Конунг легко вскочил на коня, и покинул поляну той же тропой, по которой приехал минувшей ночью. Дружина следовала за своим предводителем. Солнечные блики играли в длинных листьях ивняка, и гораздо веселее, чем ночью журчал ручей.
Сегимунд ехал бок о бок с Арминием. Внимательно взглянув на своего вождя, он смог угадать его мысли.
- Знаешь, кто была та девушка, которая поднесла тебе мед на вчерашнем пиру? – спросил он.
Арминий отрицательно покачал головой.
- Туснельда, моя сестра. То, что она сделала, и как вы разговаривали, очень не понравилось моему отцу. Ты же знаешь, он уже обещал ее Адгандестрию, вождю хаттов. Думаю, это не в последнюю очередь побудило его выступить против тебя на совете. Однако, он наказан, кажется, даже слишком сурово. Тяжело наложенное Тумеликом проклятие.
- Да, думаю, никто не захотел бы оказаться на его месте. Теперь, наверное, одному лишь Богу Воинов под силу снять наложенное его именем заклятие, - сказал Арминий. – А что скажешь о Туснельде ты, Сегимунд?
- Я видел, как ты смотрел на нее, и какими глазами глядела на тебя она. И я слышал, что вы сказали друг другу. Туснельда никого не любила раньше, и Адгандестрию она отказала. Отец обещал ее вопреки ее воле, хотя так и не очень-то принято поступать. Однако, наше положение кажется ему крайне ненадежным, и он стремится любыми способами упрочить его. Адгандестрий – друг римлян. И, так или иначе, Туснельда обещана ему.
Ты знаешь, Арминий, я друг тебе и хотел бы стать тебе кровным родичем, такое родство было бы почетным и для меня, и для Туснельды. Однако, слово уже дано, и ни я, ни мой отец не вправе отказаться от него, как это не печально. Не хватало нам еще одного проклятия. Бога Воинов мы уже прогневили, теперь не хватало разгневать его жену.
Хотя… своими словами, вы превратили простой обмен пожеланиями практически в помолвку. У вас есть свидетели. И Туснельда может заявить, что она обручена с тобою, что вполне в ее нраве. А это отменяет ее первую помолвку. Если она сделает так, я, конечно же, попробую защитить ее перед отцом, но дальше буду действовать так, как решит род. Действовать честно и открыто, как подобает воину. Ты можешь не опасаться предательства с моей стороны, вождь!
- Я никогда не сомневался в тебе, друг. И спасибо тебе за твои слова, и за обещание помочь Туснельде. Я всегда буду помнить об этом. Далеко не каждому боги посылают такого друга как ты, Сегимунд! В твоей груди бьется поистине благородное сердце воина!
Некоторое время всадники ехали молча, потом вновь заговорил Сегимунд.
- Куда теперь лежит наш путь, вождь? - спросил он.
- Я хочу размять свои ноги, основательно затекшие в римском лагере, и прежде чем возвращаться туда снова, я бы хотел провести хотя бы один день в наших лесах, по которым я так тосковал на чужбине. Я думаю, мы можем отлично поохотиться в окрестностях расположенной недалеко от сюда священной рощи Донара. В окружающих ее ложбинах множество великолепных чистых ручьев, на заросших берегах которых немало кабаньих троп. Проведем ночь под открытым небом, а назавтра отправимся назад в лагерь Вара.
- Хорошо, вождь, - сказал Сегимунд, кивнув головой.
(Варичев А. И. исторический роман "Конунг" стр. 24-26)