Автор
Сегодня почти треть всех семей в России — это семьи, в которых есть только мама и ребенок. Папы, даже если они формально в наличии, в жизни таких семей, как правило, не участвуют. В лучшем случае — платят алименты, иногда покупают подарки и проводят с ребенком свободное время. Но чаще всего нет и этого. Значит ли это, что в отсутствии мужского примера перед глазами мальчики в таких семьях вырастают мягкими, инфантильными, слабыми, рассказал «Росбалту» доктор медицинских наук, психотерапевт, один из пионеров российской детской психосексологии Виктор Ефимович Каган.
— В последнее время все чаще говорят о том, что мужчины теряют «мужественность». Это результат «женского» воспитания?
— Разговоры о том, что мужчины становятся чуть ли не больше женщинами, чем сами женщины, как и о том, что женщины утрачивают женственность, не сегодня начались. Они связаны с представлением о том, что свойства психики и поведения прямо определяются биологическим полом. Женщине присущи мягкость, эмоциональность, слабость, мужчине — твердость, суровость, сила. Женская модель — стройная козочка, белая овечка, мужская — бизон. Но это устаревшие модели. Сегодня женщина скорее согласится с Борисом Заходером: «Никакого нет резона у себя держать бизона, поскольку это жвачное грубое и мрачное».
Со временем модели «мужского» и «женского» стали допускать, что дело не только в качестве, но и в количестве. То есть — с полом связаны не сами качества, а их выраженность. Как в сообщающихся сосудах: чем больше мужского, тем меньше женского и наоборот. Многим женщинам в мужчинах не хватает нежности, в то время как сами мужчины стесняются и не умеют проявить ее, потому что она «не мужское качество».
Биологические модели сильно поддерживались укладами. Во-первых, жизнь была намного медленнее, чем сейчас, в ней успевали складываться традиции, которые потом регулировали судьбы многих поколений. Во-вторых, жизнь была больше стайной, чем индивидуальной, и человек был не столько личностью со своим «Я», сколько частью общности — племени, социальной прослойки, профессии. В-третьих, жизнь была более замкнутой — люди жили более оседло, не было таких миграционных потоков, как сейчас, и мгновенно преодолевающей географические границы информации. Модели «мужского» и «женского» работали так подолгу, не имея жестких сроков годности, что казались данными от природы.
Сегодня мы живем в мире высоких цивилизационных ускорений, в мире с особым вниманием к человеческой индивидуальности — ее развитию и самореализации. В этом мире маскулинность и фемининность рассматриваются не как социальные проявления биологического пола, а как результат социализации — как то, что складывается в ходе взаимодействия ребенка, а потом и взрослого с культурой и обществом. В нем воспитание ребенка — воспитание мальчика / мужчины и девочки / женщины — перестает быть трансляцией не подвергающихся анализу и критике стереотипов, а становится предметом специального внимания.
— Что при этом происходит с гендерными ролями?
— Биологический пол дан врожденно, гендер — складывается как самоопределение. Это результат социализации, социальный пол, то, как определяет себя сам человек и как воспринимают и определяют его другие.
Гендерные отношения находятся в непрестанном изменении. Поэтому ваш вопрос о половых и гендерных моделях имеет ключевое значение. И поиск ответов на него труден, потому что мы ищем их в ходе взаимодействия «старого» и «нового» и их диалога, который важно не превратить в войну на уничтожение.
Действительно ли мужчины становятся мягкими и эмоциональными, или это только кажется входящим в жизнь мужской походкой женщинам? Или мужчины просто стали позволять себе мягкость и эмоциональность? На мой взгляд, немного второе, а в основном — третье.
— Какую роль для мальчиков играет пример отца перед глазами?
— Важна ли для развития мальчика мужская модель поведения? Да, безусловно. Но такой моделью выступает не один только отец, но и герои книг, фильмов, семьи друзей. Они не только вносят свой вклад, они создают фон для восприятия отца и могут оказаться сильнее.
Важно и каков отец, и каковы отношения с ним. Отец, с которым нет отношений, или отношения с отцом, которого нет? У множества моих сверстников, а мы — дети войны, отцы погибли, но безотцовщиной они не были — образ отца-героя был сильнее физического отсутствия.
Мой пациент четырех лет смертным боем колотит мать и бабушку, которые ненавидят ушедшего отца. В семье нет никаких следов его присутствия. Почти месяц у меня уходит на то, чтобы уговорить их повесить какой-нибудь портрет папы. Через некоторое время мать рассказывает, что повесила портрет в полутемном коридорчике. Недавно она случайно увидела, как мальчик разговаривает с портретом. В результате его агрессия прекратилась.
Воспитание женщинами само по себе не делает мальчика женственным еще и потому, что восприимчивость к такому воспитанию очень зависит от характера ребенка. У одних матери с бабушкой с младых ногтей вырастает маленький мужчина-защитник, у других — деточка, ждущая от всех, что ее возьмут на ручки.
Хочу подчеркнуть: неважно, говорим мы о мужской и женской моделях как о половых или гендерных, ключевая важность сегодня принадлежит моделям отношений мужчин и женщин. Тут само слово «модель» условно. Речь не о строящихся идеологами — родителями или воспитателями — моделях, по которым они «лепят» мальчика или девочку, а о реальностях жизни и культуры, в которых ребенок живет, и о реальном поведении окружающих взрослых, которое для детей оказывается модельным. Это прежде всего модели отношений мужчин и женщин в разных их ролях: партнерских, гражданских, родительских, детских и прочих. Ребенок не только «примеряет на себя» те или иные черты, но и осваивает пользование ими в отношениях с людьми своего и другого пола и гендера.
— Как в таком случае сказывается участие и неучастие отца в воспитании мальчика?
— Одно дело — невозможность участия, другое — принятое в семье с добрыми отношениями разделение прав и обязанностей, третье — адресованное ребенку пренебрежение, основанное на его сходстве с отцом. И потом, что мы понимаем под участием? Это любовь, уважение и понимание или дрессировка выполнения сыном «мужских» задач? Вырастет ли мальчик, с ранних лет тянущийся к скрипке и краскам, лучшим мужчиной оттого, что отец — тренер по плаванию — считает это «бабьими занятиями» и часами гоняет сына в бассейне? Помогут ли мальчику в его мужской жизни увещевания ласковой мамы, что он вырастет и будет «настоящим мужчиной», а не таким недоразумением, как его папа?
В неполных семьях у мамы и сына есть по беде. Но если мать не скрывает ненависти к своему «бывшему»: «Такой же урод, как твой папаша!» — то у сына будет две беды: отсутствие отца и восприятие себя как плохого, которого мама из-за этого может бросить, со всеми вытекающими отсюда страхами. Но и у матери будет две беды: оставленность и невротическое поведение сына, сопротивляющегося тому, что она калечит в нем мужчину. Но если она найдет в себе силы говорить сыну об отце хорошо, у них будет одна беда, с которой они вместе могут справиться. А если приходящий хоть раз в год папа не будет демонстрировать свою неприязнь к матери, то сын сможет взять урок отношений с женщинами. Другими словами, взрослые могут выступать вместе, даже будучи врозь.
— Существует ли вообще какое-то специальное «мужское воспитание», в котором нуждаются мальчики?
— Мужское воспитание — это воспитание мужчиной, воспитание мужчины по типу сборной мебели — с прилагаемой моделью и инструкцией по сборке или помощь — помощь, но не навязывание — такому, какой он есть, мальчику, быть и становиться мужчиной? Мне ближе последнее.
Папы, как и мамы, «разные нужны и всякие важны», если они выступают вместе и исходят из моделей отношений, а не отдельных черт.
Мы сегодня переживаем, как говорит академик Александр Асмолов, период преадаптации к будущему, полному неопределенности. Поэтому, при всем уважении к традициям и научному поиску, мы должны быть способны к диалогу и фокусироваться на детях, а не на своих амбициях. Мы должны быть гибки, чтобы помогать им осваивать поисковое поведение и входить в новые для нас реальности, а не навязывать отжившие свое традиции и высасываемые из пальца новации.
Автор: Анна Семенец
Источник: www.rosbalt.ru
Каган Виктор Ефимович
доктор медицинских наук, M.D., Ph.D. (USA). Психотерапевт. Член Независимой психиатрической ассоциации России. Соучредитель и первый президент (1990-1999) Санкт-Петербургской ассоциации гуманистической психологии. Почетный член Восточно-Европейской ассоциации экзистенциальной терапии. Партнер Альянса помогающих практик «ПроБоно».
Берлин, Германия
Материалы по теме
Можно ли спорить при детях? Все не так однозначно, как кажется
10.04.2021
Сексуальные злоупотребления в отношении детей в фокусе системного подхода
29.01.2021
Специфика воспитания ребенка в многопоколенной семье
15.01.2021
Активизация отцовской позиции в семейной системе
19.06.2020
Елена Николаева об изоляции с детьми: «Каждый должен побыть один»
16.04.2020
Хорошая мама. Почему не нужно идеализировать материнство?
09.04.2020
Котерапия — эталонное исполнение семейных ролей психотерапевтами
27.02.2020
Как говорить со школьниками о здоровье и отношениях? Видеоуроки ЮНЕСКО
06.05.2021
Триада функций служебной системной дошкольной медиации
22.04.2021
Сексуальное насилие в детстве: практика психологической помощи ребенку
18.03.2021
Контакт-соприсутствие. Изучение глубинных форм общения
15.03.2021