Вскоре я уже лежал на траве и с интересом рассматривал густо усеянное серебряными звездами ночное небо. Часы показывали без пяти минут полночь, - я полз всего каких-то полчаса, но сознание отказывалось верить в столь мизерный в обычное время промежуток! Нет-нет, это было уже очень давно – наш разговор с Кепочкиным и Загоруйко, а мой прилет на Кубань, первая встреча с Жанной – все это осталось где-то далеко в прошлом…
Курган зловеще чернел на светлом от звезд горизонте. До него было совсем близко, чуть больше сотни шагов, но никакая сила сейчас не в состоянии была меня заставить сделать эти шаги! Прочь от этого гиблого места! Я побывал в роли той гусеницы, угодившей в муравейник, и все же выжил…
Вдруг земля под моими ногами затряслась от неясного гула. От неожиданности я тут же присел – показалось, что вот-вот почва под ногами разверзнется и я снова окажусь погребенным заживо.
Что-то происходило с курганом: он начал медленно оседать, проваливаясь, густая пыль поднялась в воздух, а когда улеглась, то на месте возвышенности теперь оставался всего лишь небольшой, похожий на могильный, холм. Это была моя могила…
Пройдя к старой насосной станции на берегу реки, я наломал от ветхого строения досок и принялся стелить из них поверх болотистой прибрежной полосы нечто вроде моста. Пробравшись, осторожно ступая, по нему до чистой воды, прыгнул в освежающие волны и поплыл отсюда прочь…
* * *
Я проснулся далеко за полдень. Сон мой был неспокойным, и в мозгу то и дело проигрывались отрывки из моих ночных приключений. Я словно видел себя со стороны – вылезший совершенно мокрым из реки, забросив фонарь с севшими уже батарейками, бреду в кромешной темноте совершенно не разбирая дороги среди бескрайней глади полей. Не знаю уж, сколько прошагал, когда увидел огни машинотракторных мастерских. На лай собак на встречу мне вышел сторож, у которого я и разузнал, в какую сторону все-таки мне идти.
Поначалу он отнесся ко мне с подозрением, с недоумением рассматривая мокрую одежду и рану на виске, из которой все еще сочилась кровь, но я объяснил, что был на ночной рыбалке, а когда ехал домой, то не удержал руль мотоцикла на узкой дороге и свалился в дренажный канал. Тогда тот проникся моим выдуманным несчастьем и даже предложил выпить полстакана водки, которая пришлась кстати – на часах было уже половина четвертого утра и на полях начал сгущаться сырой туман. Подбодренный спиртным, дабы не замерзнуть окончательно, я оставшийся путь пробежал трусцой, часто останавливаясь и переводя дыхание.
Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить тетю Машу, - от такого моего вида ей наверняка стало бы плохо! – я, прихватив одежду из номера, отправился в душ.
Приведя себя в более-менее божеский вид и залепив пластырем рану, завалился на кровать, уснув прежде, чем голова коснулась подушки…
…Понежившись еще некоторое время в постели, не без труда заставил себя подняться; все тело ныло, а до мышц на руках и ногах вообще невозможно было прикоснуться, чтобы не появилась резкая боль.
В коридоре я столкнулся с тетей Машей – мне даже показалось, что она стояла здесь уже давно, гадая: вернулся уже Орлов или все еще шляется?
- Доброе утро! Как ваше здоровье?
- Хорошо… Петр, где вы опять блуждали всю ночь?! Вас весь вечер спрашивала Жанна. Я вот что вам скажу, молодой человек: негоже так обходиться с дамой, вот! И вообще, стоило бы вам уже подумать о своей личной судьбе – у вас уже дети пищат, а вы все еще парубкуете! Мне просто жалко девушку, вы легкомысленный человек, живущий одним днем!
После всего перенесенного мною за последнюю ночь, слова милой женщины лишь забавляли.