Мальчику лет, наверное, шестнадцать. Он учится в техникуме, который раньше назывался ПТУ. А сейчас техникум. Но это неважно.
Через два года мальчик выучится на станочника, а завод устроит его на работу. А пока надо учиться, кроме специальности получать среднее образование.
Говорят, что среди рабочего класса мужики, которые работают на современных станках, получают больше всех. Станки очень сложные, они построены в Европе. Чтобы научиться на них работать, необходимо постараться.
А мама мальчика во второй раз вышла замуж. Первый муж погиб: авария. Мама после его гибели через два года вышла за второго. Она думала, что женщине без мужчины нельзя.
Однако бывает так, что мужчина редко когда станет заботиться о чужом ребенке. Это голос природы: так и животные поступают. Например, львы. Одолеют соперника, прогонят его прочь, и начинают командовать в прайде. Они в первую очередь убивают чужих детенышей. А львицы терпят. Ничего не поделаешь: закон природы.
А здесь не лев, а человек.
Отчим, конечно, убивать не стал, но он не замечал чужого ребенка. Ребенок не вошел в круг его интересов и, скажем так, инстинктов. Мальчик за рамками инстинктов. А мама молчит, потому что у нее тоже голос природы, как у львицы.
Отчим требовал, чтобы за ним ухаживали. И мама после работы кормила нового мужа разными разносолами. Она накрывала стол в гостиной, и обязательно ставила на стол графинчик со спиртным. Отчим предлагал и ей рюмочку, она сначала отказывалась и смешно морщилась при этом. А потом почему-то отказываться перестала.
Посидит с ним за одним столом, и повеселеет.
А мальчик постепенно стал выходить из круга ее интересов. И инстинктов тоже.
После техникума он бродил по улице с ребятами. Домой идти не хотелось. Потому что там чужой дядька и мама веселая. Не по-хорошему веселая.
Бабушка спохватилась – мать папы этого мальчика. Она помирать собралась – после гибели сына. У нее, как она говорила, «душа отмерла». Душе на этом свете не хотелось оставаться. И бабушка ждала «избавительницу», чтобы на том свете с сыном соединиться.
Бабушка резко силы потеряла. Ей трудно было ходить. Но болезни, если можно так выразиться, радовали. Они были предвестниками ухода туда, где нет душевной боли.
Внук шатался по улице, к бабушке зашел. Снял ботинки и прошел в комнату. И бабушка разглядела его дырявые носки. Трудно было не увидеть торчащие большие пальцы. И разглядела грязь на штанах, и жирные пятна на свитерке, и грязные обломанные ногти, и сальные нестриженые волосы. И худобу. Главное, что она разглядела – пустоту в глазах. Пустота в глазах знаете, у кого бывает? У тех, кого никто не любит.
Встала, налила в ванну воды, дала мальчику полотенце. Пока он мылся, она достала из шкафов одежду его отца, которую он носил до женитьбы. Всё нашлось: и носки, и трусы, и рубашки.
На скорую руку пожарила картошку. Позвонила маме мальчика и попросила, чтобы мальчик остался у нее, у бабушки, ночевать. А мама веселым голосом пропела в трубку: «Ничего, ничего».
Когда мальчик уснул, бабушка достала деньги, которые она копила: рублик к рублику. Часть отложила. Это себе – на уход. И подумала: пусть лежат. Не время еще. А другую часть пересчитала. Это чтобы мальчику завтра новые штаны купить. И кроссовки с носками, а еще хорошо бы новый свитерок. Только ей несколько раз приходилось начинать сначала: слезы иногда не давали. До конца счета дойдет, а они и появятся.