- С умопомрачительной быстротой, обгоняя немногочисленных пешеходов и автомобилистов, решивших воспользоваться опустевшими с утра улицами города вечных пробок, чтобы поудивлять себя же самих ошеломительной скоростью, которую только может развивать новое японское авто, летит, несется великолепная четверка верхом на тележке из супермаркета «Покушай». Выбор пал на эту тележку от того, что она имеет под самой корзинной частью решётчатый поддон, на который безо всякого риска можно опереться ногами. В самой корзине сидел, раскачивая свое тело взад-вперед, Гоголь, остальные же принялись толкать тележку для её разгона, хотя на улицах Владивостока последнее требовалось редко. Город был построен на холмах и от того представлял собой череду спусков и подъемов, а значит выбранному виду транспорта нужен был вовсе не разгон, а люди, которые будут помогать ему не сбавлять скорость на подъемах, этими людьми герои нашей истории и выбрали самих себя. Уже полюбившийся Фету Пастернак был за главную, ведущую силу и располагался строго сзади тележки, в то время как сам Фет исполнял роль правого рулевого и размещался, соответственно, слева от Гоголя. Само собой, тележка не была бы полноценной, если бы не несравненный левый рулевой, благородно занявший свою позицию справа от Гоголя - великий и ужасный, Чак.
- Иногда у тебя и правда неплохо получается.
- Чаку оставалось только кивнуть и принять столь типичную для него похвалу.
- Стоп!
- Справа от тележки, на обочине, был постамент, заканчивающийся обрывом. С этого постамента весь ночной город был как на ладони. Небо было затянуто пеленой дождевых облаков, сквозь которую не проходил даже лунный свет, улицы были слабо освещены, в самих домах свет почти не горел и город предстал перед четверкой темным, ужасным и всепоглощающим монстром, коим, по сути, и являлся. Пастернак смотрел вверх, в небо, как бы пытаясь разглядеть там нечто давно потерянное, давно забытое, но от того не ставшее для него менее желанным. С болью в голосе, Пастернак произнес:
- Нам нужно в цветочный.
- Зачем?
- Поинтересовался Фет.
- Пошло приходить на концерт ребенка без цветов.
- Мои родители вообще на концерт ничего мне не дарили.
- У тебя были концерты?
- А то. Я вообще-то учился в музыкальной школе.
- Фет приятно улыбнулся, по нему было видно, что он был рад это вспомнить. Был рад не только тому, что это воспоминание приятно для него, но и тому, что он начал хоть что-то вспоминать более ли менее четко. Он был рад и тому, что первые воспоминания, которые стали восстанавливаться после таблеток были очень приятны для него.
- Помню, я с особым энтузиазмом взялся за фортепиано. Вообще помню, как мой отец влетел в квартиру и сказал: «Хочешь в музыкальную школу?». Но вопрос был задан немного в другой интонации, он звучал как: «Нет времени объяснять, ты едешь поступать в музыкальную школу». И я, само собой, а куда б я делся, согласился, мы поехали. Отец тогда имел большое влияние в моем селе и на музыкальную школу тоже, на вступительном экзамене мы играли с директором этой самой школы в игру, в которую играют все дети на таком экзамене. Игра называлась «угадай ноту». Ты отворачивался и директор нажимал клавишу на пианино, когда ты поворачиваешься, он показывает пальцами диапазон из трех кнопок, и ты должен угадать, какую именно нажал он.
- А ты мог нажимать на них?
- Да, само собой, ты мог нажимать клавиши, в этом и был смысл, этот тест определял, есть ли у тебя музыкальный слух. И после трех или четырех игр директор сказала мне выйти и осталась наедине с моим отцом, а так как двери в той школе были деревянные с огромным расстоянием от косяка до самой двери, слышно было так, словно я и так находился в той комнате.
- Суровые сельские музыкальные школы.
- А то. Я вышел и услышал от директора: «Я, конечно, взяла бы его просто потому, что он ваш сын, но приятно удивляет, что у него и правда есть слух». Ту гордость, которую я испытал тогда не передать. При поступлении у меня спросили, на чем я хочу учиться на баяне или на фортепиано, отец шептал в углу «баян», но я подумал раз я взрослый, то могу и сам решать какой инструмент мне по душе. И я не помню почему, то ли от протеста, то ли от того, что мне понравилась игра, я выбрал фортепиано.
- А почему отец настаивал на баяне?
- Потому что он сам умел на нем играть, и у нас дома был баян, а вот фортепиано не просто не было, его было не достать, потому что… Вы когда-нибудь пробовали купить фортепиано без интернета? В селе! Пожалуй, самое неблагодарное занятие, потому что так или иначе все сводится к ежедневному многочасовому изучению объявлений в газетах из города, ибо не во всех селах есть газеты. Я жил в том селе, в котором газеты появились не сразу. Да и денег тогда было не особо, так что, даже если бы нашли, честное слово, это было бы нам не по карману.
- Ты же сказал, что отец имел влияние?
- Да, но в то время, а в то время деньги и влияние были очень разные вещи, но мы отвлеклись от темы. Вечерами я оставался после уроков, чтобы делать домашнее задание, которое надо выполнять на фортепиано.
- Как это трогательно.
- И мне это нравилось! Я буквально прилип к этой штуковине, мне все было интересно, и я добился определенных успехов в этом, на мой первый экзамен мне сказали, что надо выбрать одну из двух песен: «жили у бабуси», которую мы тренировали все полугодие в качестве разминки, и оно у меня до автоматизма было отработано, либо «во саду ли во городе», которую я на момент выбора в глаза не видел. И я подумал это ведь экзамен, он должен быть сложным.
- Невероятная логика.
- И я сказал это своему учителю, и сыграл ее, с первого раза сыграл так, как она должна была звучать, и он спросил: «Ты играл её раньше?». А я ответил: «Нет, я просто понял принцип». И тогда он сказал: «Ахренительно, но давай-ка лучше гусей, так мне спокойнее будет».
- Пастернак засмеялся.
- Я отыграл просто превосходно на том экзамене, но все равно получил четверку.
- Почему?
- У меня руки лежали на этой деревянной штуке, перед клавишами, а там они лежать во время игры просто не должны, ты не видел, как играют пианисты на концертах? Видел их руки?
- Ну не обращал внимания.
- Как-нибудь обязательно посмотри, их запястья никогда не касаются самого инструмента, это считается дурным тоном или типа того, и я знал про это, но так увлекался, что просто забывал. И вот мы подошли к главному.
_______________________________________________