Сегодня коротенько разберем пафосный автобиографический очерк писателя Евгения Водолазкина, пересказанный господином Познером в ходе интервью с означенным творцом в 2016-м году. Краткое содержание — молодой советский парень Женя был вынужден скрывать свои походы в церковь и религиозные убеждения от общества, но на определенном этапе жизненного пути он столкнулся с необходимостью посещать лекции по научному атеизму в связи с решением выучиться на филолога. Безбожник-преподаватель сразу начал допрашивать студентов, кто из них верующий, а кто нет. Первокурсник Водолазкин «почувствовал страх»: сознаешься — отчислят из ВУЗа, соврешь — отречешься от веры...
Однако высшие силы вовремя заметили мечущуюся между студенческим билетом и путевкой в ад душу и отправили ей на выручку неустановленного гражданина, который под предлогом вызова в деканат увел разбушевавшегося нехристя подальше от скопления не успевшей определиться «вера або коллоквиумы» молодежи. Небесная канцелярия не оставляет в покое духовно неокрепшего курсиста Водолазкина и бонусом насылает на него озарение...
Цитата:
«Я и тогда понял и, тем более, сейчас понимаю, что всё случившееся было явным действием божьим. Господь меня спас, причем не потому, что я такой хороший, а, наоборот, понимая, что я слаб, не готов к мученичеству, что такой крест мне пока что не по плечу. Заодно Он дал мне возможность трезво взглянуть на себя».
Дождавшись развязки этого морально-нравственного триллера, претендующего на библейский масштаб, я в очередной раз поставил на паузу видеозапись сеанса массового гипноза и задумался:
«Чё за дешёвую мазь пытается затереть в мою лысину штатный теле-Мессинг Первого канала на пару с примкнувшим к нему филологом-проповедником? Шо за новые сказки про Гулаги?»
Дабы избежать обвинений в «закидывании красными помидорам» (по меткому определению писательницы Татьяны Соломатиной) господина Познера и его гостя, я решил «погрузиться» в историко-политические обстоятельства услышанного мной мемуара.
Не стану уподобляться многочисленным исследователям, утверждающим, что к 1981 году антирелигиозная кампания, начатая Хрущевым, «почти полностью сошла на нет», ведь именно тогда Евгений Германович учился на первом курсе Киевского государственного университета.
Мне пришлось довольно подробно остановиться на особенностях «внутриполитической ситуации» в Украинской ССР, причинах взаимовыгодного сближения церковных иерархов с советским руководством на рубеже семидесятых-восьмидестых годов прошлого столетия при написании брошюрки о беседах Водолазкина с Владимиром Владимировичем (Познером). Если совсем вкратце, то «обычные верующие» интереса для гэбни не представляли. А вот небольшое, но сплоченное сообщество «религиозных диссидентов» вызывало у контролирующих органов и «официальной» РПЦ резкое неприятие.
Во-первых, подобные активисты прямо нарушали закон: устраивали подпольные собрания, проповедовали вне стен культовых учреждений, распространяли самиздат, запрещенные аудиозаписи и самое главное — присоединялись к общей «диссидентской движухе». Во-вторых, начальство РПЦ воспринимало таких деятелей как раскольников со всеми вытекающими...
Чего же так боялся первокурсник Водолазкин, оказавшись в допросной аудитории Красного Торквемады, решившего покопошиться «тонкими и черными, как юмор товарища Сталина» пальцами в еще не окончательно прибранных атеизмом юных душах?
Давайте сейчас отринем исторические реконструкции и прочую нудятину, а зададим достигшему творческих и духовных вершин писателю простые вопросы.
Уважаемый Евгений Германович, как Вы очутились на парах по научному атеизму, будучи первокурсником? Запретного плода вкусить не терпелось? Не мне Вам объяснять, что такие порывы ничем хорошим не заканчиваются. Или Вас «разглядели» и отправили обучаться ремеслу академического безбожия на пару лет раньше одногруппников? Понимаю, талантливый человек, талантлив во всём — Вам, так сказать, в планшеты космические карты. Тогда, выходит, философию и историю КПСС (странное увлечение для молодого верующего) Вы постигали с восьмого класса самостоятельно, потому как без знания этих дисциплин при изучении научного атеизма ловить нечего.
Красные дипломы (как у Вас) не подразумевает «троек». При поступлении в КГУ Вы внутренне смирились с тем, что придётся изучать еретические тексты? Это разве не отказ от веры? За подобное некоторые не попадут в ад? Я просто не специалист, не в курсе. Решили перестраховаться и не сообщать, что являетесь прихожанином. Согласен, лучше перебздеть, чем недобздеть, особенно, когда имеется ощутимый шанс, по Вашим же словам, принять «мученическую участь» — соврали б, делов-то, все равно, так и так ступать на скользкую дорожку внутреннего нравственного компромисса. Православный Бог милосерден, на проступки похлеще сквозь пальцы смотрит.
Допустим, господин Познер умышленно упускает некоторые обстоятельства, пересказывая Ваш мемуар, но Вы сами «всю дорогу» одобрительно поддакиваете ведущему, а я — простой зритель, в своих суждениях отталкиваюсь от услышанного и увиденного, бросаться изучать Ваше творчество, ради уточнения деталей, совершенно не обязан.
Может быть, в Киевском универе существовала особая практика — к первокурсникам отряжали преподавателя научного атеизма, чтобы он «прощупал молодняк», а заодно и подготовил списки неблагонадежных. Советую держаться этой версии, она хоть и, предельно натянутая, но смахивает на правдоподобную. Наверняка найдутся люди, готовые с пеной у рта доказывать, что сами находились в схожей ситуации, причем, в Одесской семинарии.
Хотя вариант с засылом препода для «прощупывания» тоже совсем плох. Подавляющее большинство учащихся КГУ — комсомольцы. Вопросам членства в ВЛКСМ в Киевском университете образца 1981 года действительно уделялось большое внимание. Но спрашивать у представителей молодежной коммунистической организации, «верующие они или нет» — довольно глупо. «Официально» от веры они отреклись при «вступлении в ряды», так сказать. По мнению Ирины Дьяковой, которую сложно заподозрить в трепетном отношении к советскому прошлому и недостаточной степени воцерковленности»: «Вера несовместима с пребыванием в комсомоле».
Обратимся к воспоминаниям госпожи Дьяковой от 14.06.2013 на сайте nsad.ru (или sbhram.ru) Она и её муж (в рассматриваемый период) являлись активными религиозными диссидентами, антисоветчиками, находящимися под наблюдением у органов(!) (утверждается, что и телефон прослушивали). Сын(!) Ирины, Андрей, проходя в 1981 году обучение на пятом курсе мехмата КГУ, приверженности Православию не скрывал, регулярно посещал церковные службы ещё будучи первокурсником, носил нательный крест (это вряд ли оставалось незамеченным, например, в процессе обязательных занятий по физкультуре), отказывался от вступления в ВЛКСМ. За последнее, а не за сам факт своих конфессиональных предпочтений регулярно принимал «мученичество» в виде бесед с комсомольским активом. Из универа его никто не отчислял, но совокупная позиция парня всё равно выглядит достойно. Ответственные товарищи прозевали? Имелись сомнения, что Андрей — верующий?
Студент Водолазкин, судя по красному диплому и поступлению в аспирантуру, состоять в комсомоле очень даже мог. Если он оказался там ещё в школе, а пройдя обряд Крещения, рядов ВЛКСМ не покинул, то в чем проблема — соврать какому-то не в меру деятельному идиоту? Позиция внутреннего компромисса уже принята. А если не вступал, то в чем «крест»? На ковер к комсомольскому активу попадать периодически? Согласен, пропаганду выслушивать — дело неприятное. Но у нас на всю страну Гузель Яхину и «Оправдание острова» пропагандируют и ничего, справляемся, «несём и принимаем», так сказать.
Однако остаются непроясненными самые жуткие обстоятельства мистерии от Евгения Германовича — куда неустановленный гражданин, посланный ему во вспомоществование высшими силами, уволок нечестивца, сподвигавшего к ереси неокрепшие юные души?! Меня терзают самые мрачные предположения...
Примем за данность навсегда растворившегося в районе деканата первого преподавателя-искусителя. Но общий расклад менее странным не становится. Почему научные атеисты довольствовались неполной выборкой и оставили неопрошенных первокурсников в покое? Вдруг среди них оказались кандидаты на отчисление? Вопрос для руководства ВУЗа важный и значимый — это прямо вытекает из утверждений господина Познера и писателя Водолазкина. Отречение от веры студента Жени выглядит неизбежным. Повезло отскочить сегодня, но спросят завтра.
Если принять «познеро-водолазкинский» канон обсуждаемого здесь мемуара Евгения Германовича, единожды убереженного высшими силами от адского огня, то единственным средством дальнейшего сохранения душевной чистоты будущего писателя (а он её сохранил), являлся честный ответ о собственных религиозных предпочтениях, насылаемым Преисподней научно-атеистическим псинам.
В голове сразу рисуется образ чуть не оступившегося комсомольца Водолазкина. Возмужавший молодой человек, выбравший путь борьбы за свои убеждения через отрицание шкурных интересов, заслуживает уважение. Он готов принять мученичество утраты студенческого билета и бескомпромиссно обнажить плечо, дабы нести крест в форме справки об отчислении из ВУЗа от дверей деканата до выхода из КГУ. Уместно-торжественно, хорами зазвучит сейчас один из главных девизов ВЛКСМ:
«Если тебе комсомолец имя — имя крепи делами своими!»
Красивая, вдохновляющая история! Но как добросовестный исследователь я вынужден представить точку зрения касательно мемуара Евгения Германовича и тех граждан, которых часто относят к завистникам и недоброжелателям известного писателя.
Если послушать этих неодухотворенных циников, то может сложиться мнение, что творец Водолазкин сию философско-теологическую мемуарную притчу создал в более зрелом возрасте, возможно, уже не будучи студентом. Ибо присутствовала необходимость (предположительно, и внутренняя) как-то оправдать обладателя «красного диплома» с пятеркой или четвёркой по научному атеизму и прочим богонеугодным марксистско-ленинским дисциплинам, костерящего совковую тюрьму народов и пишущего книжки с глубоко-религиозными подтекстами. Не исключено, что на разных этапах жизненного пути Евгению Германовичу встречались не к месту ёрные господа и товарищи, салютующие при каждом удобном случае, на манер Остапа Бендера, вопросом:
«Ну, как дела? Почём нынче «опиум для народа»?»
Я ничего плохого в байках, том числе и мемаурных, не вижу. Сам знаете ли, люблю развлечься подобным, последить за реакцией слушателей. Но приходить к главному интервьюеру страны, где на многомиллионную аудиторию в корыстных целях, чтобы сохранить лицо, поддерживать очень спорные глобальные исторические обобщения с подачи ведущего, попутно пропагандирующего ваши общие взгляды, - это уже перебор. Заниматься таким — ставить под большое сомнение публики (как минимум, её части) всё то, что ты делаешь.
Гражданин Водолазкин не обязан восхищаться коммунизмом, капитализмом и вообще чем — или кем-либо. Но выглядеть объективным мыслителем, в первую очередь, в его интересах. Творчество Евгения Германовича несёт в себе проповедь, он затрагивает тему Бога, вечности, времени, человеческой души... Это накладывает дополнительную, высочайшую ответственность, концентрирует внимание читающей общественности на личных качествах автора. Как мне, простому читателю, относится к писателю-проповеднику, если он ради творческих и, в первую очередь, личных задач готов всё верующее студенчество позднего СССР из ВУЗов изгнать. А завтра что? В цитаты из Ветхого завета правки начнём вносить, чтобы наши тексты и идеи убедительнее выглядели?
Евгений РЕНКАС