Памяти одного доброго сердца
Светает.
Небо, словно молодое васильковое поле, расцветает над рыжеватыми черепичными крышами, горделиво отражается в начищенных стёклах, неглубоких лужах и счастливых материнских глазах.
Утренний город чист и невинен, словно дитя, что вот-вот появится на свет. Улицы покорно молчат, и даже болтливые птицы не решаются нарушить священное безмолвие.
Лишь маленькое сердечко упрямо отстукивает в такт старым настенным часам. Тук-тук, тук-тук. Тук-тук, тук-тук.
Совсем скоро раздастся первый крик. Громкий и пронзительный, он разорвёт тишину, сорвав пелену тяжёлого сна, а на свет появится пухлый мальчишка с пушком светлых волос.
– Ангелочек, – прошепчет мать, крепко прижав малыша к налившейся груди. – Добро пожаловать в чудесный мир. Будь добрым и смелым мальчиком.
И он будет. Смелым, улыбчивым и отважным.
– Поступай правильно – так, как велит сердце. Не обижай слабых и защищай девочек, – будет нашёптывать год за годом родной любимый голос.
– Хорошо, мамочка...
Один, двенадцать, пятнадцать, девятнадцать, двадцать оди...
Улыбчивый светловолосый мальчишка уже не ребёнок. Он подрос, стал молодым привлекательным парнем. Всегда приветливый и дружелюбный, задорно хохочет и травит байки, собирая восхищённые девичьи взгляды.
– Пора остепениться, – шутят друзья. – А то мама внуков не дождётся.
– Македонский опять на коне, – по-свойски хлопают его по плечу.
– Пора по домам, ребята, – отзывается он уставшим эхом. – Светает.
В сонном парке – ни души. Он молча бредёт, изредка поглядывая на отражения в неглубоких лужах. Во дворе – безмятежная тишь. До дома остаётся буквально пара десятков шагов. Один, два, пять, девятнадцать, двадцать оди...
Утреннюю блажь нарушает приглушённый крик. Возле невысоких кустов незнакомый мальчишка, совсем ещё пацан, резко толкает девчонку в бок. Та падает, морщится, размазывая по лицу грязную брань и по-детски невинные всхлипывания.
– Эй, оставь её в покое! – срывается с пересохших губ.
– Не лезь не в своё дело! – отзывается грубым выкриком.
Можно отмахнуться и пройти мимо. Пара шагов и он – дома. К чёрту – бессмысленную драку и незнакомую девчонку. Пусть сами разбираются. Не сто́ит вмешиваться.
«Сто́ит», – упрямо отстукивает внутри, и он бросается к хмельной парочке. Загородив девчонку, предлагает разойтись.
–Ты чё, не понял? Вали отсюда! – незнакомый мальчишка, совсем ещё пацан, достаёт нож.
Васильковое небо закрывает глаза, а старые настенные часы замедляют ход. Пустая улица стыдливо натягивает тонкое одеяло и зажимает уши.
Светает. Немая прохлада медленно опускается к его ногам, виновато стелется по холодной земле. Первые лучи солнца пытаются согреть молодые ростки, упрямо пробившиеся сквозь чёрствую землю. Утренний город чист и невинен, как и душа, что вот-вот покинет усталое тело.
До дома осталась лишь пара шагов.
Один…
Громкий и пронзительный крик оседает в материнской груди.
Как и вопрос, что ещё долго будет стучать в висках: «Будь у тебя шанс, что бы ты выбрала: чтобы сын поступил правильно или остался жить?»
***
– Так что бы ты выбрала? – шепчет женщина, медленно закрывая ажурную калитку.
Васильковое поле молча расцветает над лесом, грустно отражается в мраморных плитах, подсохших лужах и полных боли материнских глазах.
А где-то раздаётся первый крик, и на свет появляется пухлый светловолосый мальчишка.
– Ангелочек, – шепчет молодая мать, осторожно прикоснувшись губами к нежной щеке. – Будь добрым и отважным мальчиком...
И тот будет.