- Сами вы не полезли, но позвонили Виктору и соврали, что мне якобы кое-что известно об истинных обстоятельствах гибели агронома, на деле просто боялись, что ваша водочная деятельность выльется наружу. Вы ведь, разумеется, знали о том, что Степана Федоровича убил собственный сын, иначе как бы Виктору удалось выпутаться из этой истории, не уговори вы судмедэкспертов составить липовый акт о причине смерти? И Виктор полез, на свою беду, и чуть не остался без пальцев. Не найдя ничего интересного в моем номере, вы тем не менее устроили за мной слежку, - я замечал ее несколько раз, хотя особого значения не придал – ведь в небольшой станице нет нужды в тотальном наблюдении, здесь и так все обо всех все знают, стоит только держать ухо к земле! А потому, когда я заинтересовался бывшим землеустроителем Стрельниковым и поехал к нему в санаторий, вы, Виктор, боясь, что после нашей с ним беседы мне все станет ясным, просто опередили меня и забили его насмерть бутылкой из-под шампанского.
- Я совершил тогда ошибку, - прохрипел фермер, - мне стоило убить тебя и проблем бы не стало!
- Ну, это смотря о каких проблемах вы говорите, ведь к тому времени вы уже убили двух человек! Да и потом, ведь вы на полном серьезе полагали, что Кепочкину удастся «повесить» это убийство на меня!
- Да, чертова девка, мы ее недооценили! Кто бы мог подумать, что у нее папаша – генерал ФСБ?!
- Вот именно! Итак – три старика-товарища, имеющие отношение к тайне поля с курганом, мертвы. А здесь я вдруг исчезаю на сутки из станицы и вы верно делаете вывод, что это не к добру – не иначе я поехал искать Горелова по его московскому адресу, - благо, ваша мать, Виктор, рассказала мне кое-что о его дружбе с вашим отцом и об их переписке. Знай она, чем это может грозить ее сыну, стала бы она это делать? Думаю, стала бы – она никогда не простит убийство своего мужа!
- Она всегда была вероломной! – сделал неожиданное замечание Виктор.
- Ну уж, знаете…верить убийце она уж точно не обязана!
- Не твоего ума дело, ты бы лучше позаботился о своей мелкой душонке, ей скоро предстоит взлететь на небеса. В этом свете все твои демагогии выглядят смешными.
- Может быть, но я еще не окончил свой интересный рассказ.
Кепочкин посмотрел на часы:
- В твоем распоряжении пять минут – уже поздно и мы изрядно подустали, следя за всеми твоим проделками.
- Хорошо. Разумеется, в Москве я не нашел бы Горелова, но наверняка узнал бы о письмах агронома к нему – что, впрочем, я и сделал – раздобыл эту самую корреспонденцию. Теперь мне сразу же стало ясно, настолько подробно все в них было описано! Но потом я расслабился и потерял бдительность, - оглушив меня в номере, вы овладели, пожалуй, главными уликами.
- Ну мы же не такие дураки, чтобы дать тебе возможность опубликовать их! – довольно кивнул Кепочкин.
- Разумеется, - согласился я. – Но!.. – я выдержал многозначительную паузу.
- Что? – не понял Кепочкин, а Загоруйко нервно хихикнул и нетерпеливо погладил большим пальцем цевье.
- Случилось так, что я нечаянно сунул одно из писем отдельно от остальных и оно уцелело. А в нем – к вашему, Виктор, сожалению, - как раз подробнейше описаны все угрозы в адрес отца! Случайность…
- Какое теперь это имеет значение? – вяло махнул тот рукой. – Ведь ты – покойник!
- Да, - подтвердил Кепочкин, притворно вздохнув, - сейчас мы замуруем тебя здесь, а потом подорвем этот гнилой курган к ядреной бабушке! Очень он мешает вести сельскохозяйственные работы, правда, Виктор?
- Правда. Да и напоминает постоянно о всяких неприятных вещах. Мы уже заложили взрывчатку, у тебя будет шикарная могилка, орлов! Вот только жаль, что вряд ли кто принесет на нее когда-нибудь цветочки…
- Ваш отец, Виктор, до последней секунды своей жизни оставался верен себе, он был настоящим человеком, тем более жаль, что его сын стал таким мелким, жалким убийцей, рабом своих собственных мелких амбиций и болезненных иллюзий…
Я бы мог еще кое-что дополнить к своим словам, но тут приклад ружья с силой врезал мне в висок и яркое пятно льющегося через люк света, в котором мы вели беседу, тут же поглотил мрак…