Впереди, через двор, плотно заставленный машинами, замаячил облупленный кирпич дома Петровича. До рези в глазах хотелось в туалет, Петрович спешил. Он сошел с дорожки, перечеркивающей чахлый палисадник по диагонали, и перепрыгнул через зеркально блеснувшую лужу на тротуар, вымощенный прямоугольной плиткой с отбитыми краями. Он старался приземлиться ровно в центр плитки, чтобы не ступить на трещину, с утопленными в дождевой воде окурками. Петрович представил, что между плиток огненными языками плюется вверх смертоносная лава, в груди захолодило. Хоп! Со стороны это, конечно, выглядело глупо, здоровенный бородатый мужик с разлетающимися как крылья полами плаща прыгает словно дитё неразумное, там где можно было сделать два шага и обойти, но Петрович клал с прибором на мнение других людей. Следовать собственной, годами выработанной рутине, было важнее. Хоп! Нога в тяжелом черном ботинке чуть скользнула на влажной глине, но прыжок все равно получился, что надо. Петрович удовлетворенно хмыкнул. В свои пятьдесят он все еще был в отличной форме. Помогали прогулки с собакой и зверский метаболизм. Про таких говорят - не в коня корм.
Петрович не ходил по стыкам и трещинам, следовал за своей собакой строго с левой ноги, не гляделся в разбитое зеркало, хоть оно и манило со страшной силой, клал ножницы под подушку, чтобы не мучали кошмары (все равно снились), короче, как говорила бабуля, воспитавшая его после гибели родителей: малой-то оказался с придурью.
Петрович запахнул полы плаща, чтобы не разлетались от ветра и пошел по тротуару. Такими шагами обычно измеряют расстояния. Широкие, порывистые, на грани расхождения штанов, на пределе растяжения мышц. В воздухе пьяняще пахло свежей землей и скипидаром от недавно покрашенных скамеек у подъезда. Петрович походил на оживший обшарпанный циркуль с бородой. Он внимательно смотрел по сторонам; как никто другой, он знал, что неприятности случаются, едва ты зазеваешься, только отведешь взгляд, засмотришься, например, на рыжеволосое чудо на каблучках… Нельзя терять концентрацию, надо бдить, даже если очень сильно хочется в туалет и тянет сорваться на бег и перепрыгивать по три ступеньки вверх, расстегивая на ходу ширинку, чтобы влететь в квартиру и…
Краем левого глаза Петрович заметил движение под припаркованным слева от дороги
джипом. Лишь крохотный сдвиг тени, но мозг мгновенно опознал, что это, и послал сигнал ногам двигаться энергичнее.
- Кошка! Да еще и черная… Не зря ведь сегодня встал с левой ноги!
Кошка выползла из под машины, лениво потягиваясь задними лапами, и ступила на блестящий асфальт дороги, смахнув хвостом сбитую дождем ветку. Кошка направлялась к кормушке у забранного решеткой вентиляционного отверстия в стене дома, и она, как и Петрович, тоже клала на всех с прибором. Она ничего не знала про суеверия и если и получала когда-то пинка под хвост, никак не связывала это с цветом своей шерсти. У нее вообще с логическим мышлением было не очень.
Петрович тем временем понял, что не успеет. Кошка шла наперерез, пути их встречались метрах в пяти впереди. Единственный выход - подождать, пока кошка не пересечет тротуар и потом кого-нибудь еще, чтобы снял проклятие. Нужен несведущий пешеход. И в этот самый момент из-за дома вырулила патрульная Лада. Петрович поймал взгляд жирного сержанта за рулем и понял, что тот тоже заметил черную кошку. Они замедлились одновременно - машина и Петрович. Кошка лениво пробежала по асфальту перед машиной полиции, запрыгнула на тротуар и, жирно блеснув, нырнула в голые еще после долгой зимы кусты.
Первый ход сделал Петрович. Он закурил, стараясь принять непринужденный и даже ленивый вид, хотя это было чертовски трудно из-за отчаянно переполненного мочевого пузыря. Жирный мент в Ладе ответил вполне адекватно. Газанул на холостом ходу и жестом показал Петровичу проходить. На пальце его сверкнула печатка. Сильный ход, ничего не скажешь. Петрович отвернулся, переступая ногами, как арабский скакун и выпустил густую завесу сигаретного дыма.
В воздухе повисла напряженная тишина. Говоря шахматным языком, ситуация сложилась патовая. Отступать, обходя дом, Петрович не мог - получалось слишком далеко, но и идти вперед тоже было немыслимо. Воображаемый след от кошки горел в воздухе адским огнем. Но этот мент! Каков красавчик! До сегодняшнего дня Петрович не сомневался в своем чемпионстве по суевериям, но теперь, похоже, ему встретился достойный противник. В другой ситуации Петрович с удовольствием посидел бы с этим жирным ментом за кружечкой Жигулевского, но сейчас они враги...
Красный кружок солнца стукнулся о крышу дома Петровича, а мочевой пузырь его тем временем уже захлебывался в мольбах о пощаде.
Мелькнула мысль - джинсы темные, если что, в потемках будет не так заметно…
Краем глаза Петрович заметил, как жирный сержант и его товарищ, лысоватый мужчина в штатском, сидевший рядом, о чем то переговариваются. Приоткрылась дверь с пассажирской стороны, но тут же захлопнулась. Следом включилась сирена, буквально на секунду. Она так оглушительно квакнула, что Петрович вздрогнул всем телом, и чтобы, снять подозрения, присел на железный заборчик. Скипидарный дух шибанул в нос. Что ж, покрасили, очевидно, не только скамейки.
И тут жирный сержант сделал поистине королевский ход. Он вышел из машины. Похрустел шеей, недобро поглядывая на приклеенного к заборчику Петровича и плюнул на асфальт. Посмотрел по сторонам, потом открыл заднюю дверь и бросил кому-то невидимому внутри: - Выходи.
Из машины, раскладываясь, как складной походный стол, вылез, отчаянно моргая, и поводя шеей как столетняя черепаха, спитой мужичок, под два метра ростом. Черные от грязи руки его были скованы наручниками впереди.
- Пройди три метра вперед и вернись назад! - скомандовал сержант.
- Чего? - хрипло спросил мужичок. Похоже он не понимал даже кто он такой есть.
- Пройдись, говорю, по воображаемой линии вперед на три метра, - рявкнул сержант.
- Ты чего? - удивился мужичок. В узких глазах засветились остатки интеллекта, - Да, я вообще никакой. Что тут проверять-то?
А потом что-то сверкнуло в его глазах, мужичок подпрыгнул на месте, крутнувшись, и побежал по дороге, опасно заваливаясь в стороны.
- Стой, дурак! - заорал сержант.
Вжиххх! След адского огня от черной кошки прервался заплетающимися ногами беглеца - заклятие было снято!
Последнее, что заметил Петрович, отклеиваясь от заборчика - длинные ноги мужичка в грязно зеленых трениках. Он все же потерял равновесие на бегу и теперь нырял красиво и хрустко в кусты за заборчиком.
Еще в памяти Петровича навсегда запечатлелась жирная жопа сержанта, семенящего за сбежавшим мужичком позорным бабским бегом.