В конце марта 1918 года германские войска Западного фронта приготовились к проведению операции "Михаэль" - крупномасштабного наступления на стыке британских и французских сил, которое должно было взломать оборону армий стран Антанты на большую глубину, отбросить французов к Парижу, а британцев - к побережью Ла-Манша, и тем самым переломить ход войны в пользу Центральных держав. Надежды на успех этого предприятия были отнюдь не беспочвенны: немцы смогли не только обеспечить внезапность и сконцентрировать на участке будущего прорыва значительно больше войск, чем было у обороняющихся. Помимо этого, они намеревались впервые применить новые тактические приемы и методы управления частями и подразделениями на поле боя, а также задействовать ряд технических новинок, поступивших на вооружение авиации и сухопутных войск. К числу последних относились тяжелые танки A7V - первые бронированные гусеничные машины собственной германской разработки.
Создание A7V, спроектированного группой инженеров под руководством Йозефа Фолльмера, началось в январе 1917 года, а первая серийная машина покинула завод в Мариенфельде спустя девять месяцев. Немецкий танк очень сильно отличался от своих британских и французских "собратьев", и имел по сравнению с ними как ряд преимуществ, так и некоторые недостатки. Основными достоинствами A7V являлись высокая огневая мощь, великолепное по тем временам бронирование и хорошая подвижность. Два двигателя мощностью по 100 л.с. каждый обеспечивали 32-тонной машине максимальную скорость 12 км/ч - почти вдвое больше, чем у любого вражеского тяжелого танка. Толщина лобовой брони A7V достигала 30 мм, а бортовой - 20 мм, что давало экипажу надежную защиту от огня всех видов стрелкового оружия, а также осколков артиллерийских снарядов. Вооружение состояло из одной 57-мм пушки, установленной в лобовой части корпуса, а также шести пулеметов MG 08, расположенных по бортам и в корме. Численность экипажа танка составляла 18 человек.
Что же касается недостатков, то большинство из них имело отношение к условиям работы танкистов. Боевое отделение было тесным для такого количества людей. Из-за недостаточно эффективной системы вентиляции внутри танка во время боя скапливались пороховые газы, а температура поднималась до 50 градусов по Цельсию и даже выше. Центральное расположение командного поста создавало для командира и механика-водителя очень большие непросматриваемые "мертвые зоны" - по 10 метров перед танком и позади него. Полное отсутствие переговорных устройств и высокий уровень шума вынуждали членов экипажа общаться друг с другом во время движения и в бою исключительно с помощью громкого крика. Помимо этого, конструкция ходовой части сильно ограничивала проходимость A7V, не позволяя ему преодолевать препятствия, бывшие по силам британским тяжелым танкам, у которых гусеничные ленты охватывали корпус.
Первым подразделением, получившим на вооружение новые машины, стал штурмовой танковый батальон под командованием хауптманна Вальтера Грайфа. В состав этого формирования входили собственно танковый отряд, состоявший из пяти A7V с номерами 501, 502, 505, 506 и 507 (командиры экипажей: хауптманн Грайф, лейтенант Витце, лейтенант Фосс, обер-лейтенант Скопник и лейтенант Бартенс), а также пехотный отряд поддержки, созданный на основе 5-го штурмового батальона под командованием хауптманна Вильгельма Рора. С середины января и до начала марта 1918 года танкисты и пехотинцы отрабатывали совместные действия на учебных полигонах под Седаном и Бёвеем, и к началу операции "Михаэль" были полностью подготовлены к предстоящим сражениям.
16 марта 1-й штурмовой танковый батальон прибыл в Сен-Кантен, а 20-го числа сосредоточился на юго-западной окраине этого города, чтобы утром следующего дня выдвинуться на передовую и поддержать наступление 36-й пехотной дивизии в направлении Эссиньи-ле-Гран и Бене. Фланги батальона должны были прикрываться бойцами 128-го пехотного полка. Кроме того, в этом же дебютном для германских танковых войск сражении принимал участие 11-й штурмовой танковый батальон, имевший на вооружении трофейные британские машины Mk.IV, исходные позиции которого располагались к северо-западу, в полосе наступления 50-й пехотной дивизии.
21 марта в 4 часа 30 минут утра германские орудия открыли стрельбу по неприятельским позициям, начав артиллерийскую подготовку, продолжавшуюся пять часов. Около 9:30 огневой вал переместился с переднего края вглубь британской обороны, давая возможность пехоте и танкам двинуться вперед. Бронированные машины 1-го штурмового танкового батальона пошли в свою первую атаку.
Проблемы начались практически одновременно с самим наступлением. Еще не рассеявшийся утренний туман над полем боя смешался с дымом от разрывов сотен артиллерийских снарядов, и в результате видимость снизилась в среднем до 20 метров. В таких условиях командиры и механики-водители A7V по уже упоминавшимся выше причинам не видели практически ничего. Результат не заставил себя ждать: пересекшие линию германских проволочных заграждений экипажи хауптманна Грайфа и обер-лейтенанта Скопника потеряли визуальный контакт друг с другом, после чего не смогли выдерживать единое направление движения и стали быстро расходиться. Танк лейтенанта Фосса и вовсе потерял ход, увязнув в колючей проволоке. Осознав, что атака находится под угрозой срыва, Вальтер Грайф незамедлительно связался с командиром флангового прикрытия бароном Гроте и договорился о приостановке наступления сроком на два часа. Действительно, к 11:30 дым и туман рассеялись, видимость стала нормальной, однако повреждения, полученные танком № 505, устранить не удалось, и численность танкового отряда батальона сократилась до трех машин (экипаж лейтенанта Витце не участвовал в бою вообще из-за выявившейся накануне технической неисправности танка № 502).
Не успела атака возобновиться, как британцы, пользуясь благоприятным направлением ветра, начали обстрел нейтральной полосы химическими снарядами. Немцы снова вынуждены были приостановить продвижение - на сей раз для того, чтобы надеть противогазы. Отравляющие вещества практически не причинили ущерба, но действия пехотинцев и особенно танкистов оказались затруднены необходимостью оставаться некоторое время в противохимическом облачении. Как раз в этот момент батальон понес очередную потерю, лишившись машины лейтенанта Бартена - A7V въехал в густые проволочные заграждения и прошел через них, однако затянутый под днище большой кусок колючей проволоки перерезал шланг, соединявший правый двигатель с радиатором системы охлаждения. И поскольку вода из системы охлаждения вытекла, мотор быстро перегрелся и вышел из строя. После этого на ходу остались только два танка - № 501 и № 506. Для успеха оказалось достаточно даже столь скромных сил. Появление на поле боя германских бронированных гусеничных машин оказало на британских пехотинцев не менее мощное деморализующее воздействие, чем дебют британских танков в сентябре 1916 года на Сомме - на немецких солдат. Убедившись, что огонь из винтовок и пулеметов не причиняет этим монстрам ни малейшего вреда, бойцы из полка Лондонских стрелков дрогнули и начали оставлять свои позиции. Ключевой пункт их обороны на передней линии продержался до 14:30, пока не был захвачен совместными усилиями танкистов и пехоты 1-го штурмового танкового батальона. При этом в плен попали шесть британских офицеров и более 150 солдат.
Как только первый рубеж неприятельской обороны был захвачен, Вальтер Грайф распорядился взять 15-минутную паузу, чтобы экипажи A7V могли немного отдохнуть и прийти в себя. За время, пока шло сражение, температура внутри танков превысила 50 градусов по Цельсию, боевые отделения машин наполнились пороховыми и выхлопными газами, а танкисты испытывали сильнейший дискомфорт не только от жары и загазованности, но и от постоянного грохота, производимого выстрелами и работой двигателей. Возможность немного побыть на открытом воздухе была воспринята, как настоящее благо, и в 15:00 батальон смог возобновить наступление.
К этому времени передовые группы пехотинцев достигли еще одного британского опорного пункта, получившего наименование "позиция Антанта", и там немцы были встречены плотным и хорошо организованным огнем многочисленных пулеметов и минометов. Подход двух танков оказался очень кстати. В истории 128-го пехотного полка это событие получило следующее описание:
"В этот момент прибыло долгожданное подкрепление. Два штурмовых танка - движущиеся крепости, подобные английским, но более крупные по размерам - с грохотом появились со стороны Грюжи и атаковали "позицию Антанта" во фланг. За очень короткое время территория была очищена ото всех препятствий. Мы снова смогли двинуться вперед и немедленно перешли в наступление. "Томми" бросились бежать небольшими группами. "Позиция Антанта" была полностью захвачена нами.
Экипажи двух танков успешно поражали врага пушечными выстрелами и ливнем пулеметного огня. Таким образом было пройдено несколько траншей. В отдельных случаях некоторые танкисты даже покидали свои машины и атаковали укрепленные позиции при помощи ручных гранат и огнеметов."
После такого успеха 1-й штурмовой танковый батальон остался на "позиции Антанта" до 19:00 в качестве резерва 36-й пехотной дивизии, а затем отошел на исходный рубеж, где ремонтники смогли заняться осмотром бронированных машин и устранением полученных ими повреждений. Достигнутые результаты впечатляли: танкисты внесли очень весомый вклад в прорыв неприятельской обороны, захватив в качестве трофеев тринадцать исправных пулеметов, а также большое количество другого оружия и боеприпасов. При этом собственные потери экипажей составили всего восемь человек ранеными. Наконец, A7V продемонстрировали более высокие боевые качества, чем наступавшие на соседнем участке трофейные Mk.IV из 11-го штурмового танкового батальона - основным недостатком британских машин стала очень низкая скорость движения, не позволявшая вовремя оказывать поддержку быстро продвигающимся штурмовым группам и делавшая Mk.IV выгодной целью для вражеских артиллеристов.
Michael Traurig