Первый курс
В начале апреля началась подготовка к первомайским торжествам. С этого года училище стало принимать участие в военном параде, а не в "демонстрации трудящихся", как это было раньше.
Важностью этого момента особенно прониклись наши вояки – Новицкий и командиры рот; пытались они внушить это чувство и нам. Гонять нас на строевых стали с удвоенной энергией. Но, вообще-то, мы были уже не те, что восемь месяцев назад. Несколько часов строевых каждую неделю, многочисленные ежедневные построения сделали своё дело. Не могу сказать, что мы стали заправскими строевиками, но ходили в строю уже довольно сносно.
Тем не менее, снова начались ежедневные тренировки, нам не уставали повторять, что готовимся мы теперь не к гражданской демонстрации, а к военному параду, и что мы обязаны оправдать высокое доверие, оказанное нам военным командованием и правительством Эстонии. Снова пришлось по воскресеньям мчаться из дома на строевые. Хотели даже таллинцев увольнять только до 24:00 субботы, а потом снова в воскресенье, но уже после тренировки. Но обошлось.
Первого мая в девять часов на площади Победы выстроились войска Таллиннского гарнизона. Самыми последними стояли мы. На наших бескозырках и фуражках красовались белые чехлы. С первого мая и по первое октября все моряки Советского Союза ходили с белыми чехлами на головных уборах.
И хотя мы между собой говорили, что нам уже не впервой шагать по площади Победы, конечно, некоторый мандраж был. Одно дело произвести впечатление выправкой и строевым шагом на фоне проходящих по площади гражданских демонстрантов, и совсем другое, участвовать в параде наравне со строевыми частями. В десять часов войска стал объезжать принимающий парад командующий Восточно-Балтийской флотилией вице-адмирал Абашвили.
С нами он поздоровался так:
– Здравствуйте, будущие флотоводцы!
Хотя наши планы на будущее были гораздо скромнее и самое большее на что мы, например, механики, рассчитывали – это должность старшего механика на судне. Мы бодро ответили:
– Здравия желаем, товарищ вице-адмирал!
Прозвучали команды, которые раньше приходилось слушать только по телевизору, при трансляции парадов с Красной площади:
– Парад, смирно! Направо! На одного линейного дистанция! Поротно! Первая рота – прямо, остальные – напра... во! Шагом марш!
Заиграл оркестр и войска пошли церемониальным маршем по площади Победы. Уж не знаю, что такое особенное присутствует в ритуале парада, но каждый раз, участвуя в нем, испытываешь волнение. Когда мы проходили перед трибуной, оркестр заиграл "Варяга". После парада Аносов объявил всем благодарность – прошли достойно.
Как только сошёл снег и потеплело, нас стали вывозить на водную базу училища, расположению в рекреационном пригороде Таллина – Пирита, на реке с одноименным названием, недалеко от впадения ее в море. По программе подготовки на цикле ВМП мы должны были сдать экзамен на звание "старшина шлюпки". Ещё зимой под руководством все того же Риммера мы изучили шестивесёльный ял, в том числе и его парусное вооружение. Изучали, как говорится, на пальцах, хождение шлюпки под парусом.
Гонял нас Риммер безбожно, заставляя учить флажной семафор. Получить у него зачёт по семафору с первого раза удалось только двоим-троим ребятам, которые ещё до училища занимались в ДОСААФ военно-морским многоборьем, куда входил и этот самый флажной семафор. Всем остальным пришлось сделать по три, четыре, а то и пять заходов, прежде чем удалось получить зачёт. Наверное, кто-нибудь посторонний, заглянув в эти дни в наш класс в личное время и увидев несколько человек, стоящих друг против друга и размахивающих руками, решил бы, что попал в морское отделение дурдома. И был бы неправ – это жертвы Риммера учились писать и читать семафорные буковки.
Водной базой ТМУ командовал некий Коба, в подчинении у него было несколько отставных мичманов. Рассказывали, что до выхода на пенсию, подполковник Коба занимал должность начальника ОРСО училища. Это был высокий, хорошо сложенный мужчина лет пятидесяти, с коротко остриженными седыми волосами и абсолютным отсутствием печального признака возраста – живота. Был он добродушный и весёлый. Часто шутил с нами.
Осенью 1958 года, когда я был в Москве, в троллейбусе как-то ко мне подсел мужчина лет тридцати. Он, видимо, прочитал на ленте бескозырки название училища:
– Из ТМУ?
– Из ТМУ.
– Я тоже закончил таллиннскую мореходку в 1950 году, сейчас живу в Москве.
Я понимающе улыбнулся. Он понял мою улыбку:
– Нет, я пять лет отплавал в Сахалинском пароходстве, недавно вернулся домой.
Он стал расспрашивать об училище: кто начальник, спрашивал о преподавателях. Спросил и о "подполковнике Кобе". Я сказал, что Коба вышел на пенсию, сейчас начальник водной станции училища, хороший мужик.
– Это Коба хороший мужик?! Он у нас был начальником ОРСО, гонял так, что лишний раз боялись ему на глаза попасться. Мы все его терпеть не могли. Ничего себе – хороший мужик!
То ли Коба разительно изменился за последние восемь лет, то ли у него не было необходимости гонять курсантов на водной базе, но я сохранил о нем хорошие воспоминания.
Рассказал бывший курсант и кое-что об их тогдашней жизни в училище. В те годы проводились массовые депортации эстонцев и других прибалтийских народов в Сибирь. Мужчина вспоминал, что несколько раз они просыпались ночью от сдержанного шума.
При свете синей лампы видно было, как военные уводили кого-то из ребят из эстонской группы. Больше они их не видели.
Первое время мы под руководством Кобиных мичманов конопатили шлюпки, красили их. Потом, потренировавшись на реке, стали на этих шлюпках выходить в море.
У нас как-то постепенно сколотилась команда нашей группы: Славка Дмитриев, Валерка Данилов – баковые, Вовка Малофеев и я, не помню, как наши должности на шлюпке назывались – сидели на средней банке, загребными были Коля Горбатенко и Антон Кременевский.
Старшиной шлюпки стал Толя Шеремет, запасным – Игорёк Матрыненко. Оба они, ещё учась в школе, занимались военно-морским многоборьем в ДОСААФ.
В конце мая состоялись училищные шлюпочные соревнования. К нашему удивлению, победили мы.
Ежегодно в июле в Эстонии проходил республиканский чемпионат по военно-морскому многоборью. В программу соревнований входила гребля на одну морскую милю (1852 метра), гонка под парусом – две мили, комплексное плавание на 200 метров, бег на 1000 метров, перетягивание каната, стрельба из мелкашки и флажной семафор.
В течение многих лет побеждала на них команда завода "Вольта". Состояла она из бывших моряков, это были крепкие мужики, как нам тогда казалось, в приличном возрасте – всем было уже под сорок. Капитаном команды был некий Сукристик, обладатель очень внушительной мускулатуры. Теперь я понимаю, что для них это была как бы отдушина. Наверное, после победы на республиканском первенстве получали премии от директора завода. Думаю, они имели некоторые льготы на работе. После тренировок, наверное, в тесном дружеском кругу пропускали по стаканчику. Да и из дома всегда можно было уйти, сославшись на тренировку. На соревнования болеть за них приходили жены с детьми, товарищи по работе.
Наша команда была заявлена на соревнования по морскому многоборью на первенство Эстонии 1958 года, как сборная училища. Это внесло некоторые изменения в нашу жизнь.
Теперь мы почти каждый день на нашем допотопном автобусе – близком родственнике Бендеровской "Антилопы Гну" – ездили на тренировки в Пирита, иногда сразу после обеда. Таким образом, мы пропускали два последних часа занятий. С одной стороны, это было и неплохо, но, учитывая, что приближалась весенняя сессия, было о чем подумать. Правда, выручало то, что по вторникам и четвергам после обеда по расписанию у нас были мастерские, а, пропуская их, мы нисколько не переживали, знали – зачёт будет.
Как спортсменов, выступающих за училище, нас поставили на усиленное питание: утром в дополнение к завтраку мы получали варёное яйцо, а в обед – полстакана сметаны. И хотя к этому времени мы втянулись уже в училищный ритм жизни и по вечерам больше не жевали батоны в баталерке, и то, и другое оказалось совсем не лишним.
Тем более что физические нагрузки у нас стали приличные: много ходили на вёслах и под парусом по заливу, тренировались в беге, стрельбе. Но в восемнадцать – двадцать лет все это переносится довольно легко.
В море пограничники выпускали нас только в сопровождении кого-нибудь из офицеров. Куратором и тренером нашей команды стал командир четвертой роты водителей капитан третьего ранга Колесников. В училище он был знаменит тем, что у него было своеобразное слово-паразит, скажем так: "бёнть". Вставлял он его как в команды: "Смирно, бёнть!", так и в повседневный разговор. Там это было у него каждое второе или третье слово. Даже при выступлениях на больших сборах училища, где присутствовали и женщины-преподаватели, Колесников не мог удержаться от своего любимого словечка и, к нашему удовольствию, во всю поливал им с трибуны.
Наслушались мы этих "бёнтьей" и когда он командовал нами в шлюпке. Но по натуре он оказался общительным, весёлым человеком. Когда, пройдя дистанцию на вёслах, мы поднимали парус, кроме рулевого и тех, кто сидел на шкотах, все оказывались свободными. Мы располагались на рыбинах (настил на днище шлюпки) и начиналась травля анекдотов и баек.
Олег ФИЛИМОНОВ
Продолжение следует...
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!
Присоединяйтесь к нам в нашей группе в Вконтакте и Facebook