Я знал несколько дорог в деревню Чумаки. Одна проходила через лес со странным названием Куркин угол Тимкин зад. Исконное название у этого леса вообще-то Куркин угол – там когда-то в старину из берез деготь гнали, курили. А потом, уже почти в наши дни, пошел однажды в этот лес наш сельский Тимоха, Тимка, по совету местной ведуньи Поли Мишихи радикулит лечить. Нашел он большой муравейник, снял полностью штаны и сел на это муравьиное скопище. Как потом всем желающим сам Тимка и рассказывал:
- Дык усё мураши искусали. Не стерпел я.
На что, смеясь, мужики говорили:
- Дык ты бы своё «усё» засунул бы в какую-нибудь банку или рукавицу, прежде чем в муравейник садиться!
Так и появилось у леса новое интересное название.
Именно в этом лесу заблудился когда-то дед Матвей, и потом сам Хозяин леса указал ему дорогу домой. Не решился я идти в Чумаки по лесным перепутанным тропинкам.
Вторая дорога намного дальше. Нужно по старому тракту, ведущему в райцентр, перейти речку Шарингу и повернуть влево. Там по полям когда-то и была дорога в Чумаки, но поля давно уже не засеваются, потому как опять «монголо-татарская орда прокатилась по Руси», и опять наши нивы сплошь заросли березняком. И дорога в Чумаки тоже заросла, «заколодела и замуравела».
Так что выбрал я третий вариант - отправился в путь по речке Шаринге, вернее, по высокому её левому берегу. Тут уж никак не заблудишься – в Чумаках Шаринга и берет свое начало.
Сама речушка петляла где-то внизу, а я шел по берегу, кое-где изрытому барсуками. Шел и вспомнил, как один наш мужик, Герасим, по прозвищу Летчик, хотел поймать барсука капканом. Поставил капкан у входа в нору, и барсук попался. Но вот вытащить его из норы вместе с капканом не каждый сможет. Этот мужичок намотал себе на руку прочную веревку, привязанную к капкану, чтобы она не соскользнула, и потащил. А барсук потащил капкан в глубину норы и едва не затащил он горе-охотника к себе «в гости».
Это было осенью. На счастье нашего земляка, грибник один, колхозный бригадир Михаил, проходил по этой лесной полосе. Потом бригадир так рассказывал:
- Гляжу, из-под земли лапти торчат. Ага, думаю, это Герасим Летчик, похоже, клад из земли достает. Надо помочь!
Про лапти Михаил пошутил не на пустом месте. Этот Герасим был в селе лучшим стогоправом, и часто брал с собой на сенокос обыкновенные лапти. Якобы в них «лёгко» и ноги не скользят. Впрочем, это не спасло его однажды, улетел он вниз со стога сена, так и появился в нашем селе Герасим Летчик.
Вдвоем мужики, конечно, вытащили бы упорного зверька, но лопнула пружина самодельного капкана, и едва не кувыркнулись оба промысловика вниз с крутого берега. Во, наверное, освободившийся барсук позлорадствовал!
Шаринга – марийское название реки. Мне сказали, что это обозначает «сорога», или «много сороги». Сама речка – неширокий, извилистый ручеек, но на ней несколько бобровых плотин, а вот тут и воды много и рыба, видно, как плещется.
Время от времени охотники разрушают эти бобровые плотины. Есть такой варварский способ добычи этих трудолюбивых зверьков: разберет охотник часть плотины и поставит туда капкан, а бобр, не порядок это, тут же приплывет всё исправить и попадается в ловушку. В итоге ни бобра, ни прудика.
Наших два мужика, Толян и Колян, приехали сюда рыбу бреднем ловить. Колян уговорил своего приятеля, мол, поехали, щук наловим, там, в бобрятнике, говорит, такие тети-моти водятся. Приехали, потащили бредень по спущенному браконьерами прудику. Тащат его на берег и видят, точно, вся корма бредня ходуном ходит. Ликуя, вытряхнули все, а там только «тыщи полторы» всяких жаб бородавчатых. Вот такие тети-моти!
Дошел я до чумаковского пруда. Сама деревня была на том берегу, но, увы, ни одного дома уже не было видно, похоже, состарились и обрушились. Только тополя и липы возвышались вдоль бывшей деревни.
Гляжу: на том же берегу палатка стоит, недалеко - и автомобиль, хороший такой внедорожник. Около палатки костер дымит, а на пруду какой-то дяденька с удочками сидит, карасей ловит.
Может, теперь Хозяин леса рыбаком притворился?
Оказалось, нет, Махнев Николай Васильевич, подполковник в отставке, родом из этой деревни, вот уже несколько лет приезжает осенью в родную деревню, чтобы пройтись по родным местам. По его просьбе, оказывается, и дорогу в Чумаки знакомый тракторист из райцентра расчистил.
Николай Васильевич - человек общительный, гостеприимный.
Сидели мы с ним у костра, пили чай, заваренный листьями смородины.
- Раньше тут в округе много было деревень. В старину через наши деревни ходили обозы с товаром; на лошадях, на волах везли товар туда – оттуда. А на ночлег возчики любили останавливаться в нашей деревне, знали, что здесь с ними ночью ничего не случится. У нас даже многие дворы строились так, чтобы во внутренний двор мог заехать целый обоз. Чумаки – это по-старому как бы хозяева постоялых дворов.
- Да, да! Разбойников приходилось остерегаться. Испокон веков на Руси отчаянные люди разбоем и грабежом промышляли. За горсточку медяков могли запросто зарезать. Даже в наше время одному странствовать было опасно. Отец рассказывал, помню, одну историю. Где-то поближе к нам, сразу после войны, в нашей округе не только на дорогах, но и в домах могли ограбить. К примеру, соберет хозяин каким-то образом деньжат на покупку коровы, или, наоборот, корову продаст, вот и придут к нему ночные гости. Постучатся, попросятся и врываются в избу – три черта! Самые настоящие: черные хари, шерсть густая, хвосты у всех! А еще и с топорами! Занесут топор над головой хозяйки, тут хочешь-не хочешь, а всё отдашь. А если не отдашь…. Долго они страх на всю округу наводили. Но вот однажды ограбленный прибежал к соседу, так и так, что делать? Сосед на лошадь и в погоню. Догнал бывший полковой разведчик эту нечисть, тоже на лошади в телеге ехали, из трофейного «Вальтера» всех и положил. Стаскал их в овраг, там и бросил. Потом узнали: отец и два сына из какой-то отдаленной деревни разбоем промышляли.
- Какие клады?! Что ты! В недалеком прошлом в деревнях наших бабы по бедности без порток ходили! То есть, под юбками у них ничего не было. Не веришь? Видно, не в деревне ты рос.
- Вот слушай. У нас на каждую свадьбу приходили глядельщики. Обычай такой был. Стояли у порога и наблюдали, как невеста выглядит, что гости кушают, что молодым дарят. Не только из своей деревни, но и с соседних деревень на погляд приходили. Этих глядельщиков родители молодых и вином угощали.
- Вот у нашего мужика Алексея собралась жена на свадьбу в соседнее Гастево полюбопытствовать, а он ей говорит: « Ой, не ходи, Марья, там тебя пощупают!» А та все равно пошла: «Да кому я нужна!»
Баба ушла, а мужик тайком следом за ней. Зашел в дом, где свадьбу играли, отыскал взглядом свою Марью – много глядельщиков у двери, целая толпа, а его Марья в первых рядах стоит. Что он придумал? Открыл он вьюшку у печи, сунул туда руку, набрал полную горсть сажи. Затем пробрался к жене, просунул сквозь толпу руку, приподнял ей юбку сзади и провел рукой в саже по этому самому месту. Потом Алексей-то так же незаметно домой ушел, а Марья, ну, пощупали ее и пощупали, что тут теперь поделаешь, осталась.
Пришла она домой уже утром, а муж и спрашивает:
- Хороша ли свадьба была?
- Ой, хороша! Веселая! Зря не ходил!
- А не пощупал ли тебя там кто?
- Что ты городишь?! – искренне возмутилась Марья.
- Снимай юбку, показывай!
Пока Марья таращилась на то, что «там» у нее, оказывается, есть, не мог Алексей долго держать себя в строгости – упал на кровать и с полчаса хохотал.
- Вот так-то, а ты говоришь, клады в деревне. У кого? У вашего деда Матвея? Сто-о-оп! А вот тут совсем другая статья. Эту семью во всей округе издавна знали. Их деды и прадеды мельницы держали, какие-то маслобойни, сухаро-бараночные заводики. Много чего у них было! Шерсть били, расчесывали, валенки валяли, полушубки шили на продажу – богато жили, у них золотишко было.
Слушай, слушай дальше! Отца моего на войну не взяли, по причине хромоты, и был он всю войну начальником районной милиции. Приехал он однажды в ваше село. Отозвал его в сторонку Иван Петрович, отец Матвея, и долго они о чем-то беседовали. Матвей, как и все его братья, на войне уже был. Так вот поговорили Иван Петрович с моим отцом, еще в одну телегу лошадь запрягли, посадили в нее троих мужиков покрепче и повезли в район целым отрядом в небольшом, но увесистом сундучке якобы «важные бумаги». Вот и вся история с Матвеевым кладом. Так что можете его не искать – воевал ваш клад.
- Так ты родом не михайловский? Откуда?! Из Великих Лук?! Псковский?! «Пскапские мы!» Скобарь, значит! Что ж ты, дорогой товарищ, молчал о самом главном? Я всю жизнь прослужил во Пскове, в дальней авиации. Звони домой, что остаешься здесь на ночевку. Звони, звони! Вот тебе телефон, здесь прекрасная связь – наши прадеды знали, где селиться! Завтра я тебя отвезу или послезавтра, куда захочешь. У меня в машине и гармонь есть, я тебе любого «Скобаря» сыграю: и веселого, и грустного, и под драку. Всё, гуляем!
Ну, извините, тут я временно все записи прекращаю. Мне пока не до лешего! В следующий раз!
Вон уже и «Скобаря» играют!
(Автор Владимир Щеглов)