Мой дядя – дядя Паша, брат моей мамы, воевал. Воевали и четверо его братьев. Но вернулся с войны он один.
Когда я был маленький, то ничего не понимал, а сам дядя со мной не заговаривал. Когда я повзрослел, дядя Паша постарел. И его рассказ о тех событиях так и не состоялся бы, если бы не случай…
Я помню дядю с тех самых незапамятных времен, когда он с первоначалу для порядка женившись и родив парочку пострелов, моих двоюродных братьев, принялся за увековечение памяти тех тревожных лет, когда он мог с полным на то основанием присоединиться к своим братьям.
Да, дядя выпивал. Но кто его за это осудит?
Он – один из четырех своих братьев, моих дядьев, остался в живых!
Шутка ли сказать, всю войну прошел. Но все-таки выжил. Небольшого роста, коренастого, его определили в танкисты. Господь его уберег. Или просто косая обошла его стороной, потому что он был мал, удал, да еще был защищен от ее пагубного воздействия на человеческий организм броней танка Т-34.
Тут мнения его соратников насчет жизненной силы дяди Паши расходились. Одни считали, что дяде Паше обыкновенно повезло, и он родился в рубашке. Особливо на это радостное обстоятельство упирал сосед Витек, который и был основным зачинщиком послеобеденных саммитов, как ласково именовалось это общественно-культурное мероприятие для отвода глаз обоих супружниц.
А вот Семеныч, другой сосед дяди Паши, был с ним явно не солидарен и часто повторял не вполне понятное для его ясного ума слесаря второго разряда слово – «пассионарий».
При оглашении этого в высшей степени загадочного и непонятного слова за столом возникала пауза, воспользовавшись которой, пушистый и толстый кот Шурик обыкновенно подходил к ногам дяди Паши, терся своим шерстяным боком о его ноги.
И Дядя Паша внезапно протрезвев от наплыва теплых чувств к своему любимцу, гладил кота Шурика и насыпал ему полную миску корму. А еще говорил:
- Пассионарий!
Я был маленький, сидел под столом со своим двоюродным братом Валеркой и слушал дядины рассказы! О рыбалке, о стройке, где он работал. Но никогда дядя почему-то не говорил о войне.
Никогда я не видел орденов дядя Паши. Человеком он был очень скромным, неразговорчивым. Может поэтому никогда я не слышал от него никаких бравурных рассказов.
Так американский генерал в повести Хемингуэя «За рекой в тени деревьев» не очень-то любит распространяться на темы войны: кто воевал, тот знает цену жизни и смерти.
А еще – словам!
Весьма возможно и даже определенно дядя Паша Хемингуэя ни читал, но был с ним солидарен.
А однажды, когда я уже из-под стола переместился за стол, к дяде постучалась старая его знакомая. Она захотела устроить проверку для дяди Паши, решила устроить проверку работы всех основных частей и механизмов бывшего командира танка Т-34.
Для этого коварного своего замысла в непосредственной близости от дома, где проживал со своей верной супругой Валентиной и одним и моим двоюродным братом Валеркой, дядя Паша, на пустыре была оставлена на виду початая бутылка водки «Кремлевская стена».
Конечно же, дядя Паша выпил ее содержимое гвардейским залпом без закуски, если не считать таковой занюхивание кудрявой головой кота Шурика.
Могучий богатырский сон сморил бравого командира танка Т-34. Но по прошествии какого-то времени дядя Паша очнулся и понял, что его геройский демарш сквозь «Кремлевскую стену» еще до конца не завершен и предстоит мучительная борьба. Во всяком случае, об этом красноречиво говорил гул в голове.
Пять дней и пять ночей дядя Паша вел неравную схватку с «Кремлевской стеной» не на жизнь, а на смерть.
Почти воскреснув из мертвых, дядя Паша понял, что вкупе со всеми лечебными свойствами водка «Кремлевская стена» обладает и еще одним неоспоримым преимуществом перед своими конкурентами. Она избавляет не только от мучительного похмелья и прочих неприятностей личного свойства, но и от самой жизни.
Но не всех, а только тех, кто готов малодушно сдаться врагу в плен после первых ударов судьбы. А к таковым слабохарактерным людям дядя Паша никогда себя не относил. Ведь прошел все войну, а тут какая-то паленая водка!
Конечно, бывший командир танка Т-34 победил.
А как же могло быть иначе?
Я сидел возле постели больного дяди, ухаживал за ним, отпаивал его водой, бегал в аптеку за лекарствами. А в награду получил рассказ о том, как дядя воевал на танке Т-34.
Как воевал? Да просто. Чего тут рассказывать-то?...
Так я ничего путного от дяди и не услышал:
Когда, нарушив забытье,
Орудия заголосили,
Никто не крикнул: «За Россию!..»
А шли и гибли За нее.
Это строчки другого фронтовика Николая Старшинова. И он не любил распространяться на тему войны.
Поколение победителей!
Скромные люди, да что там говорить –
Герои!