- Ну, что Григорий, отдашь за меня дочку? Не смотри, что я вдвое старше, зато век любить буду и беречь. Буду тебе не только другом, но и зятем. – Иван замолчал, ожидая ответа. – Григорий вслух сказать не смог, а только подумал: «Не по годам тебе моя дочка, она только цвести начала, а у тебя уже виски седые. - И трудно было другу отказать, и согласиться так сразу невозможно. – Не знаю, Ваня, ты ее, считай что, первый раз видишь; сколь годов прошло, как был ты у нас, дочка тогда еще мала была, в школу бегала, да и ты женат был.
Иван Захарович Крапивин ехал меж распаханных полей, погоняя Соколика, оглядывая растянувшиеся до самого горизонта поля. Остановился, чтобы дать передых коню, спрыгнул с телеги, замотав вожжи и привязав Соколика. Звуки гармошки собрали молодежь на короткий перерыв, и в заливистой песне и в залихватской пляске выплескивалась молодецкая удаль.
Иван подошел ближе, звуки гармони стали чуть тише, мягче что ли, в круг вышла девчонка в светлом платьице, раскрасневшаяся то ли от майского солнца, то ли от стеснения. «Давай, плясунья, давай отплясывай», - раздалось где-то справа от Ивана. Он засмотрелся на девушку, на ее светлые косы, на ее легкий стан… Хотелось увидеть ее глаза, и он смотрел неотрывно. Вот как раз напротив его, вот подняла глаза и встретилась взглядом с Иваном Захаровичем и смутилась еще больше. Отвела взгляд, пошла по кругу, как лебедушка…
Иван отпрянул, даже помотал головой, словно дурман почувствовал. Выпил студеной воды тут же на стане полевом, отвязал Соколика и поехал дальше. Заехал в две деревни, а под вечер заглянул к боевому товарищу Григорию Савельевичу.
- Гляди, мать, какой гость у нас! – Григорий тряс за плечи старого знакомого, смеясь и похлопывая его по плечу.
- Ну вот, Гриша, наконец, и до тебя добрался, а то все в райцентре от случая к случая встречаемся.
- То-то и оно, что редко, - Григорий повел гостя в избу, - Нюра, накрывай на стол, друг мой приехал.
- Погоди, я только коня напою, с утра мы с ним мотаемся, - гость вместе с хозяином пошли к Соколику. Также вместе и вернулись. – Угощайтесь, чем богаты, как говорится, - Анна Егоровна, хозяйка дома суетилась, угождая гостю.
- Нюра, вот это и есть тот самый Иван Крапивин, с которым на фронте встретились, месяца три вместе воевали, пока он не спас меня, да в лазарет не попал.
- Да ладно, тебе, - Иван с хрустом откусил соленый огурец, еще сохранившийся в погребе с прошлой осени, - случайно получилось.
- Ты свой подвиг не принижай, сбил ты меня с ног тогда и собой прикрыл в бомбежку. Я – ничего, а тебе осколок в плечо.
- А после того мы с тобой, Гриша, разбросались по разным частям. И ведь в одном районе живем, а видимся редко, все некогда.
- Иди, дочка, поздоровайся, гость у нас, - Иван Захарович услышал голос Анны Егоровны. Приосанился, по привычке пригладил усы, обернулся… и тут же вышел из-за стола: - Так это же плясунья с Кирюшинского стана. Он смотрел на девушку со светлыми косами, уважительно поздоровавшуюся с ним и, казалось, пол качнулся под ним.
- Вот, дочка, друг мой боевой, двенадцать лет, как война закончилась, живет в нашем районе, а мы только на встречах с боевыми товарищами видимся. Садись, Люба, посиди с нами.
-Так вы воевали вместе? – Девушка смотрела на гостя с любопытством. – Это, наверное, про вас папа рассказывал, - она взяла еще горячую картошину, стала дуть на нее, так смешно сложив губы трубочкой, и от этого казалась еще милей.
- А я видел тебя сегодня, - Иван Захарович забыл про еду, не сводил глаз с Любы, - там, на полевом стане плясала, я останавливался как раз.
Люба поймала этот теплый взгляд, непривычный для себя взгляд, первый раз на нее так смотрел чужой человек. Легкий румянец выступил на щеках, и она опустила глаза. – Я не знала, - девушка застеснялась.
- Знаешь, как она пляшет, настоящая плясунья, - Григорий с гордостью посмотрел на дочку, - и еще вон выглядывают с печи два моих послевоенных, - на печи, сдвинув занавеску, высунулись два мальчишки одного возраста, с любопытством разглядывая незнакомца. Иван Захарович встрепенулся, хлопнув себя по карманам. – Что же это я такой забывчивый, где-то же конфеты для такого случая есть. – Он достал бумажный кулек, развернул его, высыпав на стол сладости, взял горсть и отдал мальчишкам, слегка потрепав обоих за волосы.
- Хорошие у тебя сыновья, Гриша, - похвалил Иван, когда Люба и Анна Егоровна ушли в горницу. – И дочка у тебя хорошая. – Иван придвинулся ближе. – Гриша, отдай за меня Любу.
Хозяин часто заморгал, не поняв сначала смысл сказанного. – Куда отдать?
- Замуж, Гриша, замуж. Вдовый я, сына еще в войну моя Прасковья потеряла, а в прошлом году и сама, сердешная, ушла на покой. – Знаю, Люба в дочки мне годится, да я ведь всего на три года младше тебя, виски седые вон, куда мне женихаться… Он рванул ворот рубашки на себе так, что тот затрещал. – Все во мне перевернулось, как увидел ее на полевом стане, а как вошла, сразу понял: буду свататься.
Григорий сжал в руке стакан: - Ваня, спас ты меня тогда, век помнить буду…
- Забудь, Гриша, не надо благодарности, то война была, все друг друга спасали, забудь, как и не было. Ты мне скажи, вот если бы не воевали вместе, не знал бы ты меня, отдал бы за меня дочь?
- Ваня, я бы отдал, ты мужик, каких поискать надо, ты за ближнего своего в огонь и в воду, - Григорий даже стукнул себя кулаком в грудь. – Но ты пойми, она тебя не знает, и ты, считай, первый раз видишь ее.
- Понимаю, Гриша, только посевная началась, я ведь до самой осени загружусь, мне и женихаться-то некогда, да и не по годам уже на свидания бегать, так лучше уж сразу решить… Спроси ее и Анну Егоровну давай спросим. А через неделю приеду за ответом.
- Спрошу, Ваня, спрошу. – Григорий медленно поднялся и пошел в горницу: - Иди мать сюда, и дочку зови. – Присядьте, - попросил он. Анна, еще не успев снять фартук, молчала, ожидая слов мужа. Люба стояла у печки, прислонившись и спрятав за спиной руки.
- Иван Захарович, товарищ мой, однополчанин… вдовец он… В общем, готов посвататься к тебе, дочка. – Анна всплеснула руками, не зная, что сказать. Иван Захарович встал, пригладил волосы, словно стесняясь своих седых висков.
- Зачем это? Зачем ты так, папа? – Люба растерянно смотрела на отца.
- Погоди, не торопись с ответом. Иван Захарович через неделю приедет, тогда и скажешь.
- Прости, Любовь Григорьевна, еще сегодня утром не знал, что вечером замуж тебя звать буду. Ты меня не знаешь, а я вот при отце и матери твоих говорю: ни словом, ни взглядом не обижу, так ты мне приглянулась, что права не имею промолчать. Ты подумай, хорошо подумай, хочешь, все о себе расскажу, с малых лет до нынешних годов. А хочешь, спроси в райцентре, никто худого слова не скажет… Только не отказывай. – Иван повернулся к хозяйке: - Анна Егоровна, дочь ваша Любушка отказать может в любой миг, - это ее воля. Но я прошу обдумать мое предложение. Я ведь не стар, я только годами старше.
- Ну что молчишь? – Григорий Савельевич обратился к жене.
- Ох, нежданно-негаданно…
- Ну как же нежданно, девятнадцать Любаше, самый срок, - он взглянул на дочь: - Да дочка?
Люба подошла к Ивану Захаровичу: - Не обижайтесь на меня, гость вы дорогой в нашем доме, я к вам с почтением и… с отказом.
Татьяна Викторова
Продолжение по ссылке:
https://zen.yandex.ru/media/id/5a69bfa8f4a0dde70ba3e734/pliasunia-chast-2-609a087fa38d215d4effbf1b