги.
За несколько секунд до того, как Марта увидела в дверях Николаса, в ноздри ударил сильный запах гнили и старой земли.
Девушка не успела понять, что произошло. Она хотела улыбнуться вышедшему навстречу Николасу, но вместо этого поморщилась от неожиданно возникшего смрада. Затем увидела, как его приветливое лицо мгновенно исказилось, а глаза округлились от ужаса. Потом к спине прикоснулось что-то ледяное, но она не успела отреагировать – глаза навсегда застило непроницаемой тьмой.
Марта Кейн растворилась в этой тьме и исчезла, превратившись в ничто.
11
Весь день Николас провел в доме отца. Тщательно проветрив кабинет, он отыскал-таки кофе. И свободное время посвятил изучению рукописей. Позже Николас отнес их в машину, чтобы забрать с собой. Он так же забрал ранее изданные романы отца.
Покончив с этим, Николас перешел к шкафу с книгами. Однако теперь внимание привлекало не количество и не значимость книжных корешков, а два чистых следа, оставленных в пыли.
Николас прикоснулся к узкому следу, где по книгам прошёлся пальчик Марты. Он вспомнил, как она оставила утром этот след, как жестикулировала, разговаривая с ним, как при вдохе поднималась её грудь, как блестели энтузиазмом глаза.
Он отошел от стеллажей и сел перед печатной машинкой. Сдув механизма пыль, провел рукой по холодным металлическим клавишам, к которым когда-то прикасался отец. Николас печально вздохнул, глядя на цифру девятнадцать на листе рядом. Стало грустно от того, что произведение так и не будет закончено.
Знал ли Даглас, что не успеет закончить новый роман, когда садился печатать? Знал ли, что конец истории исчезнет вместе с ним? Наверняка нет, решил Николас. А сколько ещё он мог бы написать? Сколько ещё идей жили в его голове
Николас стал разбирать бумаги. Первым делом сложил лист с не начатой главой к предыдущим восемнадцати написанным, отложил в сторону, чтобы тоже взять с собой. Затем проглядел черновики, листки с записями, складывая их в аккуратную стопку.
Николас начал читать дневник отца и провел за этим занятием оставшуюся часть дня.
Из дневника он узнал, что Даглас не раз пытался связаться с сыном, что ни на день не забывал о нём. Но он стыдился себя, стыдился того, что слишком много времени уделял персонажам, заботился о них, как о детях, в то время как его настоящий сын был обделен вниманием. Он очень корил, почти ненавидел себя за это, и считал, что Николас не примет его после того, как он обошелся с сыном.
«Как же ты ошибался, отец», – хотелось сказать Николасу.
Еще он узнал из дневника, что в один особенно жаркий день, прогуливаясь в лесу, Даглас нашел странную поляну: выжженная земля, и жуткий камень, к которому совсем не хотелось подходить. Но он пошел и увидел в нише камня нечто невероятное и столь пугающее, что едва ли не бегом покинул это место.
Вернувшись домой, Даглас в подробностях описал своё приключение в дневнике, чтобы не упустить деталей. При этом от испуга обычно ровный почерк стал корявым, как у отстающего третьеклассника. Но к концу повествования, по мере того, как страх отступал, строчки выровнялись.
Позже он написал, что в тот же день позвал соседа, чтобы показать тому странное место. Они бродили по лесу почти два часа, но так и не нашли выжженной поляны. Даглас был в полной растерянности.
Николас так увлекся чтением о событиях, которые он сам пережил всего несколько часов назад, что когда в кармане зазвонил мобильник, он едва не подпрыгнул на стуле. И ответил на вызов, только переведя дух.
– Алло… Нет, я не сплю… Да, изучаю отцовскую библиотеку, ты не поверишь, что я нашел в его дневнике… Конечно-конечно, приезжай, мне будет приятно.
Николас вернул телефон в карман. Отодвинув дневник, словно боялся, что ровный почерк отца вновь затянет в давно прошедшие дни, он встал и отправился в кухню, чтобы смочить внезапно пересохшее горло. Николас также решил включить кофеварку, чтобы угостить Марту.
Он открывал купленную днем ранее бутылку с водой, когда услышал звук подъезжающего автомобиля. Глотнув из горлышка остатки воды, направился встречать гостью, мимоходом подумав, что она слишком быстро добралась.
Николас распахнул парадную дверь, и внутри похолодело. За несколько последовавших далее долгих секунд произошло самое ужасное, что ему когда-либо доводилось видеть.
Марта стояла перед машиной. А прямо за спиной, выделяясь на фоне ночной темноты ещё более чёрным пятном, двигался огромный силуэт, не сводящий с девушки красных глаз с узкой прорезью зрачка. За долю секунды он приблизился вплотную и навис над ней огромным чёрным гробом.
Николас увидел, как Марта хотела улыбнуться, но вместо этого лицо исказилось гримасой отвращения, словно ей дали понюхать чьё-то грязное белье. Силуэт двинулся вперёд, и девушка исчезла в нём – утонула в плотной черноте.
Перед глазами Николаса на долю секунды вспыхнуло видение собственной руки, погружаемой во тьму скалы на выжженной поляне, и тут же исчезло, открыв взору надвигающееся чудовище.
Поглотив девушку, существо обратило взор на Николаса и со злобным шипением двинулось к нему.
Повинуясь инстинктивному порыву самосохранения, Николас успел захлопнуть входную дверь до того, как чёрное нечто успело приблизиться. Он услышал глухой удар после щелчка закрывающегося замка и шипение.
Николас отступил от двери и быстро огляделся в поисках укрытия. Кабинет показался подходящим убежищем, благо дверь не закрыта. Поэтому Николас со всех ног помчался к нему, но остановился, едва преодолев порог.
У стола высилось второе чудовище. Красных глаз не видно, похоже, оно стояло спиной. В ноздри ударил сильный запах гнили.
«Вот почему у нее было такое лицо», – мелькнуло в голове.
Николас, пользуясь тем, что существо на него не смотрело, развернулся, надеясь вырваться из дома через заднюю дверь и добежать до машины. И ту же секунду входная дверь слетела с петель от сильнейшего удара и с грохотом упала на пол перед ногами Николаса. Он едва успел отскочить в сторону, сильно ударившись ногой о стоявший рядом столик.
Существо, поглотившее Марту, вошло в дом, отрезая пути к бегству. Николасу ничего не оставалось, кроме как вжаться спиной в стену.
Второе существо вышло из кабинета. Николас увидел, что у него не было правого глаза. Вместе чудовища приблизились к мужчине.
От смрада разложения у Николаса закружилась голова, и слезы подступили к глазам. Рука взметнулась вверх, прикрыла нос и рот, безуспешно пытаясь оградить от зловония.
Одноглазое существо нагнулось к лицу Николаса. Багровое ого стало изучать его глаза. Оно смотрело несколько мучительно долгих мгновений и, наконец, громко зашипело.
– тыыыы, – прошелестело чудовище.
Глаза Николаса вылезли из орбит от ужаса и понимания. Он хотел закричать, хотел, чтобы легкие разорвались от крика, только бы не слышать больше этого мертвого голоса и не видеть красного глаза с бездонной трещиной черного зрачка, в которой для человека могло находиться только безумие и смерть. О да, смерть стала бы благословением Господним, Николас знал это и молил об этом.
Но молитвы услышал отнюдь не тот, к кому они были обращены.
Существо с одним глазом двинулось к нему, и Николас Томпсон перестал существовать, так и не сумев закричать.
Существа выпрямились во весь немалый рост и покинули пустой дом. Они направились в сторону Солитьюда, к искусственному свету, заполнявшему городок. И намерения их не вызывали сомнений.
12
Преподобный Мартин Донован жил в церкви Святого Христа с тех самых пор, когда в Солитьюде появилась церковь, приехав по направлению епархии. Но, не смотря на возраст, вскоре заслужил доверие паствы проникновенными проповедями и легким общением с прихожанами, удивительным образом приспосабливаясь к манере общения каждого человека.
Однако в те времена Солитьюд был слишком молод и только-только начинал формироваться. Мартин в первый же день спросил у прихожан разрешения жить в еще недостроенной церкви и помогать закончить работы не только храма, но и других домов. Конечно, все согласились, молодых поселенцев не хватало, а для строящегося городка рабочие руки многое значили.
С того самого дня Мартин считал церковь сердцем маленького прекрасного городка.
Все соглашались и с этим. А поскольку среди прихожан всегда присутствовали члены городского совета, то появилось предложение: официально обозначить церковь городским центром и проводить в ее стенах собрания. Возражений на этот счет не посчтупило.
Преподобный Донован вскоре вошёл в состав городского совета и не покидал Солитьюд ни на день. Он навсегда стал ему домом, а прихожане, которых он бесконечно любил, – семьей.
С самых первых дней служения в церкви Святого Христа и до сегодняшнего вечера он перед сном писал текст утренней проповеди из непоколебимой убеждённости, что лучшие мысли Господь посылает перед сном, дабы часть замысла Его открылась человеку во сне.
Но в этот раз слова долго не складывались. Туманная боль путешествовала в голове преподобного Донована словно ураган, разнося мысли в клочья. Она стала сильнее, чем обычно, но Мартин не изменил бы привычке даже из-за опухоли в мозгу.
Конечно, он не знал, что именно опухоль вызывала нестерпимые боли. Преподобный Донован предпочёл отнести их к последствиям скачков давления, которые в его возрасте не являлись столь неординарным явлением, чем ехать в Дерри на обследование.
Однако к полуночи боль стала совершенно невыносимой, и Мартин, наконец, сдался, решив, что проповедь более-менее готова.
«Не самая лучшая моя речь, – думал он, проговорив молитву перед сном и укладываясь в постель, – Но Иисус, возможно, хочет именно этого».
Он лег в кровать, укрылся тонким одеялом и уснул, едва закрыв уставшие глаза.
Через десять минут преподобный Мартин Донован умер во сне, уже не испытывая боли. Опухоль поразила ту часть мозга, которая отвечала за дыхание, и он просто перестал дышать.
За минуту до того, как преподобный Донован испустил последний вздох, и жизнь покинула тело, большая чёрная тень с двумя немигающими красными глазами нависла над его кроватью. Она, согнувшись, бесшумно стояла у кровати. Багровые глаза неотрывно наблюдали, как во сне умирал последний человек в городе.
13
Солитьюд опустел задолго до того, как на горизонте забрезжили первые лучи рассвета.
Отгоняющий ночь искусственный свет заполнял каждый тёмный уголок, но городок стал другим. Не наполненным жизнью, как это могло показаться раньше, но отдающим неестественным, иррациональным ощущением мертвенности и пустоты.
Окажись вы в то утро на тротуаре, то почувствовали бы это. Почувствовали всем своим человеческим естеством, что жизнь покинула город навсегда. Ощутили бы кожей, как Смерть из каждого окна, из-за каждого угла – отовсюду насмешливо смеётся над вами. Смеётся над тем, кто старается казаться бесстрашным там, где живёт первобытный, животный страх каждого живого человека.
И, с облегчением покидая город, вы непременно отведёте взгляд от указателя, который, словно насмехаясь своим приветливым видом, гласит:
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СОЛИТЬЮД!
[1] Solitude (амер.) – одиночество, уединение, уединенность, безлюдные места, уединенные места.
[2] Пол Шелдон – популярный писатель, персонаж романа «Мизери» американского писателя Стивена Кинга.
[3] Джон Маринвилл – выдающийся американский детский писатель, персонаж романа «Регуляторы», а также романа «Безнадега» Стивена Кинга.
[4] Джунипер Хилл – психиатрическая лечебница в штате Мэн из многих произведений Стивена Кинга. Упоминалась в романах «ОНО», «Игра Джералда», «Нужные вещи», «11/22/63», «Темная половина».
[5] AC/DC (сокращённо от англ. alternating current/direct current «переменный ток/постоянный ток») – австралийская рок-группа, сформированная в Сиднее в ноябре 1973 года выходцами из Шотландии, братьями Малькольмом и Ангусом Янгами. Коллектив продал свыше 200 миллионов экземпляров альбомов по всему миру, включая 72 миллиона в США. В целом AC/DC является самой успешной и известной рок-группой из Австралии и одной из популярнейших в мире.
[6] Приблизительно двадцать квадратных метров.
[7] 7 футов равны 2,1336 метрам, 4 фута равны 1,2192 метрам.
[8] Речь идет о романе Стивена Кинга «Бессонница». Сюжет романа строится вокруг старика по имени Ральф Робертсон, у которого начинается бессонница. Он пробует все возможные средства, чтобы избавиться от нее, но с каждым днем спит все меньше и меньше. Наконец, у него начинается нечто вроде галлюцинаций – он видит ауры людей, а затем и трех сверхъестественных существ, которые приходят к людям, чтобы забрать их жизни.
[9] «Галили» – роман английского писателя-фантаста Клайва Баркера.
[10] «Стрелок” — роман американского писателя Стивена Кинга, первый том цикла о Тёмной Башне. В течение 1978—1981 гг. роман публиковался самостоятельными повестями в периодике. В первой редакции роман вышел в 1982 году. Последний седьмой роман цикла, «Тёмная Башня», опубликован 21 сентября 2004 года.
Автор: Кирин59
Источник: https://litbes.com/k-svetu/
Больше хороших рассказов здесь: https://litbes.com/
Ставьте лайки, делитесь ссылкой, подписывайтесь на наш канал. Ждем авторов и читателей в нашей Беседке. Здесь весело и интересно.