Решил написать несколько заметок на злобу дня. Посмотрел продолжительный фильм, выпущенный you-tube-каналом Редакция, поводом для которого стал двадцатилетний юбилей отжима телекомпании НТВ у первого владельца. Заодно авторы решили вспомнить всю предшествующую историю телекомпании, при этом не обходя острых вопросов, за что им отдельное спасибо. Ниже мои мысли по фильму и в целом, по событиям.
Если оглянуться назад, то каждый поворот сюжета вызывает глубокое изумление, но тогда, в реальном времени, эти кульбиты почему-то воспринимались как должное.
Начнем с того, что компания была основана персонажем, очень похожим на классического проходимца. Действительно, человек без биографии, буквально выпрыгнул, как как чертик из табакерки, из ничего, да сразу в банкиры и во владельцы первой частной телекомпании. Почему-то у него, вдруг, в распоряжении оказались и помещения в Останкино, и дорогущая техника баснословной стоимости, и телевизионные эфирные частоты, и все это практически бесплатно. Это само по себе настолько невероятно, что… При этом у нового телемагната замом по безопасности, а заодно руководителем аналитического отдела начал работать Ф. Бобков, один из высших генералов КГБ СССР, до этого руководивший одним из важнейших идеологических управлений госбезопасности. Вот такие легендарные люди стояли у истоков свободного российского телевидения. Забавно, что когда у первого владельца медиа-холдинг отжали, Бобков остался в нем работать, и еще долго там работал при менявшихся администрациях. Ну ладно, личность владельца осталась за рамками фильма, это скорее предисловие.
Содержательно фильм начинается с того, что звезды старого НТВ рассказывают, как они начали работать в первой частной телекомпании России. «Добродеев и Киселев бредили тем, что тогда мы называли независимым телевидением», - цитата из фильма. Очень смешно, что про «независимое телевидение» говорят те же люди, которые в том же фильме немного позже объясняют, что никакого независимого телевидения нет и быть не может. Но про это ниже. Итак, в поисках независимости Добродеев и Киселев пришли к Гусинскому, попросили у него денег, а тот решил размахнуться шире и основал компанию.
Небольшая историческая справка, чисто для понимания, потому что этого нет в фильме, а это важно. Если мне не изменяет память, на тот момент в России существовало всего два федеральных канала. В Москве еще был третий, когда-то созданный как учебный, а потом преобразованный в чисто развлекательный, с музыкой, но без ведущих. В таких условиях Гусинский начал создавать новый федеральный канал, его еще называли «четвертой кнопкой», потому что в Москве он был именно четвертым.
Возвращаемся к фильму. На еще не созданное НТВ начали переманивать самых ярких ведущих с двух федеральных каналов. Т.е. им предлагали перейти с общероссийского эфира… в никуда. Как говорит Миткова: «Мне сделали предложение, от которого я не могла отказаться». За кадром осталось, что же именно ей предложили, но можно догадаться, что финансовая часть этого пакета была волшебной. Тема оплаты журналистов НТВ в фильме всплывает несколько раз, еще раз спасибо авторам за это. В НТВ всегда платили значительно «выше рынка». Возможно кто-то скажет, что никакого рынка первоначально и не было, хорошо, сформулируем по-другому, в старом НТВ журналистам платили больше, чем где бы то ни было, причем намного. Это хорошо подогревало корпоративный дух и привело к появлению известного мема «уникальный журналистский коллектив», как ансамбль НТВ самозвано себя окрестил. Ну а что, в ультра-рыночной идеологии, кому больше платят, тот лучший, а кому платят эксклюзивно, тот вообще уникальный.
Еще одно отступление – получившийся канал был очень относительно рыночным. Говорят, что подобную модель впервые придумал Берлускони в Италии. В этой схеме телекомпания (или другое СМИ) может не быть прибыльной сама по себе, медиа-актив финансируется олигархом из сторонних средств, но зато активно используется в качестве оружия в бизнес-войнах. Обладание СМИ помогает добиваться преференций от правительства, громить конкурентов, извлекать прибыль из пропаганды и самовосхваления. Именно в таком ключе стал применять свой канал владелец Владимир Гусинский. И тут снова пора вернуться «к свободе слова».
Почти все участвовавшие в фильме звезды старого НТВ признают, что свобода слова в телекомпании была… иногда. А в другое время эта гибкая «свобода» активно служила интересам владельца. В случае нужды, а возникала нужда регулярно, «уникальный журналистский коллектив» дружно палил по врагам, используя все информационные мощности, не особенно задумываясь о морали. Совершенно «свободно» говорил то, что в данный момент было нужно хозяину, прикрывая и его интерес, и свои уникальные зарплаты. Парфенов в фильме, конечно, утверждает, что в компании не было информационных киллеров, которые мочили конкурентов, но из ответов других участников складывается впечатление, что такие киллеры все-таки были.
Стоит отметить, что сейчас звезды старого НТВ принадлежат к разным кланам. В фильме авторы никак не комментируют кто есть кто, но интересующиеся помнят, что в ходе последней, проигранной Гусинским войны, одни вовремя перебежали к победителям, а другие остались верны старому владельцу. Были еще и идеалисты, вроде Кара-Мурзы или Шендеровича, которые в том конфликте стояли за чистую свободу слова, но стоит отметить, что идеалистов оказалось немного. Да и Шендерович сейчас признает, что компания в целом, безусловно, обслуживала олигархические интересы. В фильме особенно интересно слушать переметнувшихся. Уж сейчас-то они, умудренные опытом, понимают, что нет никакой свободы, а всегда есть интерес хозяина, а главная свобода для журналиста, это правильно выбрать хозяина.
Вообще, «свобода слова» это самое часто употребляемое выражение в фильме. Разумеется, наиболее интенсивно оно используется теме в «захват НТВ», которая занимает практически половину фильма. Причина событий и хроника довольно известна: Владимир Гусинский поссорился с Владимиром Путиным. Первые два федеральных телеканала к тому времени уже находились под контролем президента, после конфликта началась атака на третий. Гусинский и поддерживающие его журналисты немедленно стали кричать, что это наступление «на свободу слова», сторона президента говорила, что это чисто экономический спор, потому что структуры Гусинского оказались должны Газпрому то ли один миллиард долларов, то ли полмиллиарда, в фильме фигурируют обе цифры, но в любом случае, сумма какая-то запредельная. Разумеется, лукавят обе стороны, но стоит признать, что к тому времени бизнес-модель Гусинского оказалась, мягко говоря, малоуспешной. Но и кредиты Газпрома, выданные в таких размерах, тоже нечто странное. Ну и как в таком царстве абсурда обсуждать эту «свободу слова»?
В рамках хозяйственного спора Гусинского посадили на три дня в следственный изолятор, после отсидки он подписал какие-то документы в пользу Газпрома и выехал из страны. Чтобы ему не очень хотелось возвращаться на него завели еще одно уголовное дело. А уникальный журналистский коллектив остался. Процесс захвата телекомпании растянулся еще на полгода. Что же хотели журналисты? Ну, как водится, каждый мечтал о своем. Кто-то просто хотел работать и неважно с кем, кому-то оперативно сделали очередное «предложение, от которого нельзя отказаться» и те поменяли ориентиры, кто-то поддерживал Гусинского, идеалисты топили за свободу слова. По мнению Шендеровича, в той ситуации и Гусинский «воевал на стороне свободы слова». Дескать, Кремль создавал информационную монополию, а НТВ был независимым (от него) источником? Ну не знаю, спустя двадцать лет такое утверждение не кажется мне справедливым. Неужели два кривых зеркала лучше, чем одно кривое? Можно ли из двух по разному кривых зеркал получить реальную картинку?
В апреле 2001 года хозяева и управляющие в НТВ окончательно поменялись. В результате журналисты раскололись на две части: кто остался работать, и кто был уволен. Уволенные оппозиционеры проводили у Останкино митинги в свою поддержку. С немалым изумлением я услышал в фильме от некоторых персонажей претензии к народу, что тот плохо их поддерживал. Дескать митинги были малочисленными и неактивными. Черт возьми! Совсем незадолго до этого был дефолт, на котором люди потеряли сбережения, работы, бизнесы, их зарплаты упали в разы. Потом были взрывы домов… отставка Ельцина, выборы. Все это вместилось за два с небольшим года, не говоря уж о предшествующих лихих временах. Все это время журналисты увлеченно играли за одну из олигархических команд. И на этом фоне они упрекают зрителей? Ну, конечно, журналисты отстаивают «свободу профессии»! А где у них заканчивается «свобода» и начинается экономический интерес? Хотя я, наверное, зря разволновался. Некоторые из этих персонажей, особенно те, кто несколько раз повторяют как им «стыдно», вряд ли даже примерно представляют, что это слово означает.
В фильме мелькает Владимир Рудольфыч Соловьев (на 78 минуте), которому тоже «стыдно», правда за других, не пришедших на митинги, а еще он предсказывает, что скоро в стране начнутся репрессии, и пойдут они против тех, тех симпатизировал старому НТВ. Моя статья, в целом, об изумлении. Так вот, в этом месте В. Соловьеву удалось меня поразить.
Раскол НТВ оказался болезненным и для тех, кто ушел и для тех, кто остался. Я сейчас не возьмусь судить, кто был тогда прав, а кто нет, это пускай каждый решает сам, и совершенно неважно, как я к этому относился двадцать лет назад. Пожалуй, пора мне заканчивать, тем более, что и фильм близится к концу.
Тема фильма – «свобода слова». В конце фильма автора прямо спрашивают у героев, была ли она эта свобода, и когда она закончилась. Борис Йордан, первый гендиректор нового НТВ считает, что свобода слова началась как раз с него, он ее обеспечивал журналистам полностью, за это его и убрали в 2003 году. Шендерович говорит, захват НТВ предопределил исчезновение свободы слова в России. Парфенов утверждает, что свобода слова закончилась еще раньше, в 1996 году, при перевыборах Ельцина, когда журналистам «было предложено сплотиться вокруг одной фигуры и спасти отечество». А многие из опрошенных философски рассуждают, что никакой свободы никогда не было, это химера, или, напротив, заявляют, что сейчас свободы стало несравненно больше.