Ты говоришь:
Онегин жив, и будет он
Ещё нескоро схоронён.
О нём вестей ты много знаешь…
Так писал Пушкин в наброске послания П.А.Плетнёву. Но если автор «о нём вестей много знает», то мы, читатели, не знаем практически ничего. Можно ли додумать, дофантазировать судьбу героя?
Мне довелось читать в комментариях, как ученики по предложению преподавателя «досочиняли» роман (сама я, работая в школе, никогда такого не предлагала). Конечно, узнать о судьбе героя интересно всем любящим роман. Пытались ли создать продолжение профессионалы?
Конечно же, пытались, и не раз. Случилось мне читать о книге «Судьба Онегина», вышедшей в начале двухтысячных годов (сама её в руках не держала), в которую были включены восемь версий окончания романа, созданные в 1830-2000 г.г. Сказала, что не читала этой книги, и добавлю: и не хотела бы прочитать. И не только потому, что второго Пушкина земля Русская ещё не родила (вообще очень не люблю эти определения – «второй Пушкин», «новый Толстой», «наш Шекспир»: каждый писатель – штучный товар, и повторение не может не быть в разы слабее). Просто, думается мне, оставив героя «в минуту, злую для него», Пушкин сказал всё, что хотел (не случайно же во всех набросках, где речь идёт о предложениях продолжить роман, нет ни слова о том, что автор собирается этим заняться, да и тон достаточно ироничен).
Поэтому всё то, что я напишу дальше, - лишь анализ состояния Онегина в конце романа.
Куда же могла привести его судьба? Не знаю. Скажу лишь, что слова Юзефовича, что «Онегин должен был или погибнуть на Кавказе, или попасть в число декабристов», по моему мнению, недаром названы «первоначальным замыслом»: «погибнуть на Кавказе» - если только случайно, во время путешествия, «попасть в число декабристов» - ещё более сомнительно.
Давайте вспомним роман.
Онегин, очень охлаждённый
И тем, что видел, насыщённый,
Пустился к невским берегам, - так напишет Пушкин в «Путешествиях Онегина» (правда, потом эти строки в роман не включит).
Изменилась ли «охлаждённость» Онегина к концу романа? Да, вроде бы он, наконец, почувствовал, полюбил, начал страдать… К чему это его приводит? К добровольному заточению в «покоях запертых, где зимовал он, как сурок», не в состоянии чем-либо заняться (вспомним и чтение «без разбора», и его «усыпленье и чувств и дум»), явно к пошатнувшемуся здоровью («идёт, на мертвеца похожий»). Поэт даже как будто удивится:
Дни мчались; в воздухе нагретом
Уж разрешалася зима;
И он не сделался поэтом,
Не умер, не сошёл с ума.
Встреча с Татьяной происходит весной. Весна – «пора любви», по определению поэта, пора возрождения, и вроде бы действительно «весна живит его», однако объяснение с Татьяной не приносит ни счастья, ни душевного покоя.
На что рассчитывал Онегин? Наверное, великий поэт тем и велик, что при «энном» прочтении вдруг замечаешь что-то новое. Меня совсем недавно привлекла одна фраза:
Его больной, угасший взор,
Молящий вид, немой укор,
Ей внятно всё.
И «угасший взор», и «молящий вид» естественны и понятны. Но «немой укор»? В чём? Неужели в верности мужу и своей чести? Об эгоизме Онегина написано много - неужели он проявляется и здесь?
И снова вспоминаешь: «и я лишён того», «но чтоб продлилась жизнь моя»… Только о себе! О Татьяне вспоминает лишь, что заметил в ней «искру нежности» (а ведь Пушкин будет писать, что «страстью безотрадной Татьяна бедная горит», - это никак не «искра»!) Может быть, и здесь, как и везде, проявляется онегинский эгоизм, мучающий, конечно, и его, но и всех вокруг тоже?
Что же будет дальше? Я не собираюсь дописывать за Пушкина, но, наверное, при чтении любой хорошей книги задумываешься о будущем её героев, если только не поубивал их автор в самом конце. Высказываю только своё мнение, с которым можно и соглашаться, и, естественно, не соглашаться, но мне кажется именно так.
Ещё раз повторю: думаю, эта встреча с Татьяной - последняя (то есть, возможно, и будет её изредка видеть, но вот так, наедине, – никогда).
Да, на дворе, видимо, весна 1825 года. Но меняет ли это что-нибудь для Онегина? Вновь, рискуя вызвать упрёки проницательных читателей, обращаюсь к декабристской тематике. Я уже подробно писала о том, что Пушкин попросту не мог бы остаться в стороне от неё, если бы продолжил роман. Мне кажется, что и заключительные строки:
Но те, которым в дружной встрече
Я строфы первые читал…
Иных уж нет, а те далече,
Как Сади некогда сказал, - относятся именно к тем друзьям, с которыми судьба так безжалостно развела поэта.
Однако может ли среди тех самых «друзей, братьев, товарищей» оказаться Онегин? Очень и очень сомневаюсь – разве что по ошибке, «от делать нечего». Мне представляется, скорее, что снова нападёт на него та самая «жестокая хандра», которая его некогда «поймала, за ворот взяла и в тёмный угол заперла», и он опять отправится в «странствия без цели», вновь повторяя:
Блажен, кто стар! блажен, кто болен,
Над кем лежит судьбы рука!
Но я здоров, я молод, волен.
Чего мне ждать? тоска! тоска!..
Вот здесь можно вспомнить и про «погибнуть на Кавказе» - мог, конечно, как Печорин, умереть в дороге; можно вспомнить и горькое пушкинское
Не в наследственной берлоге,
Не средь отческих могил,
На большой мне, знать, дороге
Умереть Господь судил
Но ещё более вероятным считаю, что он запрётся у себя в кабинете и «погрузившись в спячку», по выражению В.В.Набокова, «проспит» восстание 14 декабря точно так же, как когда-то страшное наводнение…
Кто-то из моих комментаторов предположил, что Евгений пройдёт каторгу как один из главных участников восстания, найдёт себя в служении людям… Мне что-то не верится в такое.
Традиционно Евгения именуют «лишним человеком». А ведь, если вдуматься, так оно и есть. Мы не видим в романе его настоящих друзей, единомышленников. Пушкин пишет, что «подружился» с Онегиным, однако вспомним, что чаще всего он называет героя не «другом», а «приятелем» - разница, думаю, видна сразу. Поэтому я и не могу предположить, чтобы Онегин «нашёл себя» в грядущих событиях. В ряды «вешающих» он, разумеется, не встанет, но и к противоположному лагерю не примкнёт: не привык действовать…
В.Г.Белинский, с которым я часто осмеливаюсь не соглашаться, в своё время написал: «Что сталось с Онегиным потом? Воскресила ли его страсть для нового, более сообразного с человеческим достоинством страдания? Или убила она все силы души его, и безотрадная тоска его обратилась в мёртвую, холодную апатию?» Вот здесь, не вступая в спор с ним, предположу бо́льшую вероятность второго варианта судьбы героя.
Критик продолжит: «Не знаем, да и на что нам знать это, когда мы знаем, что силы этой богатой натуры остались без приложения, жизнь без смысла, а роман без конца? Довольно и этого знать, чтоб не захотеть больше ничего знать...»
И снова – без возражений… Да вспомнится ещё заключительная фраза Онегина в опере (на портрете – П.М.Норцов, один из лучших оперных Онегиных):
Позор!.. Тоска!..
О, жалкий жребий мой!
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал.
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
"Оглавление" всех статей, посвящённых "Евгению Онегину", - здесь
Навигатор по всему каналу здесь