Миниатюра в диалоге из серии «Гаррий Бонифатьевич и его большой зелёный чемодан»
— Чего бы мне испить такого необременительно-прохладительного… Ах, да! Пожалуй, вот это! Гаррий Бонифатьевич, голубчик, будьте так любезны, если вас не затруднит, подайте мне большую запотевшую рюмку водки. Да, пожалуй, анисовой. И рюмку граммов на триста. А закусить, пожалуй, бараньим боком с гречневой кашей и блинами. Но к блинам подайте не красную икру, а чёрную, белужью, и только пряного посола. Ну и, пожалуй, ещё пару долек ананаса в винном соусе. И если вас не затруднит, то подайте прямо в большую залу. Вас не затруднит?
— Отнюдь. Конечно не затруднит. Более того: почту за огромную честь. Только у меня будет одна маленькая просьба.
— Слушаю вас отнюдь.
— После того как я всё это подам, разрешите мне, если вас не затруднит, поцеловать вас в ж.пу. По одному-единственному разу в каждую ягодицу. С яростным пристаныванием и оглушительным причмокиванием. И на два оттягивающих засоса до синяков. Чтобы все смотрели и спрашивали. А? Как?
— Отнюдь. Портки здесь снять или в прихожей?
— Можно здесь. Чего стесняться? Свои же люди отнюдь!
— Только попрошу извинить, но у меня исподнее не совсем свежее. Да и ягодицы давно немытые. В бане давно не был. Недели три. Поэтому ягодицы уже чесаться начали. И ароматно пованивать. Не побрезгуете отнюдь? Или всё-таки может вытошнить?
— Не извольте беспокоиться. Почту за честь. Если же всё-таки вытошнит, то я вытошненное соберу в совок и вам в портки засуну. А что касается вашей немытости, то у меня для этих целей приготовлена здоровенная еловая дубина. Поэтому перед целованием разрешите вас ею отнюдь попотчевать?
— Да? Отнюдь… Знаете, Гаррий Бонифатьевич, я что-то расхотел выпивать и закусывать. До свидания, дражайший Гаррий Бонифатьевич. Всего вам доброго и вечного. Всех благ!
— И вам того же и туда же. Приезжайте ещё. Всегда рад вас обслужить и пропарить. Всегда жду. И даже надеюсь. Митрофан, шампанского!