Тоня Шевцова забежала проведать подругу: обычно Лиля с малышом гуляли в скверике, бывало, приходили на площадку к детскому саду – Лиля собиралась выходить на работу и хотела, чтобы Денис привыкал к садику, к ребятам. Но уже несколько дней Тоня не встречала Лилю с маленьким, поэтому сегодня после работы отправилась к Полуниным...
Замерла на пороге... Молча прижала к себе подругу. Не расспрашивала ни о чём. А внутри всё кипело...
Лиля заварила чай, улыбнулась:
- Как знала, что ты зайдёшь! Печенье твоё любимое испекла.
Под внимательным взглядом подруги нахмурилась, поправила домашнюю блузку – чтобы не были заметны потемневшие синие пятна на плечах, на руках...
Разговаривали о ясельной группе – в поселковом детском саду планировали открыть ещё одну группу, для самых маленьких.
- Я так соскучилась по работе. Да и Денис подрос, и в садике ему нравится.
В Тониных глазах – молчаливый вопрос. Лиля прикрыла лицо ладонями, покачала головой:
- Я не уйду... от него. – Убрала ладони, подняла на подругу глаза: – Я люблю его. Я не смогу без него жить.
Тоня молчала... А Лиля заплакала:
- Не смогу без него... Уходит он... а мне упасть хочется... следы его целовать...
У Тони душа холодела – от того, что в Лилином голосе так непостижимо, одновременно… и боль неизбывная, и горечь… и счастье неземное…
- Люблю его…
- Лиль!.. Это – потому, что он... красивый такой?..
В Лилиных глазах мелькнуло удивление. Она усмехнулась сквозь слёзы, горько согласилась:
- Красивый... Ой, Тонь... Красивый какой... весь. У меня голова начинает кружиться, когда он... когда вижу его... – Лиля растерянно помолчала: – Только нет, Тонечка... Не потому, что красивый такой... Он, знаешь... Голос его... взгляд... Посмотрит, а я так счастлива, что он смотрит на меня... Он, знаешь, какой… Как-то уезжал в Луганск, на совещание, – до рассвета поднялся... Мы с маленьким спали ещё. Он укрыл меня – тихонько так... бережно. – Лиля прикрыла глаза, вспоминала: – А когда я… в первые дни после роддома, кормила маленького, соски растрескались... больно так было, я даже плакала... Он столько кремов разных купил! Потом раздобыл облепиховое масло... Сам смазывал... ещё мёдом с прополисом, – Лиля умолкла, застыдилась своей откровенности.
А Тоня не нашлась, что ответить… Чувствовала только, что ни одно слово не будет для Лили убедительным… И то, что он её соски растрескавшиеся смазывал мёдом с прополисом и облепиховым маслом… всё равно для неё навсегда останется сильнее и важнее, чем Евгения Алексеевна…
Полунин все дни угрюмо молчал. Девчонки из шахтоуправления заметили, что он и домой не уходил… и Евгения Алексеевна, скрывая досаду, домой уезжала сама. Полунин несколько ночей в шахту спускался, хотя директору шахтоуправления особо нечего делать в забое – в третью и четвёртую смены-то… Молча и хмуро кивал Алексею Изварину, машинисту ГВМ. (прим автора: горновыемочная машина, проще – подземный комбайн, что уголь рубит), сам за управление садился, уголь рубил – до конца смены… Мужики переглядывались. Изварин тоже почему-то хмурился. Пока директор уголь рубил, занимался проверкой оборудования, помогал мужикам крепить кровлю.
А днём Алексей услышал, как в обеденный перерыв Маша Осинникова из диспетчерского отдела рассказывала Ксюше и Насте:
- Лицо в кровоподтёках… Леночка Дубинина видела… Синяки на плечах, на руках – везде…
Девчонки вздыхали:
- Кто бы подумал… красавец такой!.. Лильку как жалко…
У Алексея в висках больно зашумело… как от звука старого отбойного молотка… сердце оборвалось… Не слышал, о чём ещё говорили девчонки. Долго сидел на скамейке около шахтоуправления. А когда стемнело, пошёл в «Уголёк». Полунин сидел за столиком на летней площадке – один. Было поздно, в будни здесь пустынно… Полунин давно, видно, сидел: пара пустых бутылок из-под водки валялись под столом, директор мрачно допивал третью…
Алексей тоже взял бутылку водки. Тоже молча пил – стакан за стаканом. Не поднимал глаз… Не пьянел – так ему казалось. Потом поднялся, тяжело подошёл к столу, где сидел Полунин. Директор не удивился. Тоже встал. Кивнул Оле: стакан подай… Разлил остатки водки, протянул Изварину. Выпили. Алексей с размаху ударил Полунина в скулу… Дрались молча, не уступали друг другу – падали, снова поднимались, не отрывали друг от друга глаз, кровь сплёвывали… Рубашки давно изодраны были в окровавленные клочья, а они не останавливались… Подоспевший Володька Семёнов бросился к ним, растащить попытался… Зря попытался: получил с двух сторон. Оля схватила его за руку, умоляла:
- Володь!.. Что-то же делать надо!.. Поубивают же друг друга – посмотри на них! Позвонить участковому?
Семёнов тоже сплюнул кровь, отрицательно покачал головой:
- Я сейчас!
Через пару минут вернулся со своей бригадой: у шахтёров собраться – это на раз-два… Мужики без слов раскидали по сторонам Полунина и Изварина. Оба тяжело дышали, наклонив головы, смотрели друг на друга…Часть мужиков окружила директора, оттесняя его от Изварина. Володька Семёнов взял за плечи Алексея:
-Алёх!.. Всё, домой пошли… Домой, пошли, Алёха!..
Алексей только теперь почувствовал, как сильно он пьян…
Данилыч угрюмо кивнул Оле, скупо посоветовал:
- Язык-то… не распускай.
Полунин шевельнул плечом – мужики расступились. Директор тоже кивнул им, молча прошёл к машине…
Лиля не спала. Она вообще не ложилась все эти ночи, когда Андрей не возвращался домой… Находила работу: бельё перегладить, на кухне убрать, игрушки детские перемыть… Совсем не удивилась, когда Андрей вошёл в квартиру. Сделала шаг к нему, обняла… прижалась крепко. Горестно-горестно шептала:
- Ааандрюююша!
Он страшно стеснялся разбитого лица, рубашки, разодранной в клочья… Гладил её волосы, руки целовал…
Утром не разговаривал. Лиля попробовала уговорить его остаться сегодня дома. Он мельком взглянул в зеркало, чуть усмехнулся:
- Сойдёт.
И уехал на шахту.
Ксюша старалась не смотреть на директора, отводила взгляд:
- Андрей Александрович! Звонили из Управления – будут к обеду…
Полунин перебил:
- Я в забой. По всем вопросам – к главному инженеру.
-Андрей Александрович!.. Васильев с Вами хотел… лично. По новому подземному оборудованию…
Полунин отмахнулся:
- Обойдётся Васильев.
Евгения Алексеевна не поверила, когда ей рассказали о драке: чтобы Полунин?.. Из-за Лильки?..
А когда увидела его лицо, – он не отвернулся, даже глаза не опустил… как-то равнодушно кивнул, – страшная злость… и ревность просто захлестнули Женю, ей показалось даже, что она неумолимо захлёбывается… и дышать нечем… Полунин дрался?.. Жене захотелось разреветься: из-за неё никто… никогда и ни с кем не дрался!..
-Хватит, Лилечка, – Женя приняла окончательное решение: – С тебя хватит! А то и правда – подумаешь, что достойна…
Женя поехала в город, к своему гинекологу – надо было срочно извлечь ВМС. А дальше – посмотрим, Лилия Михайловна.
Вот только Полунин… поселился в забое. Мужики говорят – и не думает подниматься.
Женя злилась: придурок! В шахтёра решил поиграть!.. А ей просто необходимо, чтобы… прямо сегодня-завтра! Они с Лидией Степановной рассчитали… высчитали те самые дни, когда Женя легко может забеременеть… А его в забой понесло!.. Лидия Степановна даже посчитала… уверяла – девочка получится! Девчонки с восхищением рассказывали, что Лидия Степановна ещё ни разу не ошиблась... А он – в забое!
Женя призывала на голову Полунина все комиссии, все проверки – вместе взятые… И – сбылось: Настя из диспетчерской передала в забой, что директора срочно требует Васильев из Управления.
Усмехнулась: ясно!.. У Васильева планы рушатся – он и ехал-то в посёлок с одной целью: съездить на охоту в Провалье. Так это ж очень кстати! Лишь бы Полунин не заупрямился…
Перед поездкой Полунин хмуро спросил Женю:
- Поедешь?.. Собирайся.
Женя незаметно перевела дыхание: успела!..
… Лилия Михайловна вышла на работу. Маленький Денис оказался покладистым: в ясельках оставался без слёз, лишь немного грустно смотрел, как мама уходила… И очень ждал, когда она придёт за ним вечером. Как-то Лиля задержалась в медпункте: из шахты подняли раненого шахтёра, Василия Кузьмина. Производились работы по креплению сопряжения конвейерного штрека и лавы. Механизм неожиданно затянул руку шахтёра – мужики вовремя смогли остановить конвейер, но травма оказалась серьёзной. Данилыч хмуро утешил Василия:
- Считай, в рубашке родился, Вася…
За малышом в этот вечер отправился Полунин. Всех ребят уже забрали по домам, только Денис сидел за маленьким столиком. Воспитательница Ирина Игоревна что-то показывала ему в красивой книжке. Полунин виновато улыбнулся воспитательнице, протянул руки:
- Ну, Денис Андреевич, домой идём?
А сын серьёзно и грустно смотрел мимо отца, в коридор… Ждал, что увидит маму, – растерянно понял Полунин. Малыш вздохнул – как-то горько… и отвернулся к книжке. Воспитательница покраснела, заторопилась:
- Он привык, что его Лилия Михайловна забирает…
Полунин поднял сына на руки. В горле вдруг перехватило: Денис тихонько прижался к нему, обнял руками его за шею… Ирина Игоревна с облегчением улыбнулась.
Лиля ещё не вернулась. А Полунин держал малыша на руках и говорил, говорил…
- А мы с тобой сейчас вот искупаемся… И молочка подогреем. И спать пойдём… в постельку нашу… И мама придёт!
Сам не знал, где берёт такие слова… Когда прибежала Лиля, Полунин вынес из ванной малыша, завёрнутого в большое мягкое полотенце. Он не заметил, как Лиля вошла… А она замерла: Полунин склонился над малышом, осторожно целовал его темноволосую головку…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»