Я давно хотела это написать, но как-то заранее или после праздников неактуально, а день в день – неуместно. И всё-таки, собралась.
Живя не только в русской, но и немного в еврейской культуре, отношение к праздникам обретаешь немного иное. Потому что у евреев даже самые тёмные страницы истории — повод радоваться. Скорбеть, но и радоваться. Потому что мрак рассеялся, всё было не зря, а жизнь продолжается. Даже самые страшные события, они про скорбь, но и про то, что ничто не сломило, а жизнь продолжается.
Видимо, в том числе и поэтому мне легче воспринимать День Победы именно как праздник. Наверное, отчасти поэтому я стараюсь сохранять атрибутику. Нет, я не наряжаю детей в пилотки и не вяжу ленты. Но мы смотрим парад, несём цветы, смотрим на залпы салютов, покупаем кашу на полевой кухне и вот это всё, что принято сейчас ругать.
Я, как и многие нынче, считаю, что лучше бы на уровне государства поменьше денег тратили на мишуру, а побольше на важное. Только это всё больше про фантазии. Мало ли, что я считаю. Это не моя сфера влияния. А вот на уровне себя и своей семьи я за мишуру. Потому что если её убрать, скоро ничего не останется.
Я — представитель последнего поколения тех, для кого та война не абстракция. И это нормально. Так было и будет всегда. Когда уходят из жизни последние, кого коснулось лично, когда уходят их дети, внуки и правнуки, новые поколения уже не так остро чувствуют. Мы же не страдаем о тех, кого терзали печенеги. Вот и они не будут об этой войне. С этим нелегко смириться, но это естественный ход событий.
Мне иногда снится война. Та самая. И не только мне. Некоторые мои ровесники делились, что и им тоже. Нам легче было это впитывать, чем нашим родителям, родившимся в послевоенное время. Как ни странно, именно с внуками чаще делились те, кто прошёл войну. Не знаю, почему. Может, дети восприимчивей, а может, люди оттаяли и смогли заговорить, лишь когда свои выросли. Или у меня нерепрезентативна выборка.
Для меня день праздничный, а праздник о том, что люди могут побороть зло. И о том, что люди несут самое страшное зло. Но прежде о том, что могут победить. Наверное, что-то сродни тому смыслу, какой христиане вкладывают Пасху. Только жертвы совсем иные. И страшнее. Но люди выжили. И жизнь, она продолжается. Не конкретно чья-то, а вообще. Праздник для меня об этом. И да, я и за слёзы, и за некоторый пафос, и за атрибутику. Потому что только так, через всю эту атрибутику, через песни и прочее новые поколения не будут чувствовать эту трагедию, но, возможно, не забудут её уроки.
Никто не мечтает быть героем. Но иногда приходится. И это трагедия.
Но жизнь продолжается. Всегда продолжается. Всё ещё.
Сейчас модно рассуждать о современных традициях, связанных с Днём Победы. Дескать и ленты все подряд на грудь цепляют, и вместо цветов лучше бы продуктов ветеранам купили, и парад – злостное зло, которое отнюдь не про мир, и детей наряжать в форму – глупость несусветная, и всякие дураки клеят на немецкие авто лозунги «можем повторить», и денег вбухано в праздники столько, что ветеранам бы по дворцу досталось, и вообще, в стране нынче такое, что знали бы те отдавшие за неё жизни... И это всё долго виделось мне каким-то мелочным, низким и противоречащим самой идее мира. Потому что делить людей на правильных и не очень — не про мир. Делить на тех кто правильно скорбит, и тех, кто недостоин жить в обществе, потому что неправильно отмечает.
Хотя, сама я с чем-то согласна, а с чем-то не очень. И вообще, меня саму долго мотало из стороны в сторону даже в отношении тех же лент, которые сначала воспринимались с энтузиазмом, а потом – практически осквернением символа. Оглядываясь назад я понимаю, что нормальным был и энтузиазм, и другой полюс. И всё это вело к гореванию и принятию.
Теперь мне проще воспринимать отличное от моего отношение к дню. Каким бы оно ни было. Потому что праздник вскрывает уязвимость всех и каждого. Потому что страшно. Потому что горе.
Уязвимость. Понимаешь, что если завтра всё повторится, ты окажешься не готов. Потому что хочется быть в безопасности, дома, с семьёй, с близкими, привычно, тихо, мирно. Потому что даже представлять не хочется. И ты при этом ни на что не влияешь. Тебя не спросят. А у твоей семьи уже есть печальная история, и не одна. Реальная, осязаемая ещё. Потому ты понимаешь реальность опасности. И потому уязвимость твоя не абстрактна.
У каждого свой способ справляться с уязвимостью, как и свой способ проживать горе. А ещё разные люди могут находиться на разных стадиях принятия. Потому что сначала ты маленький и плохо понимаешь, а потом вырастаешь и сталкиваешься лицом к лицу. И понимаешь. И дальше что-то нужно делать. И тогда в ход идёт и отрицание, и торг, и яростные поиски виноватых, и всё остальное последовательно.
Кто-то уже оплакивает, а кому-то ещё очень важно и нужно другое. Все эти большие празднования дают хорошую возможность почувствовать себя сильнее, больше, весомее, не таким уязвимым. А кто-то застрял в отрицании. И вполне возможно, что навсегда там и останется. И многим больно, оттого так яростно отстаивают свои способы.
Только верного универсального способа нет. И каждый имеет право проживать, как умеет, если это не осквернение.
Это главное. Прожить. Потому что если не прожить, то жизнь замирает. Вроде, идёт, но замирает. А лейтмотив дня, всё-таки, о том, что жизнь продолжается.
Намеренно публикую не девятого.