Глава 4.
- Что это? - районный прокурор Трофимов брезгливо взял двумя пальцами принесенный Диной акт и, бегло на него взглянув, тут же кинул его на стол. - Сначала научись грамотно составлять документ.
Листок, скользнув по лакированной поверхности стола, мягко спланировал и приземлился на пол. Дина проводила листок взглядом и тут же вспыхнула вся, покраснела, но наклоняться за ним не стала.
- Я умею составлять протокол, - с вызовом ответила она, и ее голос зазвенел как натянутая струна, - нас учили в техникуме...
- Плохо ты, видимо, училась, - с презрительной ухмылкой перебил ее Трофимов и демонстративно занялся другими бумагами, всем своим видом показывая, что говорить больше не о чем.
Дина развернулась и быстрым шагом вышла за дверь. В коридоре она остановилась, пытаясь унять бешено колотившееся сердце. Ну что ж, она убедилась в правоте управляющего, прокурор, действительно, ей не помощник, он даже не взглянул на бумаги. И тут же она вспомнила другие слова Семена:
- А ты к Громову попробуй пробиться, к первому секретарю райкома партии, говорят, он мужик справедливый. Но к нему на прием лучше записаться заранее.
- Пойду прямо сейчас, - решила про себя девушка, - а вдруг мне повезет...
Она помчалась туда почти бегом, с отчаянной решимостью, понимая, что другого выхода просто нет...
В приемной Громова ее остановила уже немолодая секретарша. Оторвав взгляд от пишущей машинки, она сурово осмотрела Дину с ног до головы: типа, ходят тут всякие... и недовольно пробурчала:
- Василия Андреевича нет на месте, он на совещании...
- А когда он будет? - упавшим голосом спросила Дина и невольно присела на один из стульев, выставленных в ряд для посетителей.
- Он не говорил, - буркнула секретарша и принялась снова стучать по клавишам машинки.
Дина вздохнула и только открыла рот, чтобы спросить, когда можно записаться на прием, как женщина вдруг, оторвав голову от стола, воскликнула:
- Ой, Василий Андреевич, вы уже вернулись?
Дина тут же вскочила и чуть не сбила с ног вошедшего мужчину.
- Здравствуйте, я к вам, по очень серьезному делу, только вы мне можете помочь, - выпалила она.
Она так умоляюще смотрела на него, сложив ладошки у самых губ, что Василий Андреевич не выдержал и рассмеялся:
- О как, только я? И чем же я могу вам помочь, милая девушка?
И он приглашающим жестом открыл перед Диной дверь:
- Заходите, рассказывайте...
У нее отлегло от сердца - самый главный человек в районе оказался совсем не грозным начальником, как она боялась, особенно по сравнению с прокурором. Он усадил ее на стул напротив себя и внимательно выслушал рассказ, не перебивая.
Свою взволнованную речь Дина закончила по-юношески пылко и чистосердечно, что невольно тронуло видавшего виды первого секретаря райкома:
- Нас всегда учили - и в школе, и в техникуме, что за справедливость нужно бороться, но оказывается, она никому не нужна. А народное добро можно разбазаривать безнаказанно и никому нет дела? Прокурор Трофимов даже читать не стал мой акт, бросил его на пол. А меня обвинил в некомпетентности.
Громов тут же взял телефон и набрал номер:
- Петр Данилович, срочно зайдите ко мне. И... прихватите с собой акт... Как это какой акт? - в голосе первого секретаря зазвучали металлические нотки. - Тот самый, который вам принесла сегодня агроном Славянского отделения. Да-да, тот самый, который вы бросили на пол... Поднимите его и несите сюда. Быстро. Я вас жду, - и положил трубку.
Прокурор примчался через пять минут, красный, как рак, словно его только что вынули из кипящего котла. Увидев Дину, он покраснел еще больше.
- Но Василий Андреевич, - начал он с порога, - так акты не составляют...
- Дайте мне его вначале почитать, я сам решу, - и районный глава протянул руку к листу, который прокурор держал в руках.
Он внимательно прочитал бумагу, а потом поднял на него недоуменный взгляд:
- И что здесь не так?
- Ну вы понимаете, - начал изворачиваться, как уж на сковородке, несчастный прокурор, заметно нервничая и постоянно вытирая пот со лба. И замолчал, совершенно не зная, как оправдаться, потому что... не читал акт. Дине даже стало не по себе от его жалкого вида. От былого лоска прокурора не осталось и следа, он был похож на побитую собаку.
- Все здесь правильно, - хмуро произнес Громов и поднял на прокурора тяжелый взгляд, - мне очень за вас стыдно, Петр Данилович, перед этой девочкой стыдно, которая только-только вступает в жизнь, ищет справедливости и не находит ее. Она искренне хочет жить и работать по совести. А вы ей под дых. Своим формализмом и равнодушием. Стыдно, очень стыдно...
Он написал в правом углу листа размашистым почерком: " Акт - в действие", и поставил под ним свою подпись.
- Печать - у секретаря.
Дина выпорхнула из кабинета Громова окрыленная. Победа! Ее первая и очень значимая победа. В душе и вокруг пели птицы. Эх, как прекрасна, оказывается, жизнь!