Вероника пришла в новую школу в начале четвёртой четверти. Не самое лучшее время приходить в новый класс, хотя, честно говоря, вряд ли вообще существует хорошее время менять школу. Четвёртый класс – это, конечно, не самый сложный возраст. Но если в этом классе учится ребёнок какой-нибудь местной шишки и директор школы родная бабушка новичка, все проблемы адаптации только усугубляются.
Сын секретаря райкома энского райкома по идеологии, Клязин, был прилежным учеником и лидером в классе. Но новенькую он невзлюбил сразу же. То ли почувствовал в лице очень серьёзной и умной девочки угрозу своему авторитету, то ли иные детские мотивы имели место, но конфликт обострялся и самое обидное для лидера класса, что Вероника вообще не замечала ни его, ни его колкостей.
В конце концов Коля при очередной его попытке поставить на место не признававшую его лидерства дерзкую девчонку увидел в глазах соперницы обыкновенную жалость. Эта жалость была последней каплей в его чаше терпения. Пусть будет злость, страх, презрение, но только не жалость. И он, размахнувшись со всей силы ударил Веронику.
Но кулак не встретил цели и полетел в пустоту, а за ним и вышедший из себя мальчишка. Вероника за мгновение до того, как одноклассник захотел её ударить, почувствовала опасность и отклонилась в сторону.
Кулак Коли, а затем и сам Коля пролетел мимо, и нападающий упал и лицом ударился о парту.
Серьёзных травм в результате инцидента не было, но последствия для директора школы оказались более чем серьёзными. Приехавшие родители «пострадавшего» потребовали исключения из школы «хулиганки», но, когда были опрошены участники конфликта и одноклассники, и отсутствие вины Вероники стало очевидным, секретарь райкома поставил директору школы, то есть тёте Маше Вероникиной бабушке, условие – Вероника должна при всём классе извиниться перед его сыном. В противном случае директор может писать заявление по собственному желанию.
На домашнем совете, где Вероника принимала участие как полноправный член семьи, несмотря на согласие Вероники извиниться и тёти Маши уволиться, было принято иное решение. Анатолий Иванович отмёл капитулянтские настроения и сказал, что будет добиваться справедливости. И, если для этого будет нужно, дойдёт и до Москвы.
Женская часть собрания решила, что глава семьи просто погорячился, но, когда завтра тётя Маша пришла домой рано и сообщила, что её отстранили от исполнения обязанностей директора на время внеплановой комиссии, Анатолий Иванович немедленно взял отпуск и отправился в краевой центр.
А там прямиком в краевой комитет партии, то есть к самой главной власти всего громадного края. Он хотел записаться на приём к первому секретарю, но ему объяснили, что первый секретарь готовиться к пленуму всей партии, поскольку он не просто первый секретарь крайкома, но ещё и занимает большие должности в самой Москве и поэтому ближайший месяц приём по личным вопросам отменён. И направили Анатолия Ивановича к инструктору организационного отдела, который как раз такими вопросами и занимается.
Инструктор оказался приятным мужчиной средних лет, который внимательно выслушал борца за справедливость, записал услышанное и пообещал, что заявление зарегистрировано и крайком обязательно проверить законность в действиях членов партии энского райкома.
Анатолий Иванович вышел из кабинета, не сомневаясь, что всё так и будет. Но так же он был уверен, что письмо из крайкома придёт в райком, где вполне возможно подчинённые папы Коли Клязина будут проверять изложенные факты. И представил он, что вполне возможно его Мане придётся оставить должность директора, но самое главное его внучка поймёт, что справедливости на белом свете добиться невозможно. И стало ему очень гадко на душе.
Но для начало нужно подумать, что делать дальше. Хотя не, для начала нужно покурить, а потом решить, что делать дальше. А везде таблички «Не курить». И пошёл он искать, где бы покурить. Не может же быть, чтобы в таком громадном здании и никто не курил. Наконец он наткнулся на стеклянную дверь, за которой сидел на скамейке спиной к двери курящий мужик.
Анатолий Иванович увидел, что курить здесь можно, а так же понял, что у мужика тоже проблемы.
- Что тоже здесь справедливости не нашёл? – спросил наш герой подойдя к курящему.
Мужик внимательно и очень пристально посмотрел на подошедшего и ответил:
- Найти справедливость не сложно. Но вот как узнать, что это справедливость? Вот в чём вопрос.
В этот момент из здания вышел милиционер:
- Владимир Иванович…, - но тот его перебил и жестом показал, что всё нормально.
Похоже это был большой начальник и он внимательно смотрел на Анатолия Ивановича.
— Вот видишь и ты не знаешь.
- Почему не знаю, - ответил борец за справедливость, - Всё просто, когда справедливость торжествует, душа радуется.
Собеседник обдумывал, явно примеряя услышанное на свою ситуацию. Потом опять посмотрел на гостя:
- А у тебя знать душа не радуется, раз пришёл справедливость искать?
Анатоли Иванович выложил, что его привело в краевой комитет. Большой начальник слушал внимательно, а потом повернулся к дверям, у которых теперь сидел милиционер и крикнул:
- Иванов, - и когда тот подскочил, поднёс к уху кулак, изображая телефонную трубку. Милиционер немедленно принёс большую телефонную трубку с антенной.
И уже в трубку он произнёс:
- Энский райком. Первого.
Дальше Анатолий Иванович прослушал обычное деловое общение. Как обстановка? Выбраны ли делегаты на пленум? Что с выполнением плана? Какие проблемы в сельском хозяйстве? И в конце:
- Что я тебе звоню. Прошу взять под контроль увольнение директора первой школы. Да-да Комаровой, - потом через паузу, - Ты меня спрашиваешь, как решать? Ну, ты даёшь! Решать нужно, само собой, по справедливости.
Отдал трубку милиционеру и уже Анатолию Ивановичу:
- Всё будет, по справедливости. Не знаю как, но то, что, по справедливости, точно. Ты же не за конкретным решением пришёл, а за справедливостью.
Через неделю комиссия закончила работу, а тётю Машу допустили к работе. По результатам проверки ей объявили замечание.
— Это справедливо, - заверила она мужа.