Любые попытки соотнести героев и события этого транзита с героями и событиями не этого транзита будут преследоваться по законам жанра.
Продолжение; предыдущее – здесь, начало – здесь.
Эпизод 5
Резиденция Муратова.
Муратов (расхаживает взад и вперед): Идеолог реформ и других инсинуаций, приуроченных к ним и оплаченных после них; мозговой центр кардинала Караваева в совокупности с гипофизом и мозжечком, – я призван суровой необходимостью, обязан, должен и просто по-человечески хочу найти и определить направление, в котором моя многострадальная Родина будет сдвинута на этот раз. (Задумывается.) Неблагодарна участь творца истории. Злобные пинки, плевки, оскорбления со страниц газет, не мной ангажированных, рык телеканалов и митингующей толпы… Если бы не мой бронированный «Мерседес», если бы не тусклый дворец на Мальте, осталось бы одно, – напиться до чертиков и мечтать, мечтать о тихой пастушеской жизни в кругу юных, целомудренных пастушек... (Взбодрившись.) Довольно лирики! В борьбу за выживание! (Производит пассы – по китайской системе.) Возрождаюсь к действию, обретаю форму... Кстати о форме. Что лучше для России – республика или монархия? Где мне быть идеологом дольше, – вот в чем вопрос, господа пасквилянты... (Нагнетает прозрение пассами.) Республика! В ней быстрокрылая мысль не знает преград. Сказал одно, потом – другое, завтра – третье, и как будто так и надо, как будто себе не противоречил. Свобода слова для публичных граждан, – это вам, бабушки, не Юрьев день! (От ликования – к настороженности.) Черный передел. Соловецкий камень. Держи ухо востро в республике, бодрствуй и блюди пост. Вдохнет Караваев арбузное зернышко, – и амба пришла моей демократии! Бег по взлетной полосе с препятствиями, иначе на Мальту и не попасть. Изловят ведь горизонтальные прокуроры, предадут зависимым от надбавок судьям. (Снова пассы.) Теперь монархия, наследственная власть. Умрет Караваев, да здравствует дочь, да здравствует внук, правнук, праправнук! – на мой век наследников наскребу. Стабильность, преемственность, иммунитет по гражданским и, между прочим, по уголовным делам. Броня – крепче немецкой от «Мерседеса». Однако… с таежным привкусом броня. Окрепнет монарх, твердо на ноги станет, – ни тебе рейтинга, ни продления срока. Сошлет монстр своего творца! Сгноит и у Бога прощения не попросит. Ой-ой-ой! (Погружается в пассы. Затем изображает ладонями чаши весов, на которых взвешивает плюсы и минусы республики и монархии.) Тут республика. Тут монархия. Черте что – не формы правления! Ушлым был этот Аристотель, задурил умы, идеала не изобрел… Так. Когда в моменте идеал отсутствует, а он всегда почему-то отсутствует, сгодится фактор личной выгоды; он всегда почему-то годится. В республике я верчусь, как угорь. То ли дело монархический антураж! Обвив собой невесту-Митягину, я смогу пролезть в российские императоры. Э-ге-ге… Я – царь. (После паузы.) Пожалуй, монархия для России лучше. Пожалуй, в ней – историческая необходимость. (Целеустремленно идет к дверям.) Россия будет процветающей державой!