Ратомир проснулся в землянке посреди леса, разлепил глаза и лежал, пытаясь осознать, что разбудило. Разгар лета, так что внутри царит приятная свежесть, пахнет сырой землёй и корнями. Снаружи поют птицы и... началась война. Высоко над деревьями протяжно гудит десяток моторов, звук идёт над лесом, прошёл ровно над землянкой и понёсся дальше. Ратомир приподнялся на локте, повёл головой, закрыв глаза.
Всё верно, это кайзеровские истребители, летят на предельной высоте. А вот надсадный рокот, идущий за ними, это тяжёлый бомбардировщик. Мужчина закопошился под травяной накидкой, отбросил и в одних штанах вылез наружу. Сощурился от яркого света, прикрыл глаза ладонью, силясь разглядеть хоть что-то в разрывах ветвей. Мелькнуло серое крыло, хвост с чёрным крестом. Зрение пришлось напрячь до рези в зрачке, переполненном маной. По щеке побежала слеза, Ратомир зашипел и согнулся, жмуря левый глаз и проклиная себя за неосторожность. Ещё немного и остался бы без глаза! И ради чего, банального любопытства?
Роговица над зрачком треснула и побелела, залитая магической энергией. Практика, он давно не практиковал подпитывание зрения и вот расплата за леность. Следом за болью пришла отдача. Прокатилась по телу и мягким молотком ударила в голову, сдавила мозг и рванула обратно, раздувая меридианы. Ратомир сжался сильнее, напрягся, пережидая приступ. Судорожно вздохнул и выпрямился, только заметив шаги за спиной.
Медленно повернулся и взглянул на незваных гостей. Семеро солдат в серо-чёрной летней форме с мифриловыми пластинами на груди, скрывающими их от магического обнаружения. На плечах нашивки с чёрными крестами, похожими на символику кайзеровских войск, но и только. Трое целятся в Ратомира из винтовок с вживлёнными в ствол кольцами магической руды. Остальные смотрят со смесью удивления и презрения, словно на грязную обезьяну, выбравшуюся из клетки в зоопарке.
— Кто ты? — Спросил ближайший, с лязгающим дойчевским акцентом.
— Отшельник. — Ответил Ратомир на языке северных дойчей, неплохо выученном на передовой.
— Говоришь по-человечески. Хорошо. Проживёшь дольше. — Сказал солдат, Ратомир с трудом разглядел офицерские нашивки на рукаве. — Отвечай, далеко ли до военной базы.
— Мне откуда знать? Я тут который год сижу, из леса не выхожу.
— Лючше тебе знать.
Солдаты красноречиво подняли винтовки, нацелившись в лицо.
— Ребята, опять война? — Спросил Ратомир, чувствуя подступающую войну отчаянья. В памяти забурлили воспоминания о сырых траншеях, километрах колючей проволоки и телах корчащихся в грязи под слоем хлористого газа. — Ведь всего пять лет прошло...
— Тебе это уже не грозит. — Сказал офицер, подходя и доставая из ножен кортик. — Будешь лежать здесь.
Ткнул остриём в солнечное сплетение. Руку дёрнуло и ожгло болью, офицер с недоумением воззрился на брызжущий кровью обрубок и рухнувшую под ноги отшельника кисть. Ратомир взмахнул ладонью, рассекая дойча от гортани до маковки. Ухватил за грудки и, закрываясь телом бросился на оставшихся. Трижды грохнуло, горячее дёрнуло волосы, солдаты закричали, судорожно перезаряжая. На Ратко бросились с боков, целя ножами под рёбра. Одним движением припал к земле и рванулся к стрелкам, накачивая в ребро ладони ману. Первому рассёк горло и, уворачиваясь от фонтана крови, прыгнул на следующего, вырвав винтовку из ослабших пальцев.
Выстрел ожёг плечо, Ратко крутанулся и кончиками ногтей полоснул врага по глазам. Сдвинулся и на бегу вогнал руку по локоть в грудь последнего стрелка. Развернулся вместе с трупом к оставшимся троим, но те с воплями убегают в чащу, бросив оружие.
— Дэймон! Дэймон!
Голоса разлетаются и затихают среди деревьев, Ратомир сбросил труп с руки, отряхнул тягучие капли и бросился в погоню. Нужно разобраться прежде, чем по телу ударит откат.
***
Полевой штаб командования наступлением расположился на границе в бетонном блиндаже. В тусклом свете электрической лампочки командующий наступление на этой части фронта, капитан Вольц смотрит на карту. Судя по докладу, группа третьей армии продвинулась в земли соседнего королевства, пока авиация разнесла три ближайших аэродрома, попутно перебив телеграфные линии. Враг непременно узнает о вторжении, но с таким опозданием, что это будет неважно. В бомбах содержалась мифриловая пыль, что сейчас разносится по ветру, блокируя или искажая любую магическую депешу.
Вольц достал трубку и в задумчивости начал забивать заморским табаком, не отрывая взгляда от карты. Закончив, подпалил щелчком пальцев. Затянулся и выпустил дым через нос двумя струями, подобно сказочному дракону. Серые клубы ударились в стол и растеклись, скрывая деревянные фигурки обозначающие ударные силы рейха.
За дверью загремели шаги и в комнату ворвался поручик, совсем молодой парнишка с едва наметившимися усиками. Вытянулся стрункой, прижав ладони кончиками пальцев к виску, отчеканил:
— Господин, третья разведгруппа исчезла!
— Помехи?
— Никак нет, сэр. Исчезла до бомбардировки. Мы сначала приняли за сбой, но никто из них так и не вышел на связь!
Вольц поджал губы, стрельнул глазами на карту. Третья группа должна была наметить цели для танковой бригады. Однако, та уже в пути и ничто её не остановит. Стальной кулак рейха пройдётся по всей стране, избавляя многострадальную землю от недочеловеков.
— У аналитиков есть предположения? Третья могла попасть в засаду?
— Нет, сэр, это произошло ещё до входа в зону активности врага. В лесу.
— Проклятье.
***
Остатки третьей разведывательной они нашли к вечеру, когда танковый кулак проутюжил ближайшие селения, а пехота захватила железную дорогу. Вольц опустился на корточки перед телом, адъютант послушно направил свет фонаря, отворачивая голову и зажимая рот ладонью. Два разведчика сопровождающие капитана встали по бокам, один сказал растерянно:
— Сэр, мы нашли здесь рядом землянку, возможно их поджидала засада. Враг может знать о наших планах!
— Нет. — Отрезал Вольц, глядя на гладкий разрез делящий голову и горло офицера вдоль. — Это сделал один человек. Боевой маг. Не знаю, что он здесь делал, но сомневаюсь, что он в регулярной армии.
***
Ратомир опустился в ручей, не снимая одежды. Холодная вода впилась в тело, вымывая красные струи чужой крови и мерзкий мандраж. Мужчина начал остервенело тереть ладони друг о дружку, зачерпывая со дна зернистый песок. Обозлившись, сорвал обрывки рубахи и штаны, начал скрести, стараясь убрать следы бойни. Кровь въелась в кожу, в пальцы и под ногти. В черепе, смешиваясь с воплями дойчей, гремит единственное слово:
— Война! Война! Война!