Уже семь секретарш сменилось у Николая, и каждая из них думала, что взяли её на эту должность исключительно за красивые глаза. Вместо того, чтобы вести список дел или отвечать на звонки, они показательно приносили Николаю кофе, смотрели на него томно, намекали на неприличное.
Да, Николай не был женат, потому что как-то не случилось. У него просто не было на это времени, а у девушек, а потом - женщин обычно не было времени ждать его.
«Коля, я хочу замуж, а у тебя мысли всё о работе и о работе, - сказала ему Люба, в которую он был влюблён в свои двадцать три, пока собирала вещи. - Мне внимание нужно, а я тут просижу с тобой двадцать лет, как знать, построишь ли ты свою компанию или разоришься. Уж лучше синица в руках...»
Чем журавль в небе. А Николай явно был по жизни журавлём в небе. Никто не справлялся с его бешеным ритмом работы и с графиком жизни, никому не хотелось ждать у ледяного ужина или в холодной постели. Женщины уходили — к менее успешным, но более домашним. И Николай не винил их, он и сам понимал, что у него не получается быть одновременно заботливым мужчиной и начальником огромного учреждения, которое построил сам — от и до.
Ладно, решил Николай, последняя — и обойдусь без секретарши, если что. Несолидно, но раньше же как-то справлялся без неё. Тогда, конечно, и дел было меньше…
- Нина Валерьевна? Садитесь.
Она была не молодой и не худенькой — впрочем, по-своему красивой. Печальное лицо с добрыми карими глазами, длинные каштановые волосы в аккуратной косе. Она, в отличие от остальных, не оглядывала его офис, а смотрела на него. Как служебная собака — в ожидании приказа.
Раньше она работала на неплохой должности, но её сократили. Она отвела глаза, и Николай почему-то понял — заменили на одну из этих юных кофейных девушек.
Он быстро спросил её по основам секретарского дела. Нина Валерьевна отвечала быстро, как отличница, и внимательно смотрела на него без улыбки. Видно было, что работа для неё приятна, привычна.
- А как вы смотрите на работу в выходные? - спросил Николай. - Я оплачу переработку.
- Я была бы рада, - сказала Нина Валерьевна. И почему-то тихо добавила. - У меня совсем никого нет.
И Николай ни разу не пожалел, что взял её на работу. Нина Валерьевна не приносила ему кофе, но оказалась золотой работницей. Из тех, кого не видно и не слышно, но всё при них работает идеально, как часы. На столе секретаря появился раскидистый папоротник — и это, пожалуй, было единственным, что Нина Валерьевна поменяла. Всё остальное вдруг стало работать идеально. Оказалось, что у Нины Валерьевны просто чутьё, кому что сказать. Она успокаивала волнующихся, охлаждала разозлённых, была спокойна и уверена с постоянными клиентами, не забывала поздравлять их с днём рождения от лица Николая, и скоро те запомнили её имя и просили к телефону именно её.
О дне рождения Нины Валерьевны он узнал по огромному количеству цветов в приёмной секретаря. Привычно сжалось сердце — конечно, у них с Ниной Валерьевной не было романтических отношений, но как же часто обижались на него женщины за то, что он забывал поздравить их с днём рождения!
Но Нина Валерьевна так же тепло ему улыбнулась и сообщила о звонках и письмах, передала два договора на подпись. И, когда он неловко попытался извиниться, сказала с почти материнской нежностью:
- Это пустяки, Николай Александрович. Вы человек занятой, у вас другие заботы. Я знаю, что вы не со зла.
И эта фраза отчего-то запала в душу Николаю. Никаких криков, никаких упрёков. Просто спокойное понимание того, кто он на самом деле. «Не со зла».
Он стал смотреть на Нину Валерьевну совсем иначе, и вдруг обнаружил, что она хороша. Неброской и уютной красотой, странно привычной, словно она была маленькой девочкой из соседнего подъезда, которую он трепал в детстве за косы, только выросшей. Он начал говорить с ней и обнаружил, что она обладает успокаивающей житейской мудростью, и как будто весь мир её глазами был добрым и прекрасным.
Вся её семья разбилась в автокатастрофе, сказала она однажды поздним вечером в воскресенье. Вся семья, две дочки, муж, мать. Все в одночасье — какой-то пьяный водитель подрезал их на трассе. С тех пор никого нет. У неё никого больше нет.
И Николаю вдруг захотелось, чтобы у неё, такой тёплой и красивой, кто-то был. И он стал присматривать ей мужа. Непонятно, зачем, уж не был же он сводником, ей-богу.
Это должен был быть рабочий человек, потому что она уважает рабочих людей, как уважала его самого.
Это должен быть добрый человек — она не раз повторяла, как ценит в нём, в Николае, доброту.
Это должен быть человек, верный своим идеалам. Она не раз говорила, как восхищается несгибаемостью Николая, который шёл к своей цели всю жизнь.
И кто-то, кто будет на самом деле ценить её. Её добрые глаза, её печальную улыбку, её красоту — и внешнюю, и внутреннюю. Как ценил её сам Николай.
Он прошёлся по списку своих друзей и деловых партнёров несколько раз. И все эти люди в качестве возлюбленных Нины Валерьевны крайне ему не понравились! Да, может, все они, вдовые или неженатые, были не так плохи, но они были недостаточно хороши. В конце концов, Нина Валерьевна — непростая женщина, не зря же Николай сам в неё…
Он замер с открытым ртом, не додиктовав по телефону распоряжение, и положил трубку. Потому что вдруг понял, что нашёл, видимо, того единственного, кто подойдёт для идеальной в его глазах Нины Валерьевны. Да. Пожалуй, только один человек мог пройти на эту должность.
- Николай Александрович, вы в порядке? - спросила Нина Валерьевна, заглянув в кабинет. - Вы бросили трубку…
- Да, - сказал Николай Александрович. Подумал, посмотрел на неё и вдруг смутился, как школьник. Когда он вообще в последний раз приглашал девушку на свидание? - Нет. Нина Валерьевна, а вы заняты сегодня?
- Восточная компания ответила, будем работать над контрактом? - оживилась Нина Валерьевна.
- Нет, - смутился Николай Александрович ещё сильнее. - Я хотел пригласить вас… В общем, в кафе. Как… Как на свидание. Как… Мужчина. Женщину. Я только не знаю, какие кафе вам нравятся, и куда сейчас вообще принято… Я, знаете ли, не очень… Понимаю это всё.
Нина Валерьевна покраснела и улыбнулась смущённо.
- Да я тоже не очень понимаю. Давайте, может быть, просто чаю выпьем и поговорим обо всём? Просто так, как люди.
И когда он склонился и поцеловал её этим вечером на обычном кожаном диванчике в приёмной, она ответила — просто и спокойно. И покраснела. И у Николая вдруг сжалось сердце. Он внезапно понял - в мире не было ни одной более красивой женщины, чем Нина. Его Нина.