Если бы кто-то решил сочинить пародию на бразильских грабителей, включив в нее все самые примитивные стереотипы о них, он бы все равно не смог это сделать лучше самих бразильских грабителей. И ограбление музея Сакара до Сеу (Рио-де-Жанейро) лучшая тому иллюстрация.
24 февраля 2006 года, в первый день ежегодного карнавала в Рио-де-Жанейро, когда миллионы людей заполонили улицы, несколько грабителей проникли в один из крупнейших художественных музеев страны, Сакара до Сеу. Момент бы выбран идеально. Большинство краж совершается ночью, чтобы никто ничего не увидел, но еще проще совершить кражу при максимальном стечении народа, когда вся полиция города вышла на улицу, но все смотрят совершенно в другую сторону.
Грабителей было четверо, включая, как минимум, одного тинейджера. Вооруженные пистолетами и гранатой они без труда убедили безоружных охранников и тех немногочисленных посетителей, которые предпочли музей карнавалу, что сопротивляться в общем-то бесполезно. Один из охранников, вероятно, испытывал нечто похожее на deja vu, так как за семнадцать лет до этого его уже брали в заложники в этом же самом музея во время кражи тех же самых картин Дали и Матисса, только в этот раз преступники решили прихватить еще Моне и Пикассо.
Несмотря на предыдущие кражи, наличие многочисленных шедевров европейской живописи, а также на расположение в одном из самых криминальных городов мира, полноценной системы безопасности у музея не было. Преступники спокойно, без спешки полчаса орудовали в здании: заставили охранников отключить камеры видеонаблюдения и удалить с них все записи, срезали нейлоновые веревки, которыми были закреплены картины. У них не было цели унести как можно больше – они пришли за конкретными четырьмя картинами и одной книгой с иллюстрациями Пикассо. Логично предположить, что действовали грабители по заказу.
Когда они уже практически были готовы уйти из музея, неожиданно появился еще одни охранник, пришедший на смену. Он попытался отобрать похищенное, но в итоге травмы получил и он, и картина Пабло Пикассо «Танец». Возможно, это происшествие заставило грабителей вспомнить, что они все же бразильцы, так что перед самым уходом, унося с собой работы стоимостью по разным оценкам от 10 до 50 миллионов долларов (одна из крупнейших краж в истории), преступники заодно обчистили пятерых посетителей музея, забрав у них кошельки, телефоны и фотоаппараты.
Оказавшись на улице, грабители моментально растворились в толпе празднующих. А вместе с ними растворились и украденные картины. Спустя несколько дней полиция нашла обгоревшее паспарту от картины Пикассо, той самой, которая была повреждена в драке с охранником. Высказывались предположения, что все картины были сожжены, но никаких доказательств этого представлено не было. Спустя 10 лет после кражи о ней написали книгу. Скоро, говорят, должны снять фильм.
Одной из картин, пропавшей в результате кражи, была работа «Два балкона» (или как она называется в оригинале «Мужчина нездоровой комплекции, внимающий звукам моря») Сальвадора Дали (или как его на самом деле звали – Сальвадор Доменек Фелип Жасинт Дали-и-Доменек, маркиз де Дали де Пуболь). Это была единственная работа Дали в музеях Латинской Америки. Ее уже крали из Сакара до Сеу в 1989 году. Но тогда полиции понадобилось всего несколько дней, чтобы ее вернуть.
Картина была написана в 1929 года, в период, когда только началось сближение Дали с сюрреалистами. Хотя сюрреализм ассоциируется с таким понятиями как «бессознательное» и «автоматическое письмо», смею предположить, что работы Дали того периода были более чем осознанными и тяготели, скорее, к метафизической живописи де Кирико с ее перегруженностью образами. Оригинальное отличие Дали было в том, что он помимо общекультурных образов включал образы, связанные исключительно с его личным опытом, которые по определению не могли быть поняты другими. Все это создавало дополнительный элемент загадочности и уникальности его работам.
Как и все другие произведения Дали 1929 года, картина «Мужчина нездоровой комплекции, внимающий звукам моря» изобилует сексуальными символами, почерпнутыми напрямую у Фрейда. Есть в ней и так волновавший их обоих образ тирана-отца, с юношей, стыдливо склонившимся на его плечо. Кстати, фасад здания на картине соответствует фасаду дома отца Дали. Наверняка, протекающие и изъеденные яйца в левой части картины говорят нам о крушении надежд. Но мне почему-то кажется, что ничто из этих знаний не способно обогатить наше восприятие картины. Ведь каждый способен найти в ней свои собственные загадки и ответы, со здоровым интересом внимая краскам гения.