Я считаю, что для понимания автора следует прочесть множество его книг, в идеале все. Такое чтения является интродукцией в терминологию и авторские парадигмы. С первого раза можно понять автора лишь в том случае, когда он очень прост, или когда читатель хорошо знаком с его школой. Например, для специалистов по неоплатонизму понять Николая Кузанского куда проще, нежели если его вдруг начинает читать специалист по стоикам.
Частично я опираюсь на свой личный опыт. Так я прочел несколько трудов Ясперса и две работы Сартра, и две Франкла, прежде чем количество перешло в качество, и я ощутил хотя бы первичное понимание экзистенциализма, более того – принял его, как ориентацию мышления.
С Максом Шелером я познакомился когда читал Франкла (в том числе и те две работы, о которых речь идёт выше), так как основатель логотерапии хотя бы раз ссылается на него во всех попавшихся мне книгах. Цитаты по Франклу понятны, в рамках франкловского же дискурса. И вот я, решив ознакомиться со всеми, кого цитирует Франкл, вплоть до Ницше, которого прежде не совсем понимал, обратился и к Максу Шелеру.
Надо сказать, что прежде наиболее сложными для восприятия философами я наивно полагал Ясперса и Н. О. Лосского. Но Шелер превзошёл их, следует признать. Не знаю, правда, насколько тут свою роль сыграл перевод. Однако, суть тут не в сложных словесных конструктах, как у Лосского и Ясперса. Шелер оказался столь новым для меня, как нова оказалась феноменология вообще. Признаться, я до конца пока и не понял в чем её суть.
Шелер мыслит по иному, не так, как другие, в этом он напоминает Бердяева и Ницше. Но понятно куда прорываются эти двое, и какова их отправная точка, Шелер же, прорываясь к феноменологии, движется куда и откуда, и до какой степени он преуспел в этом? На эти вопросы я ответить не могу. Бывает такое, что делается величайшее открытие, но не ясно, в чем же оно состоит, и в какой области науки оно сделано.
Нельзя критиковать или осуждать то, чего не понимаешь, да это и не возможно. Думаю, что Шелер и Гуссерль вполне прояснят друг друга с течением времени, по мере того, как я буду обращаться к обоим. Поэтому отложу покамест вопрос о том, что же такое феноменология (как будто аналогичного вопроса о философии было мало) в долгий ящик, а сам обращусь к тем аспектам Шелера, которые находят во мне эмоциональный отклик.
Прежде всего Шелер довольно жесткий мыслитель. Он настроен критически. Более критически, чем хотелось бы лично мне, с моей не любовью к критике. Причём он критикует школы, что вообще является последним делом, но чем, очевидно, грешат все мыслители конца XIX - начала XX века. Всё же ещё не пришли экзистенциалисты и не стёрли в самоназваниях философов все «измы», оставив лишь «ориентированность мышления». В этой своей критичности Шелер мог бы стать догматиком – он уже решает, что из Канта нам вовсе ни к чему. Но догматики не прорываются к свободе (неважно, что эта область свободы мне не ясна).
Что же берет у Шелера Франкл? В первую очередь, конечно, понятие о самоотречении в деле. Собственно, на этой идее в логотерапии построен метод дерефлексии и, вероятно, парадоксальной интенции. Эти два метода для Франкла особенно важны, он позиционирует их, как главные методы логотерапии, хотя понять, какое отношение они имеют к собственно смыслу, возможно лишь через Шелера, который говорит о том, что человек с интенсивным желанием не осознает содержания этого желания, как и не понимает, что оно исходит из его Я, но весь фокус его внимания перенесён на само желание, и, главное, на деятельность, которая должна быть проделана, в процессе его достижения. Это и есть дерефлексия, забывание о себе. Не о том же ли, кстати, упоминает где-то и Р. Роджерс?
Парадоксальная интенция подразумевает осознанность желания, его содержания и Я в нем, соответственно, она снижает возможность его исполнения. Признаю, что объяснение, как минимум, упрощённое и неточное, но как исходная точка может подойти.
Парадоксальная интенция и дерефлексия вещи абсолютно понятные. Макс Шелер не делает их ещё более ясными, но через него становится понятна, как я уже упоминал, их связь со смыслом, делаются выводы куда более далеко идущие, нежели те, результатом которого становятся методы логотерапии. Я говорю об экзистенциальных выводах, имеющих глубокий личностный смысл не в меньшей мере, нежели о философских.
