Ну, во-первых, общество действительно предпочитает видеть детей в отдельных загонах.
Да, и желательно не только детей, вообще любых специально маркированных персонажей, тех, кто точно не втиснется в прокрустово ложе некоторых общих для всех условий и обстоятельств. Инвалидов, толстяков, беременных женщин, стариков обоего пола, да, хоть тех же бедолаг, вынужденных выискивать себе время для ремонта. Более того, каждый из нас хоть иногда болеет и вынужден с кашлем ехать на общественном транспорте, или делает ремонт, у нас бывают гости с вечеринками, некоторые занимаются музыкой, а эти занятия регулярные, иные же заводят домашних животных, кому-то приходится вставать рано и/или ложиться поздно. Кроме шумного детства мы переживаем часто не менее шумную молодость. Мы залезаем в автобусы с туристическим снаряжением и пахнем костром. Спать днем могут не только дети, но и любые больные, уставшие, работавшие всю ночь, люди, моя умирающая бабушка вот днем часто спала.
Да, под старость лет у нее стал очень дурным характер, и в учреждениях - а приходилось ее и к риэлтерам возить, и в МФЦ, и в поликлинику тем более,- вела она себя в разы шумнее и хуже самого невоспитанного ребенка. И да, я видела брезгливые и выражающие непонимание лица окружающих. И да, эта брезгливость и непонимание исходили и от специалистов, например, лечащего мою бабушку хирурга, и мне пришлось даже настаивать, чтобы он должным образом ее осмотрел. А два дня назад я наблюдала такие же лица у пассажиров и кондуктора, с которыми ехала грузная слепая и не очень хорошо пахнущая старуха.
Детям выделять отдельные загоны легко. Детство переживает каждый из нас. Детство изучают, особенно в последние десятилетия, можно найти какие-то закономерности в развитии, создать стандарт, создать представления об идеальном режиме дня.
Нелегко думать о городской среде, учитывая не только стандартные ситуации.
Во-вторых, если дети настолько неудобны (как инвалиды и старики), но при этом многочисленны и их жизнь возможно стандартизировать, а нахождение их в специально отведенном пространстве не всегда возможно, то выделяются как бы отдельные взрослые, которым надлежит контролировать вот это все хаотичное вне стен воспитательных учреждений детство. Это родители, и чаще всего - это мать.
Мы почти автоматически считаем детей не отдельными людьми со своими потребностями и особенностями, а собственностью своей семьи. Семья - а чаще всего конкретно мать - держит ответ за удобство наших детей для окружающих.
Вы еще не забыли про неудобных старух? Сидя в очереди в поликлинике с моей крайне неудобной бабулей, я получала море сочувственных взглядов и даже слов. Едучи в автобусе с Артурой и Соней - а это очень шумные дети, когда вместе,- после занятий или очередного музея чего я только про себя не наслушалась. А если в нашем доме появляются взрослые гости, а они часто появляются, то от нас с Егорой ожидается, что наши дети как бы совсем не будут "отсвечивать", убегут и запрутся немедленно в дальней комнате, не будут слышать взрослых разговоров (и не придется себя контролировать в выражениях), не начнут влезать с вопросами, если им что-то станет непонятным, если будут присутствовать, то вообще никак на себя внимания не обратят. А как вы думаете, кто больше всех из наших взрослых гостей не хочет делить трапезу с нашими же детьми (напоминаю, они именно у нас в гостях и в наш дом пришли добровольно)? Кто сказал "мужчины"? Правильно, это взрослые, часто бездетные мужчины, хорошо образованные и потому очень важные, иногда ролевики. А как вы думаете, кто будет стараться разрулить возникающие на этой почве конфликты с детьми? Мама, говорите? Да, и вы правы тоже, именно я пойду и начну беседовать с вполне справедливо возмущающимся Мартином, организовывать отдельный стол для Арти и Сони, если она у нас тоже в гостях. Беседовать - иногда постфактум - с этими взрослыми дяденьками буду тоже я. А если у меня не получилось и все пошло не так, кто будет виноват?
А третий пункт более чем логично вытекает из второго. Эти специальные люди, то есть, родители, и мать чаще, но и вовлеченный отец тоже, становятся заложниками сложившегося порядка вещей. Нам всем приходится посещать торговые центры (мы же покупаем продукты и вещи), мы хотим ходить в гости, бывать в музеях и театрах, мы перемещаемся на общественном транспорте, часто мы едим вне дома, стоим в очередях. И мы остаемся вне наших родительских обязанностей обычными взрослыми людьми. Которые еще и сопровождают детей. Или наоборот - дети сопровождают взрослых.
А нахождение детей все время в специально отведенном пространстве, увы, не дает всего должного воспитательного эффекта. Можно отвлечь ребенка телефоном, но ведь это вредно (так скажет любой наблюдатель!).
Детям действительно приходится посещать общественные туалеты. В моем случае в последние лет пять посещать без меня. Потому что Артур мальчик и идет он в мужской туалет.
Кстати, о туалетах. Когда Арти был мал, и мы жили рядом с "Карнавалом", то часто туда ходили. Раньше у них в Карнавале была детская площадка в цокольном этаже, а туалет этажом выше. И когда случались с мелким разные досадные аварии, то тащить его грязного на эскалаторе или лифте наверх, отмывать его там, переодевать, превращалось в крайне постыдный квест.
Дети в музее - это наказание для нас, так считали большинство сотрудников музея, где я проработала 7 лет. Для них надо по другому вести экскурсию, они не стесняются показать, что им скучно, неинтересно, непонятно, они воспитаны массовой культурой. А проявившийся внезапно интерес - это тоже обуза: они же перебивают экскурсовода, толпятся возле витрин и экспонатов, норовят потрогать. Они вообще не соблюдают правил игры.
Я неделю назад видела детско-родительскую экскурсию. Экскурсовод предпочла обращаться ко взрослым, нежели к более младшим, отмахивалась, игнорировала все детские вопросы .Если дети в зале убегали к более интересным витринам или просто побеседовать в тишине о чем-то своем, она их окриком возвращала к себе. Вообще со взрослыми больше "прокатывает" оттарабанить выученный текст, провести по определенному маршруту. С детьми приходится дополнительно искать смыслы. Взрослые уже лучше надрессированы, они могут долго стоять на ногах, они могут дольше просто молчать вовремя длинного монолога. Со взрослыми легче оставаться безличным исполнителем, функцией, просто выполнять свои должностные обязанности за заработную плату. (мне так понравилось выражение в одном из диалогов, которые я вела в сети, сейчас часто буду пользоваться). Эта экскурсия, которую запросто можно заменить аудиогидом, с детьми не сработала. Даже послушная и довольно взрослая Соня, подруга моего сына, устала и потеряла интерес. Выйдя из музейных стен, они с Арти сейчас же залезли на какой-то забор, побежали за фастфудом, заорали, перемазались. Потом они одни уехали домой, а я пошла на работу в свой очередной садик. Интересно было? - спросила я дома. Артур стал интересоваться техникой и историей города, ему было еще ничего, а вот неподготовленная Соня была смущена.
Вот я и закольцевала свой текст.
Социализация детей стремится создать вот эту безличность. Именно безличность, отсутствие любых маркеров - возрастных, социальных гендерных, - призвана сделать наше совместное существование удобным. Общественные пространство не созданы так, чтобы учесть наши многочисленные особенности. Законодатели и просто обычные граждане упражняются в усовершенствовании локальных пространств для "особых".
Одни из самых частых слов в нашем обществе: "почему я должен это видеть?"- передают искреннее возмущение обезличенного гражданина.
Почему я должен видеть кормящих грудью, целующихся, дурно пахнущих, обслуживающих меня, кричащих, орудующих шуруповертом, заикающихся, простуженных, умирающих, совершающих туалет, бомжей, голубей, собак, голые ноги и груди, прокладки и памперсы, неотфотошопленные прыщи, слышать нерусскую речь, табуированную лексику, громкую музыку, вообще музыку, которая лично мне не нравится, почему я вообще должен что-то знать о ваших проблемах и о вашем существовании?
"В первый раз он увидел дряхлого старика и узнал, что такое старость. Потом он увидел человека, страдающего от болезней и узнал, что такое болезни. Затем он увидел мёртвое тело и узнал, что есть смерть. И последним он увидел беспечного бродячего монаха, узнав тем самым безмятежность"(С)
