– Да чего же ты, ну?
Мне было девять, и я тянулся к коту, залезшему на дерево. И если с первого взгляда он хотел слезть, то при ближайшем рассмотрении кот оказался вредной задницей и отказывался выходить на диалог.
На этих размышлениях ветка подо мной обломилась, и я поспешил к земле, проверять на практике закон всемирного тяготения. Спасибо Ньютону за открытие. Притягивала она чертовски здорово и больно! Даже воздух из лёгких вышибла.
– Уй-й, – поднялся я, потирая ушибленное.
А затем мне на голову спрыгнул кот. Проехался так «нежно» по спине, выпустил когти, элегантно спружинил на лапы и уселся в ногах. Такой довольный. Глаза блестят: зеленые как трава.
Ну я со слезами на глазах и закричал в небо. Больно как! Кот же головой о ноги потерся и давай круги наворачивать. Да нежный какой зараза. Точно не ждал, когда я с дерева грохнусь. Мне вообще уже казалось, что таков и был кошачий план. А я дурак на него и повелся.
Посмотрел на него всхлипывая. Глаза вытер. Погладил. Хотя пнуть хотелось, ей богу. Спина ужасно болела. Кот замурчал, боднул мою ладонь головой, да заглянул в глаза. Тут я и растаял.
Домой его забрал. Родители не возражали. Чего он бездомный такой, кожа да кости. Совсем как я нынче.
Так и началась наша дружба.
Это произошло, когда я еще не болел, но обо мне уже порядком беспокоились.
Дома я получил нагоняй и больше не гулял. Да мне и не хотелось. Все мои мысли были заняты котом.
Вот и выходило, что все дни мы просиживали на окне. На небо смотрели. Или как вечернее солнце стелется по траве, такой густой и глубокой, что можно было в ней утонуть. Порой я ему читал. Порой он что-то мне рассказывал, тихо мурлыкая и нежно мял меня лапами.
***
А потом пришли дожди, и я заболел.
***
У кота не было имени. Потому как «имена для несвободных» сказал мне кот. Конечно не кот так сказал, а какой-то видный философ. И не философ наверно. Но кот с ним был полностью согласен и на имена не откликался.
Откликался кот на шорох еды в миске и звук открываемой консервы.
А ещё приходил, когда грустно. Всегда приходил. Укладывался на грудь и мурчал, свернувшись в кольцо. Мог носом в нос ткнуть. Или облизать шершавым языком. Было это страшно неприятно, только ты при этом улыбаешься и смеёшься. Так я и не понял нравится ли мне это. А коту однозначно нравилось – он этот трюк частенько проделывал.
***
Заговорил кот лишь однажды. По-настоящему заговорил. Когда я уже прошел череду врачей, полежал в больнице и вернулся домой. По всему выходило что я умираю.
А кот сказал, что эта жизнь не последняя. А ещё что умирать – это не страшно.
– Я шесть раз умирал, – пояснил кот, глядя то на меня, то на торчащие из меня трубки.
Коту не нравилась вся эта пищащая лабуда с проводами и то как люди относятся к смерти. Под людьми он верно подразумевал родителей.
– Они же уйти не дают, – рассуждал кот, – даже если дело труба. Даже если станешь овощем.
Как раз этим я стать и собирался, судя по разговорам. Только об этом никто так прямо как кот не заявлял. Все как-то обтекаемо, эфемерно, буркнул кот. Но когда я выезжал на коляске из комнаты все разговоры стихали. А на меня смотрели с такой жалостью, что выезжать из комнаты вскоре расхотелось. Только кот смотрел на меня как прежде. Да еще играл с трубками. И как-то раз его даже вышвырнули за это из комнаты. Но он конечно вернулся: что коту людские законы?
Кот наморщил усы.
– Другое дело коты. Котика всегда можно усыпить, чтобы не мучился.
Кот вообще оказался тот ещё философ. Сказал, что во времена Эллады такого бы не позволили! А Сократ и вовсе выпил яд.
В любом случае мы с котом дали друг другу клятвы: увидеться в следующей жизни. И он попросил почесать его за ухом. Потому как считал это важным.
Он сказал, что пытался вылечить меня. И мог преуспеть! Но тут жизнь на жизнь надо. А его кошачья уже поистрепалась за эти годы.
– Совсем не в цене нынче кошачьи жизни. Не то что во времена египтян, Рамзеса Второго, да Первого...
Тут он не стал пояснять, а я не стал расспрашивать. У нас с котом были взрослые отношения, и каждый говорил то, что считал нужным.
Сказал, что исхудал, потому как вытаскивал меня «из-за края».
А я сказал: это крайности, и не надо так было. Ведь я догадывался. Потому как всю неделю кот пролежал у меня на груди. Даже есть перестал. Шерсть свалялась, на глазах появились какие-то комки.
А взрослые сказали, что котик приболел. И совсем не из-за меня конечно. Мама даже хотела отправить его в ветеринарку. Но я не дал. И правильно поступил. Иначе не случилось бы всё это.
У кота понятное дело ничего не вышло, и я все ещё умирал. А еще он долго не знал, как начать разговор. Мы люди такие сложные, все у нас так деликатно... А жизни в нем осталось кошачей... словом эту беседу не переживёт.
Тут я и разревелся. Потому как не хотел, чтобы он умирал. Но кот меня оборвал. Сказал, что покажет один трюк. Он конечно кошачий... Мы сможет взять да уйти. А затем вернемся. Правда в другое место и время... Зато здоровые. И обязательно вместе!
Но делать надо все быстро. Потому как сказал кот, сегодня меня положат в больницу. Он своими ушами слышал. И тогда его к нему уже не пустят.
А без него я еще чего доброго заблужусь. Не там выйду. Или не тогда. А то и вовсе: выйду, да непонятно кем или чем...
И зачем он тогда сидит тут распинается?
Я с ним понятное дело во всем соглашался. У него опыт. Шесть жизней как-никак. Пусть он и говорит, что четыре из них мы были вместе. Не помнил я этого...
– Надо только ухватиться за нити мира и немножко потянуть...
Объяснял он хорошо, и я быстро все понял.
– А там уже дело за встречей.
К тому времени он тяжело дышал, припав к моей груди. Усы его трепетали и кот выпустил когти. Мне было грустно видеть, как он умирает. В последнем порыве утешения он лизнул меня в нос.
И тут я испугался.
– А как я пойму, что это ты?! – нащупав наконец эти самые нити мира, спросил я.
Кот в последний раз открыл свои большие и зеленые глаза.
– А я на тебя с дерева спрыгну, – резонно заметил кот и умер.
А затем умер я.
***
Мне было далеко за тридцать, и я всё равно залез на это чертово дерево! Потому как хотел спасти кота. Даже не знаю, как мы вышли сюда через парк с женой. Да и откуда здесь кот? Чей он?
Вот только взглянув в эти хитрые зеленые глаза я понял: спасать надо меня.
Кот резко потянулся и лизнул меня в нос. Я дернулся, ветка подо мной угрожающе заскрипела. Снизу меня окликнула жена: было слышно, что она волнуется. Да я и сам понимал: так высоко забираться опасно. Дерево старое, много сухих веток.
– Дежавю, – вдруг понял я, и успел разве что моргнуть.
А затем ветка подо мной с треском обломилась, и я полетел вниз...
Спасибо, что дочитали рассказ! Если понравилось, ставьте лайк и подписывайтесь на канал. Новые истории выкладываем каждые два дня!