Легкомысленные в своём падении снежинки, большие и красивые, кружились в восходящих потоках тёплого воздуха, вырывающегося из здания аэровокзала, в поисках места приземления, совершенно не учитывая, что могут стать причиной задержки рейсов тысяч пассажиров, стремящихся домой, в гости в командировку. Приходящий через две недели новый 2019 год повышал важность точного соблюдения расписания авиасообщения. Снежинкам до этого не было никакого дела и изменение расписания их мало интересовало. Однако юркая аэродромная техника, снующая по перрону, не давала им шанса отрицательно повлиять на регулярность полётов, убирая, едва коснувшиеся асфальта снежинки в высоченные сугробы на обочинах перрона.
Всё это происходило прямо за стеклянной стеной аэровокзала, где Палыч и Игорь в уюте и комфорте кафе совсем нового терминала пили традиционную предполётную чашечку кофе. У каждого до вылета оставалось ещё время насладиться общением и кофе.
- Знаешь, чего мне не хватает в современной авиации? - спросил Игорь.
- Долгой лётной карьеры впереди, - ответил Палыч, чувствуя настроение.
- Ну, это само собой, - оценил ответ товарища Игорь и через паузу добавил, - Плохой погоды.
Палыч показал за окно. В смысле, а это что.
- Я не про то, что погода изменилась, а про то, как авиация на непогоду реагирует, - пытался объяснить своё настроение Игорь, - Раньше такого снегопада хватило бы дня на три закрытия аэропорта. А сейчас даже незначительных задержек нет.
- О, как! – удивился Палыч, - То есть тысячи умов работали многие десятилетия, чтобы мы с тобой могли взлетать при видимости сто двадцать пять метров, а приземляться при семидесяти пяти. Разрабатывались машины, механизмы обеспечивающие полёты в снег, туман, ледяной дождь. А мы такие – нам бы плохую погоду.
- Да, я не про регулярность полётов, - вздохнув ответил приятель, - Я про общение. Раньше, как было? Приходишь на работу, а непогода. Туман или метель. Все в штурманской. И разговоры. Обо всём. Но больше о работе. Это же какая школа была. Ни один университет, ни одна академия такому не научит. А сколько времени в пилотской кабине проговорили в ожидании подходящей погоды.
- То есть регулярное выполнение полётов тебя не очень устраивает? – не скрывая иронии спросил Палыч.
- Как-то за всем этим высокотехнологическим уровнем развития всего, пропадает человек, - продолжая рассматривать перрон, где современная техника успешно боролась с непогодой, проговорил Игорь, - Менее человечной, что ли становится авиация. Раньше, как на вылет приходили? Часа за два, хотя можно и за час прийти. Но за час пришёл – сразу подготовка. А поговорить? А пообщаться? Узнать, как выходные прошли. Как дома дела. Люди в экипаже знали друг о друге больше, чем иные члены семьи. Отсюда и понимание, кто чем живёт, что от кого ждать. И человечность даже в выполнении процедур была.
Коллега вздохнул, отпил глоток кофе. Палыч уловил интонации и понимал, что не стоит прерывать.
- А сейчас, второй прибывает на вылет за шестьдесят минут тридцать секунд. И так бодро: «У меня ещё полминуты до явки!». И сразу каждый свои обязанности выполнять. Не люди, а функции. Как компьютеры или программы.
Старший товарищ улыбнулся, и собеседник принял улыбку за несогласие:
- Ты не согласен?
- О чём спорить? – ответил он вопросом, - Через какое-то время эти пацаны займут на наше место, как мы заняли место наших наставников, и будут брюзжать, что авиация уже не та, что они были другими.
- Ну, это вряд ли, - немного подумав, продолжил разговор приятель, - Мы такими не были. Вспомни на какую технику мы из училища приходили. Помнишь? То-то.
- А ты вспомни, что нам тогда старики говорили, - напомнил Палыч, - Смешно сказать сорокалетних мы считали ровесниками мамонтов. А по сути – это самый лётчицкий возраст, когда уже много знаешь и ещё много можешь. Помнишь, что твой любимый первый командир Андрей Фёдорович говорил? «Вы молодые после училища сразу на тёплый и комфортный лайнер Ан-2 пришли, а мы после лётной школы яйца морозили на По-2». Или ещё: «Вы только и ждёте, чтобы мы окочурились, чтобы самим на левую табуретку перепрыгнуть».
Игорь задумался.
- Да, я помню Фёдорыча. «Ты, пацан, неба не видел! Тебя в сложняк, и ты усрёсся!», с улыбкой вспомнил он, - Неужели и мы уже такие древние?
- Успокойся, не такие. Много-много древнее, - «успокоил» коллега.
- Да, я не про возраст, - уточнил Игорь, - Я про восприятие нас молодёжью. Интересно, они догадываются, что мамонтов мы не застали?
- Про мамонтов не скажу, но то, что кривые Жуковского мы могли узнать лично от Николая Егоровича, это вполне может укладываться в их юном сознании.
- Но как же всё быстро, - погрустнел старинный приятель.
- Быстро, потому что интересно, - попытался успокоить более мудрый Палыч, - сидел бы на шлагбауме, сутки через трое, знаешь как медленно бы время до пенсии тянулось.
Друзья посмотрели на перрон, где аэродромная техника однозначно обеспечивала их вылеты по расписанию. У Игоря зазвонил мобильник.
- Всё нормально, уже на подходе, - коротко в трубку ответил он, и уже Палычу, - Второй звонил. Говорит, что полтора часа до вылета, а меня нет. Непривычно, мол.
- Однако, совсем молодёжь испортилась, - с иронией прокомментировал Палыч, - своей предупредительностью даже побрюзжать старикам не дадут.
Игорь засмеялся, явно переходя от ностальгического на рабочее настроение и засобирался. До штурманской, которая теперь называется брифингом минуты две медленным шагом. Так что и на поговорить со вторым пилотом времени достаточно.
«Выходит, вовсе не в погоде всё дело» - подумал Палыч, глядя вслед уходящему другу. Игорь в лётной форме шёл через громадный зал терминала. Возраст и лёгкая седина добавляли его виду основательности и надёжности. Человек, занимающийся своим делом всегда выглядит привлекательней.
Но Палыч вдруг вспомнил совсем молодого Игоря. Палыч на правах свидетеля сидел за столом с молодыми. Рядом с ним сидел Николай Петрович новоиспечённый тесть Игоря, на котором даже гражданский костюм сидел, как генеральский мундир. И Палыч слышал, как друг Николая Петровича шептал тому:
- Что же это Вы этот-то ресторан выбрали? Можно же было, что-то с видом на Кремль. Посолиднее, так сказать.
- Так в этой семье теперь новый глава, а я только совещательный голос имею, - то ли жаловался, то ли оправдывался генерал. А может и хвалился новым зятем.
Застолье уже было в той стадии, когда некоторые из гостей начинали потихоньку забывать о причине мероприятия, как это бывает очень часто во время свадебных застолий.
Игорь встал и постучав вилкой о бокал привлёк внимание гостей. Алёна встала рядом и стояла, прижавшись к мужу.
- Дорогие гости, - громко произнёс Игорь, - Мы счастливы, что вы собрались здесь, чтобы порадоваться вместе с нами столь значимому для нас событию и благодарны вам за это. И надеемся, что и вы порадуетесь за нас, потому что сейчас мы вынуждены оставить вас, поскольку через тридцать минут на борту теплохода, который вы можете увидеть в окнах ресторана, мы отправляемся в свадебное путешествие. Всё, что на столах должно быть съедено и выпито.
Не дав гостям, опомнится Игорь громко крикнул: «Горько!» и поцеловал жену.
Когда молодые уже с палубы теплохода махали гостям, вышедшим на причал проводить их, всё тот же приятель говорил генералу:
- Так вот как ты всё прекрасно рассчитал. Поэтому и ресторан этот выбрал.
На что, не менее других гостей удивлённый тесть, ответил:
- А что, в надёжные руки дочь отдал
А молодые стояли на палубе такие красивые и не было ни чуточки сомнения, что счастье ждёт их впереди.
Палыч глянул на часы в мобильном телефоне и набрал самый важный номер:
- Наташа, всё по расписанию. Буду вовремя. Люблю, целую.