Каждое лето ледокол «Волынец» становился на ремонт. Ну, действительно, когда ещё ледоколу ремонтироваться, как ни летом.
За период зимней навигации старые механизмы ледокола сильно изнашивались, и без планового ремонта следующую навигацию провести было практически невозможно. Кроме планового ремонта механизмов проводилось докование с зачисткой и окраской корпуса. Доковались обычно в Петровском доке Кронштадта.
Корпус ледокола клёпаный, а при сильной вибрации во льдах заклёпки расшатываются и дают течь. И первым делом в доке текущие заклёпки просто обваривали. Это и проще, дешевле и быстрее. А после этого уже начиналась зачистка и окраска корпуса.
Надо сказать, что зачистка и окраска корпуса, а так же зачистка и помывка танков (топливных и водяных цистерн) считались «блатной работой», ибо КСРЗ (Кронштадтский судоремонтный завод) отдавал её экипажу, и оплачивалась она весьма неплохо. Точную цифру не знаю, никто ведь не говорил, но полтора – два оклада за это можно было получить. В безденежной ОВСиГе это были огромные деньги! А потому и занимался ею почти всегда командный состав, но только в нерабочее время. Нас молодых к таким деньгам не подпускали. Кочегарам доставалась котлочистка, именно, через одно О) – самая грязная и вредная работа на пароходе.
Следует напомнить, что на ледоколе были установлены шесть огнетрубных котлов КО-3 с давлением пара 15 кг\с. Это более надёжные и неприхотливые котлы по сравнению с водотрубными, но КПД (коэффициент полезного действия) у них ниже, а потому и дыма больше. А где дым там и сажа. Правда, капитан сильно дрючил стармеха и третьего механика за дым из труб. Ну, а те, в свою очередь, «вставляли фитиль» кочегарам. Впрочем, со временем и я научился не дымить.
Кроме того внутренние водяные поверхности покрывались толстым слоем накипи. Вы такое могли видеть в домашнем чайнике, если вода в вашем водопроводе слишком жёсткая.
В паровом котле процесс нарастания накипи гораздо стремительнее и толщина в десятки раз больше, ибо дистиллята часто не хватало и приходилось питать котлы забортной водой, благо в Финском заливе она пресная. Но и этого было достаточно, чтобы трубки за зиму зарастали толстым слоем известковой накипи. В котельную воду, конечно, добавляли антинакипин, но полностью избавить котёл от накипи он не мог.
Сажа и накипь очень сильно снижают КПД котла, а это, в свою очередь, увеличивает расход топлива. А за экономию топлива капитан и механики получали премию. Вот почему котлочистке уделяли особое внимание. Кочегарам от этой премии ничего не перепадало, но грязную работу делали мы.
После того, как в доке ледокол подключался к береговым коммуникациям, котлы выводили из эксплуатации. И когда остынут начинали чистку. Вахты отменялись, и мы переходили на рабочий день. Первым делом, конечно же, чистили сажу в топках, трубках и дымовой коробке. Технология проста и не стоит на ней останавливаться. Скребком и карщёткой счищали сажу с ровных поверхностей, а трубки банили банниками.
А почему первым делом? Потому, что грязное это дело! Сажа разлеталась по всей кочегарке, и потом долго приходилось вымывать её из всех щелей. Мазутная сажа особо въедлива в кожу, и отмыться за один раз невозможно. Потому три-четыре дня мы с борта не сходили, кроме Вени «стакана», который своей грязи не стеснялся. Впрочем, он и не чистил.
Постельное бельё за эти дни превращалось в половую тряпку, а роба настолько пропитывалась сажей, что даже стояла. Дневальная (уборщица) в эти дни проклинала нас, на чём свет стоит. Впрочем, она ругала всю машинную команду и в обычные дни. В столовую на обед нас не пускали. Обедали в коридоре.
Но хуже дело обстояло с защитой лёгких и глаз. Противогазы у нас были, но работать в них невозможно. Если кто-то пробовал что-то делать в противогазе, знает. Простых респираторов просто не было. Поэтому обматывали лицо тряпкой и в бой. Но сажа, всё равно, проникала в лёгкие, и ещё долго потом приходилось отплёвываться чёрными сгустками. Очки использовали, но они быстро засорялись и чаще работали без них.
Вычищенную сажу в большой бадье поднимали ручной лебёдкой на палубу и выносили на берег. Подышишь, бывало, минут пять свежим воздухом и снова «преисподнюю». Однако всё кончается и начинается чистка водяной части.
Это уже совсем другое «удовольствие». Главный огнетрубный котёл – это огромная бочка с водой и внутри это напоминало небольшой бассейн. Вскрывали верхнюю горловину котла и в узкое отверстие протискивались от трёх до шести человек. Внутри места хватало. Чистили прямо в воде карщётками, скребками и специальными цепями между трубок, куда не доставали другим инструментом.
Пробовали чистить пневматическими машинками-шарошками, но в воде от них толку мало, а на сухую они поднимали столько пыли, что находиться внутри было невозможно. Свет тусклой переноски не пробивался через облако пыли. Да и работать тогда бы пришлось в противогазе. Поэтому опять всё вручную.
Воду можно было подогревать топочной форсункой. Так что, при желании, нас можно было сварить как грешников в аду. По мере очистки верхних слоёв, вода спускалась, и постепенно мы доходили до дна. Чистили сами топки и выгребали осевшую на дно накипь.
За те же три-четыре дня мы полностью отмокали от сажи, чему способствовал и антинакипин, содержавшийся в воде, и мы выходили на свет божий чисты, аки ангелы.
Премий никаких нам за это не платили, но молоко за вредность давали. Однако мы предпочитали пиво.
Сейчас я вспоминаю эту работу с ужасом, но тогда мы были молоды, полны здоровья и сил. Всё воспринималось легко и с юмором. И я нисколько не жалею об этом. Только пройдя адские тяготы работы в машинной команде, и будучи помощником капитана, я сохранил уважение к работе механиков и всех других «маслопупов». Наверное, поэтому я чаще засиживался за столом с механиками, чем со штурманами.
Если вы ещё не читали предыдущие главы о ледоколе "Волынец" и его историю, настоятельно рекомендую. Не пожалеете.
А так же читайте мои рыбацкие похождения и "Записки яхтанутого".
Подписывайтесь на мой канал, если вы ещё этого не сделали, ибо будут и другие интересные истории, коих в старом плавучем чемодане полно.
Всего вам доброго.
До встречи.