В 40-е годы 20 века во время Великой Отечественной войны моя мама, Ольга Николаевна, в младшем школьном возрасте осталась без матери. Её отец – мой дед Николай Гаврилович, уже немолодой и нездоровый человек, тогда работал столяром на мебельной фабрике в глубоком тылу. Производили ящики для снарядов, их фронту требовалось очень много, поэтому дед на работу уходил рано, а приходил поздно. Мама росла без присмотра. Соседи и родственники как могли помогали, жалели девчонку, но в то время все жили одинаково плохо.
Однажды друзья познакомили деда с одинокой сорокалетней женщиной, которая схоронила мужа еще до войны, а своих детей у неё не было. Таких одиночек в военное время мобилизовали для строительства укрепительных сооружений на левом берегу Волги – страна готовилась к обороне от наступающего врага. Это был лесоповал и укрепление бревнами траншей, окопов, блиндажей и ДЗОТов. Всю осень, зиму и весну 1941-42 годов Пелагея Силантьевна провела на Трудовом Фронте, заработала себе болезней и житейских проблем. Добрые люди посоветовали ей найти какого-нибудь вдовца, чтобы с детьми малолетними был, тогда уж точно можно было получить «освобождение от каторжных работ». Вот так у моего деда появилась новая жена, у мамы – приемная мать, которая и стала моей бабушкой – Бабой Паней.
После этого события Бабе Пане удалось найти себе работу в городе на пивзаводе. Именно этот момент и является точкой отсчета пивной истории моей семьи.
Здесь стόит вкратце рассказать о пивных делах того времени. Я не знаю технологических подробностей, но Баба Паня рассказывала много интересного, а я очень хорошо запомнил и теперь хочу, чтобы кто-нибудь об этом тоже узнал.
Город Йошкар-Ола, столица Марийской АССР (сейчас Республика Марий ЭЛ), до войны с очень малочисленным населением. Уже к концу 1941 года сюда эшелонами по единственной (до сих пор) железнодорожной ветке со стороны Казани везли оборудование из Ленинграда и Одессы, рабочих, ученых, раненых, военных, курсантов. Открывались эвакуированные заводы, госпитали, военные учебные заведения. На работу из окрестных колхозов стала приезжать деревенская молодежь – в основном девушки и подростки допризывного возраста. Население города сразу выросло в десятки раз, закипело строительство. Несмотря на продовольственные проблемы, из Центра пришла директива ВАРИТЬ ПИВО для обеспечения потребностей населения. Под это дело выделили зерновые фонды, увеличили производственные мощности местного пивзаводика. Предприятие размещалось в трех местах: зернохранилище в промзоне, розлив по бутылкам и склад готовой продукции на улице Гоголя, а вот сам пивоваренный цех и администрация были расположены в здании бывшего православного храма – Вознесенского собора в исторической части города. Многие жители и приезжие удивлялись и плевались от вида заводской трубы на месте креста над куполом. Эта локация принадлежала пивзаводу вплоть до 1990 года, пока здание не передали РПЦ.
Баба Паня работала бракёром (по-нынешнему, контролёром ОТК) на пивном складе. После варки, брожения и дображивания пиво в производственном цехе разливалось в деревянные дубовые бочки. Основная часть бочек сразу развозилась по торговым точкам. Продажа разливного пива в уличных ларьках и из автобочек в кружки и в тару покупателей была распространена вплоть до конца 1980-х годов по всей стране. Другую часть бочек привозили на пивной склад, где машинным способом пиво разливалось по бутылкам. Бутылочное пиво поставлялось в работающие тогда рестораны, в столовые офицеров, научных и партийных учреждений. С линии розлива наполненные пивом бутылки, укупоренные корковыми пробками и залитые сургучом, в корзинах по 24 бутылки в каждой на тележках привозили на склад. Там бабушка и еще несколько работниц брали по три бутылки между пальцев обеих рук – всего по шесть бутылок за приём, переворачивали горлышками вниз - донышками вверх, и под мощной электрической лампой смотрели через бутылки на просвет. Так проверялся мусор, который мог попасть в пиво при наливе. Хорошее пиво уходило в обком, в ресторан и военным, а похуже – недолитое и с мусором - в колхозы и в рабочие столовые.
На этот же склад на телегах, запряженных лошадьми, привозили из торговых точек пустые бочки и бутылки в корзинах из пунктов приема стеклопосуды. Здесь всю эту тару мыли горячим щелочным раствором, а потом обрабатывали перегретым паром, поступающим из котельной. Так проводилась мойка и дезинфекция. Баба Паня там и начинала в резиновом фартуке, в резиновых перчатках по локоть и в защитных от щёлочи очках, а уже потом перешла бракёром. У бракёров работа - тоже не сахар. Целый день между пальцами по нескольку бутылок крутить, с "зайчиками" в глазах от яркой лампы. Ещё приходилось без конца штабелировать в несколько ярусов и снимать оттуда корзины с полными бутылками. Но всё равно лучше, чем на лесоповале. Работали везде в основном женщины. Транспортные средства – гужевые повозки, летом – с телегами, зимой – с санями.
После смены мастер разрешал рабочим брать домой немного некондиционного пива, оставшегося от розлива в бочках и оборудовании. Все брали с собой бидончики. Бабушка рассказывала, что это пиво она обычно выменивала у знакомого еврея на хлеб. А ещё можно было брать на работе пивные дрожжи из осадка. Их тоже меняла на что-нибудь, потому что дрожжи в отсутствии лекарств использовали как БАД. Моей маме давали дрожжи, чтобы хоть немного откормить после постоянных недоеданий.
Баба Паня 3 месяца не дожила до 90. Даже в своей глубокой старости она немного пробовала пиво - всего один глоток, морщилась и говорила: “Фу, горечь! Раньше пиво было лучше”. В дни рождения и кончины Бабы Пани мы всегда поминаем её пивом и пельменями. Мама при жизни ничем серьёзным не болела и ушла в 88 лет. Вечная им память!
Вот такая история. В других статьях буду рассказывать уже про себя. В моей жизни тоже было и сейчас есть много интересного, о чем я пишу в своих заметках.