Наши прошлые выпуски (см. здесь и здесь) мы посвятили реконструкции образа Стрибога и обмолвились, что известно о данном божестве не так уж и много. Несмотря на это (а может, и вопреки) имя (или эпитет?) загадочного бога увековечен в творчестве талантливых людей.
Вот такое стихотворение посвятил Стрибогу Пётр Дмитриевич Бутурлин:
Есть чёрная скала средь моря-океана:
Там Стрибог властвует, и внуков – бегунов
Он шлёт оттуда к нам с дождями для лугов,
С грозою с вьюгами, с покровами тумана.
Тот вторит хохоту Перуна-великана,
А этот голосит тоскливей бедных вдов;
От рёва старшего гудит вся глушь лесов,
А песни младшего нежней, чем песнь Баяна.
Но на своей скале в равнине голубой –
Горюет старый дед, взирая вдаль сурово:
Могучие уста закованы судьбой.
А лишь дохнул бы он! – летели бы дубровы,
Как в летний день в степи летит сухой ковыль,
От высоких гор стояла б только пыль.
Бутурлину будто бы вторит своими строками Сергей Митрофанович Городецкий:
Угнал за волны чёлны,
За тот за вал девятый,
За тот за вал проклятый.
Валами валит волны,
Волнует кипень солный,
Качает кубок полный
И роет, рвёт, как ратай,
Вздымает луг измятый,
Курчавит холм горбатый.
А берег воем стонет.
Размётан женский волос,
Голосит женский голос:
«Недаром высох колос
И солнце жгло-кололось!
Куда Стрибог их гонит?
Я парус рыжий шила.
Я в лодке дно смолила.
Я рыбака любила.
Я сеть плела.
Я ветки жгла –
Смола текла.
Я плод несла.
Стрибог, Стрибог,
Суровый бог!
Верчу я рог,
Стучу в порог,
Чтоб ты, Стрибог,
Мутить не мог
Морских дорог».
Сорвал Стрибог кору с дубов,
Свернул трубой –
И рог готов.
Трубит на жён, бегут гурьбой
С морских песков в глубокий ров.
За ними свист со всех краёв,
За ними вой со всех концов,
Поднятый, бог Стрибог, тобой!
«Хо-хо! Мужей бы надо вам!
Хо-хо! Я вам легко их дам! –
И скачет сам по тем волнам,
Где водный страх припал к челнам. –
Назад, туда плыви, прилив!
Несись на них, разлей залив
И в ров – хо-хо! – с верхов к пескам
Нахлынь, отдай весь ров валам.
Я жён – хо-хо! – отдам мужьям!»
И валом валит волны,
Расплёскал кубок полный,
Качает кипень солный
И топит ров прибоем.
Бегут тела и чёлны,
И всплыли жёны с воем.
Несёт их море роем.
Хмелён победным зноем,
Стрибог упился боем
И воет: «Упокоим,
На дне любовь сокроем!
Морское дно, покоем
И жёнам будь и воям!»
Оба приведённых стихотворения называются одинаково – «Стрибог». Что примечательно, «Стрибога» Городецкого иногда приписывают перу Константина Дмитриевича Бальмонта, который, воспев посредством поэзии, наверное, всех ему известных славянских богов, конечно, в стороне остаться не мог. Правда, Бальмонт посвятил стихотворение не самому Стрибогу непосредственно, а его внукам-ветрам (оно так и называется – «Стрибоговы внуки»):
Ветры, Стрибоговы внуки,
Проносясь по безмерным степям,
Разметали захватисто, цепкие, меж трав шелестящие,
Кому-то грозящие,
Бледные руки,
Стонут, хохочут, свистят шелестят, шепчут соблазны
Громам.
Где же вы, громы?
Судьбы нам разны.
Где вы там громы? Вам незнакомы
Вольные шири степей.
Слава идёт, что вы будто гремите, –
Где уж вам! Спите!
Это лишь ветры, лишь мы шелестим, убегая по воле
скорей и скорей.
Степь пробежим мы, всю степь мы измерим,
С хохотом, топотом, вторгнемся в лес,
Сосны размётаны, травы все спутаны. Что ж,
не хотите спуститься с Небес?
Где уж вам! Что уж вам! Мы только носимся,
В Небо влетим, никого там не спросимся,
Рухнем на Море, поднимем волну,
Свиснем, – в другую страну.
В ночь колдовскую загадкой глядим,
Снег поднимаем, и носимся с ним.
Пляшем под крышей с соломой сухой,
В душу бросаем и хохот и вой.
Нежною флейтою душу пьяним,
Бешеной кошкою вдруг завизжим.
Ведьмы смеются, услышавши нас,
Знают, что вот он, отгадчивый час.
Вмиг мы приносимся, вмиг мы уносимся,
Входим где нужно, не молим, не просимся.
Снова по прихоти мчимся своей,
Эй вы, просторы степей,
Ветры мы, ветры, Стрибоговы внуки,
Дайте нам петь и плясать веселей,
Мы ведь не серою тучей влекомы,
Нет,
Мы ведь не громы,
Наши все земли и наш небосвод,
Мраки и свет,
Прямо летим мы – и вдруг поворот,
Мы ведь не громы.
Небо? Да мы не считаемся с ним,
Если чего мы хотим, так хотим!
Вдруг в Небесах разорвались хоромы,
Башнями, храмами взнёсшихся, туч,
Это за громы обижен, гремуч,
В беге блистателен,
В гневе певуч,
В красках цветист, в торжестве обаятелен,
Молнией дымный чертог свой порвав
С тьмой, с тучевыми его водоёмами,
Молнии бросив на землю изломами,
Ярый Перун, не сдержавши свой нрав,
Выпустил гневности: «Вот вам дорога,
Громы, задели вас внуки Стрибога,
Вот же им факелы трав!
Малые, юные, дерзкие, злые,
Ветры степные,
Есть и небесным услада забав!
Мы не впервые
Рушим созданья небесных зыбей.
Люб ли пожар вам, горенье степей?
Любы ли вам громогудные звуки?
Громы гремят!»
Но Стрибоговы внуки,
Выманив тайну, вметнув её в быль,
Рдяный качая горящий ковыль,
С свистом, с шипеньем, змеиным, хохочущим,
Струйно-рокочущим,
Дальше уносятся, дальше уносятся,
Следом клубится лишь пыль.
В 1910 году из-под резца скульптора Сергея Тимофеевича Конёнкова вышла скульптура «Стрибог», впоследствии, в 1940 году, приобретённая Московской государственной закупочной комиссией для Третьяковской галереи, где ныне и хранится в зале номер сорок семь.
А в 2015 году на выставке IWA словацкая компания «Grand Power» представила свой полуавтоматический пистолет-карабин «Stribog».
Ну и, само собой разумеется, Стрибог не избежал внимания художников-славянистов.
