Богатырь остановился, приложил ладонь к уху и повёл головой, вздёрнув брови. Песня. Многоголосая, искажённая эхом, не слишком умелая с режущая ухо фальшью, но цепляющая искренностью и самоотдачей. Она разносится над скалами, резонирует в ущельях и затухает в мрачном лесу предгорья. Богатырь поднял взгляд к небу, блаженно голубому и подёрнутого перистыми облаками.
Что за потерянные души могут петь так? Может это души сгинувших героев, что пытались побороть Кощея, поют здравицу новому поединщику? Аль, злые духи предвкушают скорый пир на его костях?
Стиснув палицу, тряхнул головой. Какая разница? Ему всего-то надо забрать у Костлявого племянницу князя. Кощей даже пикнуть не успеет, как получит по темечку. За пазухой ворочается клубок из золотых нитей, выданный Бабой-Ягой. Ведьма наказала достать его, когда увидит Кощея, не раньше. Говорила ещё что-то про каких-то архонавтов и руно, из которого спряла нить, но богатырь не запомнил. Был поглощён созерцанием переливов златой нити и теплом, исходящим от клубка, будто в руках держит крохотное солнце.
— Должно быть, она его сильно не любит, раз отдала такое ценное орудие мне. — Пробормотал богатырь. — Только как оно поможет победить костлявого?
В голове за время пути стали проступать разные мысли по теме, от золотой нити продетой в ту самую Иглу, до того что Кощей страсть, как захочет удавиться на златой верёвке. Богатырь сжал клубок, трижды вздохнул и двинулся на звук песни по горной тропе.
За очередным поворотом показалась чёрная громада кощеевой твердыни, башнями пронзающей налетающие облака. Песня стала громче, в гомоне отчётливо проступил смех, стук чарок и хруст костей. Нос задёргался, ловя ароматы жареного мяса и сладкого вина. Живот квакнул и стянулся в тугой узел, намекая, что с прошлого утра во рту и сухаря не было.
Подгоняемый голодом и любопытством богатырь прибавил шагу. Судя по всему, застолье на вершине, повыше облаков. В один момент мимо в бездонную пропасть пролетел кувшин, а следом блюдо с надкусанным запечённым гусём. Богатырь проводил их взглядом, прижал ладонь к животу, силясь унять бурчание. Рот предательски наполнился слюной, а тело дёрнулось прыгнуть за ускользающей едой.
На вершину вскарабкался, захлёбываясь слюной и сходя с ума от сочных ароматов. Застыл, глядя на сдвинутые столы, заставленные яствами, рядом с которыми и княжеский стол покажется скудным. На длинных лавках сидит нечисть, прославленные богатыри, дивные красавицы со странной тёмной или жёлтой кожей. Среди них возвышается Змей Горыныч, заливающий вино из бочек в каждую глотку и обнимающий косматого исполина в древнем доспехе. Во главе стола восседает Кощей Бессмертный в простецкой одежде, с серебряным кубком в руках и железным венцом на голове.
Завидев нежданного гостя празднующие притихли, а Кощей встал с кресла и пошёл навстречу, уперев кулак в бок.
— Ты чей будешь, молодец? Не припомню тебя в списке гостей. — Сказал Бессмертный, встав напротив богатыря.
— Ч-что здесь происходит?
— Как что? День Рождения, мой! Юбилей, даже, пятое фиг знает сколько! Так ты кто?
— Я? Гневорад... — Пробормотал богатырь, прикидывая, как схлестнуться со всеми собравшимися и не помереть за два мгновения. Запоздало, вспомнил про клубок. Вдруг поможет? — А у меня кое-что есть!
Выхватил из-за пазухи и сунул под нос Кощею, золотые нити сверкнули в тусклом свете, как жидкий огонь. Бессмертный отпрянул и... с радостным воплем выхватил клубок.
— Ха! Золотая пряжа! — Закричал он, подпрыгивая на месте от переизбытка чувств. — Яга ведь обещала, таки добыла! ХА! Теперь смогу себе носки на зиму связать! А где она? Почему сама не принесла? Мы тут заждались!
— Ну... — затянул Гневорад, силясь осмыслить произошедшее.
— Погоди, тут записка в клубке. — Прервал Кощей. Достал клочок пергамента, развернул и зачитал, так чтобы слышали все. — «Дорогой Кощеюшка, прости меня старую, никак не смогу быть у тебя. Дела. Посылаю тебе подарок с проезжим богатырём, ты уж его не обижай, молодой он, да дурной. Лучше угости, как меня собирался, пусть он вместо меня повеселится на гуляниях.» Хм... ладно, Гнево, проходи!
Гневорада посадили среди других богатырей, те похлопали по плечам приветствуя, подсунули полную чарку мёда и строго наказали выпить за здоровье именинника. Осушив её Гнев озадаченно захлопал глазами и пробормотал:
— Но как же так? Кощей ведь зло! Почему тут вы, богатыри?! Как так?!
— Кощи зло? — Ответил сидящий по правую руку. — Нет, что ты. Он, конечно, бывает редкостным поганцем, но кто из нас не бывает? Ну и на девок падок, так ведь не обижает, а после, осознав какую дурь учудил, завсегда отпускает с выкупом большим! У нашего князя вовсе тысяча наложниц, чтот его никто не ругает.
— Он сказал, что носки свяжет из золотой нити... — сказал Гневорад. — Зачем ему это? Он ведь богаче всех, может что угодно купить.
Богатырь по левую руку пожал плечами и сказал задумчиво:
— Когда ты прожил достаточно долго, остаётся не так уж много хобби. Так что, почему бы и нет? Муромец, к примеру, вышивает. А ты пей, пей! Тебе ещё штрафная полагается!
Богатыри с улыбками подвинули к Гневораду пузатый бочонок и запечённого в яблоках гуся.