«Всякий, желающий говорить о Пушкине, должен, нам кажется, начать с извинения перед читателями, что он берется в том или другом отношении измерять эту неисчерпаемую глубину», – эти слова, сказанные более ста лет назад, принадлежат русскому историку и философу Николаю Страхову.
Я не ставил своей задачей хотя бы вкратце вторгаться в глубину творческого развития поэта: об этом специалисты-литературоведы уже написали тысячи томов. И в то же время не могу не сказать несколько слов любви и печали, посвященных светлой памяти Пушкина…
…Вьюги давно замели следы печальных саней с гробом Пушкина, мчавшихся из Петербурга в Псковскую губернию, но кто скажет, что эта дорога выветрилась, затерялась в истории? Февральские снега и поныне обжигают душу и память…
Сто семьдесят два года назад роковой выстрел на Черной речке оборвал жизнь поэта. Но живет и будет вечно жить как нравственное завещание его неповторимое творчество. Глубок, светел и чист мир Пушкина. Исполненный гармонии и красоты, созданный вкруг человека и обращенный к человеку, он бесконечен и многообразен, как сама жизнь.
Вечные идеалы – правду и свободу, достоинство, совесть, честь – принес в свой «жестокий век» Пушкин. И с этими ценностями шагнул он в будущее, пробуждая чувства добрые в новых поколениях, навсегда оставаясь их духовным наставником и современником.
Рассказывают: в одной солидной аудитории после окончания лекции «Пушкин – величайший русский художник» лектору был задан вопрос:
– В чем же все-таки величие Пушкина?
Среди слушателей возникло некоторое оживление. Опытный лектор не замедлил с ответом:
– Как в чем? Да в том, что он Пушкин!
Ответ был встречен единодушными аплодисментами.
– Пушкин – слово, которое давно уже перестало быть для нас только фамилией поэта, даже великого, а стало обозначением чего-то такого, без чего самую жизнь нашу помыслить нельзя. Невозможно представить, что было время, когда такого понятия, как Пушкин, не существовало.
Когда-то Иван Бунин, подивившись вопросу очередной анкеты «Когда в вашу жизнь вошел Пушкин?», ответил: «Это случилось, когда в меня вошла Россия. Когда я узнал и полюбил ее небо, воздух, солнце, родных и близких».
А вот что писал поэт Арсений Тарковский: «Пушкин – это то, что помогает мне жить, держит меня на земле. Это самая сокровенная и драгоценная частица моей души. Его стихи, строфы, строки неумолчно звучат в памяти моей, в моем сердце. И никакие жизненные невзгоды, бури, потрясения не в силах меня этого лишить, а если бы такое как-то вдруг случилось, мне кажется, я уже не смог бы ступать по земле. Не устаю преклоняться перед ним».
Перед Пушкиным преклоняются миллионы его почитателей в России и далеко за ее пределами. Национальное по сути своей его творчество принадлежит всему человечеству.
Всечеловеческий гений Пушкина, о котором говорил Достоевский, вырос на благодатной почве. При его отрочестве и юности стояли корифеи русской литературы: и Батюшков, и Державин, и Жуковский, и сам Карамзин. Начинающий поэт учился у всех, но при этом не был ничьим последователем. Ни один из поэтов, чье мастерство осваивал он, никак не связывал его ни своей манерой, ни тем более существом своей поэзии.
«Нам всем надобно соединиться, чтобы помочь вырасти этому будущему гиганту, который всех нас перерастет», – эти пророческие строки написал Жуковский в 1815 году о шестнадцатилетнем поэте. А через три года Батюшков восклицал: «О! Как стал писать этот злодей!» Карамзин завещал: «Пари, орел, но не останавливайся на лету». «Ты имеешь не дарование, а гений. Ты рожден быть великим поэтом…» – это из письма Жуковского Пушкину уже после выхода «Руслана и Людмилы», когда он подарил юному другу свой портрет с волнующей надписью «Победителю-ученику от побежденного учителя».
Блестящее образование получил Пушкин в Царскосельском лицее (1811–1817). Он изучал древнюю и новейшую литературу, историю, философию, искусство, политические науки. В своих занятиях пользовался шестнадцатью языками. Среди поистине беспредельных интересов Пушкина по-особому выделялся интерес к познанию России, ее истории, ее народов, ее необъятных просторов.
Учеба в лицее совпала с тревожным и грозным временем. Полчища Наполеона нахлынули на Россию. Народ поднялся на Отечественную войну. Лицеисты жадно следили за происходящими событиями. «Жизнь наша лицейская, – вспоминал Иван Пущин, – сливалась с политической эпохой, народной жизнью». Тема Отечественной войны и патриотизма глубоко волновала поэта. В обращении к друзьям-лицеистам он писал:
Вы помните: текла за ратью рать,
Со старшими мы братьями прощались
И в сень наук с досадой возвращались,
Завидуя тому, кто умирать
Шел мимо нас…
Война завершилась разгромом французских захватчиков. После взятия Парижа полки русской армии возвращались домой, а солдаты вновь становились рабами помещиков-крепостников.
После окончания лицея Пушкин был зачислен в коллегию иностранных дел. Из стен закрытого учебного заведения, где он провел шесть лет, Пушкин попадает в кипящий политическими страстями Петербург. Одним за другим здесь начинают возникать тайные общества, состоящие в основном из офицеров – участников войны с Наполеоном. Они открыто порицают правительство, выступают против деспотизма и крепостного права. Пушкин всецело разделяет высокие идеи организаторов тайных обществ. Он обращается к одному из них, бывшему участнику московского ополчения офицеру-гусару Чаадаеву с посланием:
Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Товарищ, верь, взойдет она,
Звезда пленительного счастья.
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!
Послание и крамольная ода «Вольность», распространенные в многочисленных списках по России, стали первыми бунтарскими декларациями юного Пушкина. В списках распространились также пушкинские эпиграммы, задевавшие самого императора Александра I и Аракчеева. Над головой поэта сгущались мрачные тучи.
«Пушкина надобно сослать в Сибирь: он наводнил Россию возмутительными стихами», – такой вердикт вынес император. Только ходатайства Карамзина и Жуковского спасли Пушкина от Сибири. Началась ссылка опального поэта по городам и весям империи, которая длилась более шести лет. Свыше 34 тысяч верст довелось проехать ему за это время по России.
…Белинский назвал «Евгения Онегина» энциклопедией русской жизни. Эта оценка правомерна для всего творчества Пушкина. Он был всем в русской литературе – поэтом, прозаиком, драматургом, публицистом, издателем и редактором журнала, а также историком, поскольку литературы нет без истории.
Поистине исторический подвиг совершил Пушкин, установив, по выражению Тургенева, русский литературный язык. От рождения Пушкина мы исчисляем возраст не только нашей новейшей литературы, но и возраст нашего литературного языка.
Особенно плодотворным для творчества Пушкина было время пребывания в селе Михайловское. Здесь он написал около 300 лирических стихотворений, среди которых шедевры «Я помню чудное мгновенье», «Храни меня, мой талисман», «Зимний вечер», мировоззренческое стихотворение «Пророк», монументальная историческая трагедия «Борис Годунов».
Образ мысли, образ поведения, образ жизни, образ слова – таковы основные критерии Пушкина для оценки настоящего поэтического дарования. Только вхождение в жизнь, только встречное вхождение жизни в открытое сердце поэта дают ему основание в какой-то мере считать себя пророком. Не блистательный эпитет, а сам глагол, как весь язык, энергия мысли, жгущая и врачующая одновременно, – таков пушкинский «Пророк»:
Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей.
И обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей.
Осенью 1826 года молодой император Николай I разрешил Пушкину вернуться в Москву. Друзья и общественность восторженно встретили поэта. Где бы он ни появлялся, всюду становился в центре общего внимания. В это время слава Пушкина – первого поэта России – гремела по стране и за ее рубежами. Один из лучших журналов «Московский телеграф» назвал его «жемчужиной новой поэзии».
Пушкина уже знали многие выдающиеся деятели Западной Европы. «Великий Гете, – отмечалось в записках одного из современников, – разговорившись с одним путешественником о России и слыша о Пушкине, сказал: “Передайте моему собрату вот это мое перо”. Им он только что писал». Гусиное перо великого поэта было доставлено Пушкину. Он сделал для него красивый сафьяновый футляр, на котором было написано: «Перо Гете», и дорожил им.
…1836 год. Пушкин подводит итоги двадцатидвухлетней напряженной творческой деятельности. Из-под его пера вышло более 2300 произведений различного жанра – целый мир пленительной лирики, несравненной прозы и драматургии, исторические исследования. Он дал нам не только «Историю Пугачева» и «Историю Петра I», не только «Медного всадника» и «Капитанскую дочку», «Бориса Годунова» и «Арапа Петра Великого», но и многие другие произведения; вышел в свет первый том журнала «Современник», основанного Пушкиным.
Одной из самых ярких страниц биографии поэта стала Болдинская осень – едва ли не единственный во всей мировой литературе пример гениального творческого подъема.
Пушкин писал друзьям: «Чувствую, что духовные силы мои достигли полного развития, я могу творить».
…Пушкин верил в свое предназначенье, сознавал, сколь дорог будет его образ всем народам России:
Нет, весь я не умру – душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит…
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал.
О нас, о нашей многонациональной Отчизне пророческие слова:
Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык.
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикий
Тунгуз, и друг степей калмык.
Предвидение Пушкиным будущего развития народностей России зиждилось на его глубоком убеждении в том, что нет народа, который не был бы интересен своеобразием своего быта, своего характера, сложившимися вековыми традициями. Изучая историю того или иного народа, Пушкин восклицал: «Сколько разных обликов, нравов и обычаев представляются испытующему взору в одном объеме России совокупной!»
Неразрывна проверенная временем связь национальных литератур и культуры народов России с традициями пушкинского творчества. Пушкин стал родным поэтом для всех национальностей, о чем свидетельствуют многочисленные высказывания наших современников.
– Мы все чаще повторяем это святое имя: Пушкин… Возможно, оттого, что мы не знаем других языков, не знаем языка Гете, Байрона, Тагора. Но даже если бы знали множество языков, я думаю, к Пушкину наша дорога не заросла бы. Мы бы вновь и вновь возвращались к его поэзии. Пушкин, как сама жизнь, все время в процессе раскрытия. Пушкин неисчерпаем. Я башкир, получил воспитание в национальных традициях, но для меня Пушкин – мой личный праздник. Это почти необъяснимо. Но это именно так.
Чингиз Айтматов:
– Благодаря Пушкину мы сохранили в себе способность любить и восхищаться родной речью, как утренним солнечным светом. Как завещал и мечтал о том Пушкин, мы научились ценить и любить все сущие языки России, находя в каждом из них свои неповторимые черты, очарования и редкостные достоинства.
Давид Кугультинов:
– Мы, калмыки, знаем изумительное творчество гениального поэта и сердечно благодарим русский народ за то, что из его среды вышел Александр Сергеевич Пушкин, слава которого не померкнет в тысячелетиях. Не в веках, а – в тысячелетиях!
Юрий Рэтхэу:
– Долгое время я был убежден, что стихотворная речь присуща только русскому языку. Поэзия Пушкина, его язык помогли открыть мне богатства моего родного языка: его скрытые возможности и его главную возможность – оказывается, и на моем родном чукотском языке можно передавать поэтические мысли.
…В те далекие прошедшие десятилетия, в скорбные февральские дни также мела колючая поземка. На небе ни звездочки. Но уже летело по Петербургу, по русской истории лермонтовское главное слово:
Погиб поэт! – невольник чести,
Пал, оклеветанный молвой…
Бездыханного Пушкина везут сквозь метель и мороз по русским равнинам в Святогорский монастырь. Пушкина, который ничего больше не напишет, но будет становиться все значительней, все ближе, все притягательней. Такова всемогущая сила гения.
Анатолий ЗАХАРОВ
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!