Недалеко от города Казани, на правом берегу Волги есть небольшая пристань или дебаркадер, каких по нашей реке сотни. Сам берег крутой и высокий. Шумят на его верху дубравы под свежим волжским ветром. На крутых каменистых склонах держится липа, лещина. Изрезан он оползнями и оврагами самого различного калибра, как морщинами. А если забраться на открытое место, то открывается вид на всю Волгу, со всеми островами и протоками. Только там можно по-настоящему понять всю широту и мощь этой реки. Вдоль кромки берега тянутся небольшие дачные домики. В летнее время года там отдыхают горожане, а зимой почти никого и не бывает, т.к. кроме теплохода туда добраться не на чем. Да и теплоходов ходить стало намного меньше. Правда, мост недавно построили через Волгу, но и оттуда до берега дорога очень плохая, с глубокой колеей. Так что на легковушке проехать трудно, а если дожди пройдут, то глубокие лужи в понижениях делают дорогу вовсе непроходимой.
Дебаркадер обслуживает старик, сам себя он называет шкипер. Зовут шкипера Виктор Степанович Семушкин, но знакомые кличут обычно Степаны-чем. На первый взгляд выглядит он лет на семьдесят, но это только на первый взгляд. Встречаются люди, которые уже в пятьдесят лет выглядят стариками, так над ними жизнь поработала, а другие и в восемьдесят выглядят моложаво. Дом у него прямо напротив дебаркадера на склоне. Есть на участке огород не-большой, насколько можно было выровнять землю на каменистом склоне.
Родился в послевоенные годы. Отец погиб в Великую Отечественную, мать умерла рано. Пацаном попал в морское училище. Служил на военных кораблях. Ходил в дальние походы, жаркие страны видел. И дослужился до капитана какого-то ранга. Мотало его по жизни от одного порта к другому. Прямо как теплоходы на Волге – нигде подолгу не задерживаясь. Была семья в Мурманске, потом другая во Владивостоке. В Казань перебрался уже ближе к пенсии из-за климата, а где бывшему морскому офицеру найти работу? Подвернулась Степанычу работа шкипера на дебаркадере. Думал, поработаю, а там дальше видно будет. Но годы идут, и выбора становится все меньше. Выброси-ло его на этот берег, как топляк после шторма. Так и застрял он на этой пристани. В Казань он теперь не ездит.
Начался дачный сезон. По Волге плывут бревна, угадываемые по торчащим над водой концам, и всякий мусор. Но первый «Омик» уже показался белой точкой на серой реке. Старая овчарка по кличке Альма лежит на досках пристани, подставив бок майскому солнцу. Через час «Омик» доползет. Скорость сейчас развивать больно нельзя, иначе можно наскочить на одно из тех бревен, концы которых как поплавки качаются на волнах по всей Волге.
Степаныч спит пьяный, прислонившись к двери кассы. Омик дает протяжную сирену. Из рубки высовывается красное лицо капитана. Он кричит, заглушая сирену: - «Степаныч, вставай пьяный черт, навигацию всю проспишь»!
Степаныч начинает просыпаться. Встает.
Степаныч кричит: - А я во сне сейчас тебя видел. Заснул. На солнышке-то разморило. И, значит, вижу во сне, что ты меня трап подать просишь.
Молодой матрос кидает чалки. Овчарка Альма подходит и обнюхивает упавший конец каната. Степаныч закрепляет его на кнехте. Дует свежий холодный ветер, хотя и солнечно. «Омик» качает и бьет бортом об автомобильные покрышки, развешенные по краю дебаркадера. Капитана зовут Федор Романо-вич. Он выходит из рубки. На парадном кителе видны орденские планки.
- Как здоровье? – спрашивает Федор Романович.
Степаныч, облокотясь для устойчивости на трап сообщил - Здоровее ви-дали. Когда начальство дебаркадер менять собирается, не говорят?
- А ты им позвони. У них там не поймешь. Кстати, принимай гостей.
- Что за гости? - Недоверчиво интересуется Степаныч.
- Сам увидишь. И вот гостинец тебе из Казани – передавая объемистый полиэтиленовый пакет шкиперу.
- Вот спасибо, Федя не забываешь. Будет чем гостей встретить.
- Только не увлекайся, - добавил напоследок капитан и скрылся в рубке.
Пошли первые пассажиры. Их немного – человек пять. Всех их Степаныч знает. Вон идет первым сухой старичок, Ильдус – ветеран войны, здоровается за руку. Он всегда первым приезжает. Дальше Левка – браконьер казанский. Несет на плече лодочный мотор.
- Здорово дед.
- В городе что, не работается?
- На свежем воздухе лучше.
- Ладно, давай проходи.
У трапа показались два монаха. Вот вроде и все пассажиры. Последним спускается молодой парень лет семнадцати, с гитарой. Его Степаныч никогда не видел, но стало ему как-то тревожно. Степаныч бросает чалки матросу.
- Как там Казань-то стоит? - Обращается он на прощанье к капитану.
- А чего ей будет.
Долго говорить не положено. График надо выдерживать. И об этом оба знают. «Омик» дает прощальный гудок. Вечером он возвратится обратно.
– Вот и началось, - произнёс Степаныч.
Парнишка стоит рядом, молчит, не отвлекая от его шкиперских обязанностей.
- Здравствуйте Виктор Степаныч.
- А ты меня откудова знаешь? Вроде первый раз тебя вижу, - недоверчиво спрашивает Степаныч.
- Меня начальство из Казани к Вам прислало. Помощником.
- Я вроде не просил. (Степанычу стало как-то тревожно на душе). Ладно, пойдем в дом. Там разберемся. А то на людях как-то неудобно.
Оглянувшись, паренек никого не заметил. Но Степаныч был уже на мостках по направлению к избе. Пришлось идти за ним.
- Как зовут-то?
- Арсений.
- Значит, увольнять меня хотят, а ты вроде как смена.
- Да я к вам на стажировку, на лето. Сам я в речном техникуме учусь.
- А, сначала ты у меня, потом на «Омике», а потом значит капитаном дальнего плаванья? Временщик. ты хоть знаешь ...? – Тут у Степаныча начало закипать в груди и подходить непонятная злоба, но немного задумавшись он философски произнес:
- Да что ты знаешь.
Арсений понял, что уже начал наживать себе врага. Тут они зашли в из-бу. Степаныч с грохотом опустился на стул. Возникла пауза. Этого он не ожи-дал. Так вот сразу, внезапно. А как же он? Куда сейчас к закату можно сказать жизни? Он закурил. Паренек-то тут вроде не виноват.
- Ладно, разберемся. Давай кровать принесем из сарая, а то где спать-то будешь? – Уже более миролюбиво произнес Степаныч и направился к выходу. Арсений двинулся следом.
- Сам-то казанский?
- Да.
- А что, в капитаны-то не стремишься. Или сегодня здесь, завтра там? – ехидно подначил Степаныч.
- Еще не решил.
- Не решил он, – Буркнул Степаныч, - Ладно, пошли. Да ты котомку-то оставь. Никто не возьмет.
Больше он вопросов не задавал, а пошел открывать сарай. Арсений по-плелся за ним. Уже во дворе Степаныч распорядился, отдавая ключи.
– Ты давай бери раскладушку, закроешь потом вот, а я пойду на при-стань, «Омик» должен подойти.
На самом же деле он поспешил на пристань связаться по рации с начальством и узнать столь внезапное решение о предстоящей его замене. Был обед и в конторе никто не отвечал. Степаныч вышел на берег, не зная, что и де-лать. Потом, подумав, решил зайти к Ильдусу-абы.
Дача Ильдуса была слева от пристани. Старенький деревянный домик на фундаменте из белого волжского известняка скрывался в тени высоких лип. В свое время, когда были силы, он сам таскал эти камни с берега. Теперь домик нуждался в ремонте, но сил уже не было. Ильдус снимал ставни с окон.
- Как здоровье, Ильдус-абы?
- Помаленьку Степаныч. Как перезимовал?
- Нормально. Зима-то нынче теплая была. Волга только в конце января встала.
- Заходи в дом, чай будем пить.
Уже в доме, сидя за столом с электрическим самоваром, Степаныч рассказал о случившемся.
- Куда мне теперь? Под забором до самой смерти жить? Вся карьера загублена.
- Ты не кипятись Степаныч раньше времени. Тебе же напарник все равно нужен. Одному тяжело. Уже год без Надежды Павловны управляешься.
- Надя мне не напарником была. Капитаном. А этот сопляк поди толь-ко школу успел закончить.
- А что, квартиры у тебя в Казани нет?
- Квартиру жене оставил. Еще есть в Мурманске, тоже оставил, был дом на брянщине, сгорел. Мать тогда не выдержала. Померла. Может выпьем? – Доставая чикушку из кармана бушлата спросил Степаныч.
- Не могу. Сердце. Тебе бы жениться. А то неровен час стукнет, как меня вот зимой. Еле отошел. Ну, да смерть не обманешь.
- Да ты что, с ума сошел на старости лет.
- А что, найди себе дачницу – старушку.
- Знаешь Ильдус, вы как сговорились все сегодня. Жизнь хотите мою изменить? Так вот, считайте, что уже изменили. Старушку – дачницу.… Скажешь тоже. Еще скажи, что в Казань меня возьмет, ухаживать будет, клизмы ставить теплые. Нет, я жизнь тоже не в институтах учил. Вот у меня где жизнь-то (хлопнул он себя по плешивому затылку).
Вечер. Далеко на противоположном пологом берегу зажглись огоньки поселка Юдино. «Омик» возвращается обратно в Казань. Степаныч проверяет донки. Рядом с ним стоит бутылка с разложенным на газете зеленым луком, колбасой и хлебом. Он уже заметно пьян. Подходит Арсений с гитарой. Садится на край парапета. Начинает что-то бренчать.
- Хватит бренькать. Всю рыбу мне распугаешь.
Арсений перестал наигрывать.
- Водку пьешь? – протягивая наполненный стакан, спрашивает шки-пер.
- Нет.
- Это хорошо.
- Я курю.
- Многие курят. Только в твоем возрасте еще рановато.
- Да нет. Я траву курю. Вернее курил.
- Это еще что за гадость. А почему не табак?
- Нет, вы не поняли. Это марихуана. Наркотик такой слабый.
- Значит мы не конкуренты. Хотя наркотик это плохо.
- Это лучше водки.
- Чем же это лучше?
- Не дуреешь.
- Дурак ты. Понимал бы чего. Если делать нечего – лучше водку пить. Это тоже дело. – Опрокидывая стакан в рот, закончил диалог Степаныч.
Тут у него зазвонил колокольчик на донке. Он торопливо подошел, под-сек и начал выбирать леску. Леска шла тяжело. Арсений подошел сбоку и стал наблюдать за процессом. Когда крупный лещ показался на поверхности, Арсений не удержался, чтобы помочь и уронил гитару. От резкого звука старик по-терял равновесие и вместе со снастями упал в воду. Арсений попытался помочь выбраться, но воды было по пояс и шкипер, не подав руки, сам вылез на парапет.
Арсений топтался рядом, сопя носом.
- Я хотел…
- Хотел он. Послал господь напарника. Без ужина остались, - Снимая мокрые ботинки бурчал Степаныч.
- У меня в сумке бутерброды есть.
- Ты это напотом прибереги. Ладно, иди спать. Завтра вставать рано.
Арсений недоверчиво посмотрел на ворчащего шкипера и побрел к из-бе. Степаныч остался сидеть на краю. Заходило солнце за темнеющие леса на другом берегу. Его лучи пронизывали вечерние облака оранжевыми стрелами и ослепительно отражались на водной глади.
Хмурое утро с моросящим дождем за окном встретило молодого помощника, лежащего на раскладушке. В избе никого не было. Натянув джинсы и вытащив ветровку из сумки, он вышел на крыльцо. Дебаркадер серел в пелене дождя. Арсений зашагал к нему.
Из кассы доносился громкий храп. Альма у двери заискивающе завиляла хвостом. Заглянув внутрь Арсений увидел Степаныча, спящего на лавке. Громкий гудок заставил его вздрогнуть. Он начал трясти спящего шкипера. Сначала осторожно, но потом все настойчивей. Тот не реагировал.
Арсений выскочил наружу. «Омик» был уже на подходе. Матрос наизготовку стоял у борта с трапом.
- Степаныч где? Отдыхает? – Язвительно спросил он.
- В кассе, добудиться не могу.
- А ты помощник стало быть?
- Ага.
- Тогда принимай конец, - Бросая чалки, сказал матрос.
Арсений поднял брошенный конец и нерешительно посмотрел вокруг.
- Ты что, так и будешь стоять как пень? Крепи, мать твою.
- Куда крепить?
- Ладно, давай я сам.
Матрос ловко перепрыгнул с корабля на помост, выхватил у Арсения конец каната и ловко закрепил на кнехте. Затем одной рукой зацепил трап и вы-волок его с борта, придерживая ногой.
- Учись салага, - Через плечо бросил он.
С корабля начали гурьбой спускаться дачники. На шум вышел шатающейся походкой Степаныч. Он перехватил трап у матроса, мрачно посмотрев на него, отчего тот сразу ретировался к себе на судно. Потом перевел взгляд на Арсения. Он, плотно сжав губы, стоял рядом.
- ЧЕГО СТОИШЬ, КАК ПЕНЬ? РАЗ ПРИЕХАЛ, ТАК РАБОТАЙ, А НЕТ, ТАК НИКТО ТЕБЯ ЗДЕСЬ НЕ ДЕРЖИТ, - пьяным голосом сообщил он.
Арсений повернулся и пошел прочь. Шкипер не ожидал такой реакции.
- Характер, однако, - Повертев рукой в воздухе продекламировал шки-пер.
Проводив «Омик» Степаныч зашел в кассу и посмотрел в осколок зер-кала на стенке. На него смотрело поросшее щетиной лицо с всклокоченной шевелюрой. Он задумчиво покачал головой, потерев заросший седой щетиной подбородок.
Арсений брел по каменистому берегу под моросящим дождем. Сверху над ним нависали ветви орешника. Дебаркадер скрылся из виду. Обогнув очередной поворот крутого берега, передним открылась широкая долина, образованная впадением небольшой речушки в Волгу. Впереди на холме он увидел белеющие стены монастыря с обезглавленной колокольней и направился туда. Тропа свернула на дорогу, мощенную белым волжским камнем, которая и при-вела его к монастырским воротам, вернее к тому, что от них осталось. За стенами было слышен стук молотка. Войдя в монастырский двор, Арсений увидел двух монахов в черных рясах, сколачивающих стол. Они повернули головы и встали. Один был высокий худой в очках, лет тридцати, другой наоборот невысокий, с широким улыбающимся лицом. Оба бородатые, только у того, кто по-меньше борода была лопатой, а у первого клинышком, как у дьяка.
- Бог помощь.
- И тебе здравствуй, юноша. Какими судьбами к нам бог привел, - спросил монах в очках.
- Да вот шел, дай думаю, зайду. Посмотрю, что тут делают.
- А тебе делать нечего? – С неожиданным интересом спросил невысокий.
- Нечего.
- Тогда может поможешь?
- А чего не помочь. Только я мало что умею.
- Это ничего. Было бы желание и воля господня. Ты кстати крещеный?
- Нет.
- А желание покреститься есть?
- Я не знаю.
- Ну, подумай пока. Тебя как звать-то?
- Арсений.
- А меня отец Сергий, – подавая руку, подошел невысокий. – А брата моего звать отец Пафнутий. Вот и познакомились. А теперь за работу. Будешь мне помогать доски пилить. Отец Пафнутий один стол доделает. Трапезничать не на чем.
Они вместе начали пилить доски двуручной пилой.
- А вас тут только двое? – Спросил Арсений, продолжая пилить.
- Нет, с тобой четверо.
- А четвертый где?
- Господь нам помогает, - улыбаясь ответил отец Сергий.
- И вы что, вдвоем, то есть втроем хотите монастырь отреставрировать?
- Нет, конечно. Пока только мы, а потом придут люди. Потихоньку справимся с божьей помощью.
Потом они таскали эти доски в дом. Отец Пафнутий показал, как правильно колоть дрова. Дальше Арсений колол сам. Потом начал носить камни, пока не услышал звуки ударов в рельс. Это Отец Сергий звал на обед.
Новый стол, рассчитанный наверное на двадцать человек, сделанный руками отца Пафнутия был накрыт под огромным дубом, ровесником монастыря. Арсений с аппетитом уплетал наваристые щи.
- Так откуда ты? – спросил отец Пафнутий.
- С дачного поселка, - продолжая работать ложкой, ответил Арсений.
- А, дачник стало быть.
- Нет, я помощник шкипера.
- Виктора Степановича, что ли?
- Ага.
- А что тебя к нам привело? Вроде день рабочий, судоходный.
Арсений промолчал. Нахмурился.
- Ну не хочешь, не говори. Он конечно мужик серьезный, жизнь видел, но видно сломался. Пьет. Сколько раз видели его у трапа пьяным. Чему у него научиться можно?
- Не говорите так, - вдруг вспыхнул Арсений, - вы его не знаете.
- Знать-то не знаю, но что вижу, то и говорю. Ты уж не обижайся, - мир-но произнес Пафнутий.
- Позволю заметить Пафнутий, - встрял в разговор отец Сергий, - что пьянство грехом не является, а только пагубной страстью.
- Оно конечно, что верно, то верно, но молодому человеку учиться надо. А чему у него можно научиться, когда он лыка с утра не вяжет, а не только уз-лов, - подчеркивая букву «О», рассмеялся своей шутке Пафнутий.
Отец Сергий внимательно посмотрел на реакцию Арсения. Тот даже есть прекратил.
- я утром тебя спросил, крещеный ты или нет, - перевел он разговор, - ты сказал, подумаю. Так что надумал?
- Если честно, - улыбнулся Арсений, - то ничего. Когда думать-то было? Так работали.
- А душа что подсказывает? В трудную минуту бог тебе поможет. Укрепит.
Арсений задумался. Посмотрел по сторонам, будто ища кого-то глазами, а потом внезапно для себя ответил: - «Да».
- Вот и хорошо, - поддержал отец Сергий, - Сейчас мы небольшой обряд совершим, и будешь ты у нас крещеный.
После обряда они с отцом Сергием полезли на колокольню осматривать окрестности. Крутые ступени уже были новыми. Над головами взлетали вспуг-нутые голуби. Выйдя на смотровую площадку Арсений увидел дебаркадер, а дальше в серой дымке на том берегу шпили соборов и башни новостроек Каза-ни. Ему захотелось обратно домой. Отец Сергий заметил смену настроения юноши и вдруг запел. Голос у него был густой и неожиданно громкий. Птицы стаями слетели с окрестных деревьев. Закончив петь, он повернулся к юноше.
- Как смотрю с колокольни на эту благодать, сердце ликует и петь хочется. Я думаю, широта души русского человека от просторов этих волжских происходит, - обведя рукой окрест, произнес монах.
- Отец Сергий, этот монастырь когда был построен?
- По летописям при Иване Грозном, в шестнадцатом веке. Перед тем, как Казань взять, приказал он построить на подступах к городу монастырь-крепость, а вон там, на острове, - махнул он рукой в сторону острова Свияжска, - стоит церковь деревянная. Тоже при нем построена. Сначала мастера здесь ее срубили, а затем перевезли на кораблях и собрали.
Внизу показалась фигура Отца Пафнутия. Он делал знаки руками, пока-зывая, что пора спускаться вниз.
Когда они спустились, их опять ждал сервированный стол. На немой вопрос Арсения отец Пафнутий провозгласил, - В честь новообращенного раба божьего трапеза праздничная готова! Прошу к столу.
На столе стояло вино и многочисленные закуски. Все принялись за трапезу. Зазвучали шутки, смех. Уже стемнело, на столе зажгли свечи. Вдруг Арсений, уже порядком выпивший, вспомнил, что надо возвращаться обратно.
- Оставайся, Сеня, - басил отец Сергий, - переночуешь, а завтра утром пойдешь. Куда ты пойдешь, на ночь глядя?
- Нет, не могу, Степаныч волноваться будет, он за меня отвечает.
- Давай тогда мы тебя проводим, - вызвался отец Пафнутий.
Втроем они двинулись ночью вдоль берега, придерживая друг друга, и беспрестанно спотыкаясь о камни. Так дошли до домика шкипера. Степаныча дома не было. Арсения сразу положили на кровать, а сами монахи двинулись обратно.
В это время Степаныч сидел у старика Ильдуса в домике за столом и курил. На столе стоял керосиновый фонарь. Альма виновато лежала у ног шки-пера.
- Ты можешь не курить, Степаныч? - Жалобно попросил Илбдус-абы, - у меня астма.
- Да, извини, забыл, - старательно давя окурок в консервную банку, ответил тот.
- Наверное, в Казань уехал. Молодых что ли не знаешь? Вспыльчивые, как порох. У меня внук такой. Максималист.
- Да, наверное. Уехал.
- Иди домой и ложись спать.
- Да, пойду.
Погромыхав сапогами в сенях Степаныч зашел в свой дом и от удивления остановился. Арсений спал на его кровати, блаженно улыбаясь. В комнате стоял стойкий запах винного перегара. Старик уже открыл рот, чтобы начать ругаться, разбудить юношу, устроить хорошую взбучку, но вместо того он устало опустился на стул. Через какое-то время он нашел в шкафу бутылку водки и налил себе стакан. На столе стояло выщербленное зеркало. Он посмотрел в него. Отражение ему напомнило утро. Степаныч отвернулся. Аккуратно вылил водку из стакана обратно в бутылку, закрутил крышку и поставил в шкаф. За-тем выключил свет и лег на раскладушку.
Косые лучи солнца осветили спящего Арсения. На шее у него тускло блестел маленький алюминиевый крестик.
- Юнга! Хватит дрыхнуть! Подъем!
Арсений вскочил, не сразу сообразив, где он находится. Потом сел на кровати и взъерошил волосы. Степаныч, гладко выбритый, сидел за столом, на котором стояли две жестяные кружки с дымящимся чаем и тарелка с хлебом.
- Всего же шесть утра, - пробормотал Арсений, глядя на часы.
- В восемь первый «Омик» подходит. Давай вставай. Ты где вчера так нализался? Я тебя везде искал. Думал в Казань уехал.
- Нет. Я у монахов был в монастыре, – попытался улыбнуться Арсений.
- У монахов? Как тебя угораздило. А если бы случилось чего? Мне от-вечать. Ты давай Сеня прекращай. Только приехал и на тебе. Устроил пьянку. Некрасиво.
- А вы Виктор Степанович? Красиво спать в кассе? Меня, между прочим, стажироваться к вам направили.
- Ты поучи, поучи еще, - Степаныч начал выходить из себя.
- Еще меня окрестили, - добавил юноша, показывая крестик.
- И теперь все можно?
- А пьянство к тому же не грех, а пагубная страсть.
- Это кто тебе сказал такое?
- Отец Сергий.
- Ну это кому как, - задумчиво промолвил Степаныч, - ладно, на первый раз прощаю, но выводы сделаю.
- Виктор Степанович, бутерброды! – внезапно вспомнил Арсений, и кинулся к сумке.
Позавтракав, они двинулись на дебаркадер. Степаныч открыл сарайчик и достал ведро со шваброй.
- Вот юнга твоя наипервейшая обязанность, - С ухмылкой сказал он протягивая инвентарь. – И чтобы все блестело.
Арсений уныло огляделся. – А как же «Омик»?
- Успеешь.
Арсений начал вяло тереть шваброй доски настила, макнув ее в ведро с водой.
- Не так, - послышался голос Степаныча через громкоговоритель, – ведро вылить на палубу и драить. Это тебе не дома.
Арсений увидел, как Альма подошла к ведру и начала лакать воду. Он торопливо схватил ведро и выплеснул остатки на пол. По Волге шла мелкая волна. Ушел на лодке к островам Левка ставить сети. Старик Ильдус вышел на помост перед дачей с удочкой. Арсений доставал покрасневшими руками очередное ведро зеленоватой волжской воды, когда услышал окрик Степаныча, - судно идет, готовься принимать!
Арсений радостно отставил ведро и поспешил к кассе.
- Ты вот что. Будешь крепить корму, а я нос и трап подам. Сегодня волна.
Судно прошло немного вперед и, дав задний ход, мягко стукнулось в покрышки, развешенные по краю дебаркадера. Федор Романович из рубки по-махал рукой. Степаныч кивнул в ответ и посмотрел на корму. Арсений с не-скольких попыток поймал конец троса и начал его закреплять. Матрос в ватнике кинул чалки Степанычу.
- Вам посылочка от капитана! - Крикнул он с борта, выдвигая трап.
Степаныч принял его и крепко прижал поручнями к полу. Матрос начал спускаться с пакетом в руке. Сзади него ждали своей очереди несколько дачников. Внезапно трап пошел назад к краю. Степаныч судорожно схватился за поручни и посмотрел на корму. Корма медленно отходила от дебаркадера, таща вцепившегося в трос Арсения. Матрос одним прыжком преодолел расстояние с середины трапа до края дебаркадера.
- Держи, - Успел крикнуть ему на ходу, поспешив к корме.
- Что ж ты, мать твою делаешь? Швартовых узлов не знаешь? – Хватаясь за трос крикнул он.
- Мы их еще не проходили. – Упираясь в край парапета ответил Арсе-ний.
- Людей угробить хочешь? Тащи на себя.
Корма подалась благодаря их судорожным усилиям. Закрепив как надо конец, Степаныч сплюнул, и пошел брать посылку.
- Ваш помощник на ботинках шнурки умеет завязывать? - Съязвил матрос.
- Разберемся. Молодой он еще. А их сейчас и по другой системе учат, – попытался защитить он напарника, но потом опомнился - А ты давай посыл-ку и вот деньги Романычу передай, пингвин речной, чтоб тебя.
Дачники сошли на берег. «Омик» дал сирену и ушел к острову Свияжск. Степаныч подошел к Арсению. На его глазах стояли слезы, губы тряслись.
- Чему только вас в техникуме учат? Баб щупать? В общем так. У меня есть наглядная агитация и книжки по нашей с тобой работе. Вечером будешь изучать. Подожди. Куда? – Видя, что Арсений направляется к дому, - Я сказал вечером. А сейчас драй полы, а я соберу чего поесть.
...
продолжение следует...
...
Автор: Олег Волков-Казанский
другие работы автора доступны по ссылке https://proza.ru/avtor/ovolkov
Уважаемые читатели!
Если у Вас есть истории, которыми хочется поделиться с миром, в чём-то предупредить, поделиться опытом, повеселить или же спросить совета - присылайте в личку на указанные координаты, будем публиковать.
...
официальный сайт автора канала http://lakutin-n.ru/
Почта:Lakutin200@mail.ru
Страница VK https://vk.com/avtor_nikolay_lakutin
Инстаграм https://www.instagram.com/nikolay_lakutin/
Мы совершенно не обидимся, если Вы:
- подпишетесь на наш литературный канал
- поставите лайк;)
- "свистните" у нас пару тысяч статей (для пользы общего дела и не забудете указать автора)
- что-нибудь доброе скажете по поводу статьи, автора, предыдущего комментатора, ну или же просто похвалите себя любимого (ую) за прочтение данного материала. Сегодня немногие читают, так что Вы уже молодец!!!
...
Иллюстративный фотоматериал заимствован из общедоступных ресурсов интернета, не содержащих указаний на авторов этих материалов и каких-либо ограничений для их заимствования.
