Арестант Кантемиров от скуки и бездействия в стенах дрезденского каземата решился на отчаянный шаг – замахнуться на святое – на славные армейские традиции. Ещё утром начальник войскового стрельбища Помсен вспомнил, что сегодня, ближе к вечеру караул танкистов сменит родная пехота. И вновь возникнет вечный антагонизм между чернопогонниками и краснопогонниками…
Прапорщик неоднократно слышал от молодых офицеров мотострелкового полка весёлые рассказы про смену караула на гарнизонной гауптвахте. Здесь мотострелки отрывались по полной программе на своих вечных оппонентах, так как всегда меняли танкистов и затягивали эту процедуру до позднего вечера.
Иногда в ход шли запрещённые приёмы и различные ухищрения для продления приёмки-сдачи караула: арестанты пересчитывались по несколько раз, якобы случайно стирались пластилиновые печати на дверях закрытых помещений, прятались и находились «макинтоши» и т.д., и т.п.
Прапорщику надоело сидеть и лежать, деятельная натура искала выход, и заключенный мерил шагами свою камеру от зарешечённого окна и до металлической двери: три шага туда, три обратно.
За четыре года службы на полигоне начальник войскового стрельбища привык ежедневно проходить долгие расстояния по широким просторам мишенного поля. Сейчас резкий переход к ограничению в пространстве начали действовать на психику молодого человека.
Первые сутки прошли веселей, а понедельник оказался действительно тяжелым. Уже полдень, солнце начало заглядывать в камеру, значит скоро обед из вполне приличной баланды. Есть можно, вот только аппетита нет ни хрена. Кантемиров вернулся на свой «макинтош» с матрасом, уставился в потолок и вновь начал просчитывать ходы примирения между не совсем дружественными родами войск Советской Армии…
Вне тюремного расписания раздался скрежет ключа и лязг открываемой двери. В камеру буквально вбежал начальник караула, старший лейтенант бронетанковых войск Лисовских. Одна из сторон «непримиримых противоречий, характеризующихся острой борьбой противоположных сил, тенденций…»
Начкар Лис был явно возбуждён. Арестант Кантемиров по приобретённой полезной тюремной привычке вскочил перед офицером.
Танкист только махнул рукой, призывая выдвигаться из закрытого помещения:
– Правильно, арестант. Шагом марш за мной.
В этот раз других команд не поступило. Знакомый сержант резко закрыл дверь камеры на ключ. Начкар выдвинулся первым, за ним арестант, сержант догнал у первой лестницы. Стук трёх пар сапог по металлу эхом прошёлся по немецкому каземату.
Внезапный переход от вынужденного бездействия к непонятным действиям добавили адреналина в кровь молодого человека, появились несколько дельных мыслей: «Деньги нашли с валютой?», «Может, срочно переводят в тайную тюрьму КГБ?» и вечный вопрос: «Что делать?»
Прапорщик по ходу движения спросил:
– Роман, куда гоним? У меня ещё несколько суток впереди.
– Тимур, из-за вас большой кипишь в изоляторе. Ближе к вечеру ждём каких-то московских генералов вместе с Потаповым. Аргудаев по всей губе мечется. А тебя с солдатами срочно к коменданту, – начкар вдруг остановился и развернулся к собеседнику. – Слушай, прапорщик, а ты случайно, не шпион? И чего к тебе генералы зачастили?
– Не, товарищ старший лейтенант, я – свой. Я за красных.
Лисовских с улыбкой посмотрел на нового приятеля, кивнул и продолжил броуновское движение по коридорам, лестницам и переходам саксонской тюрьмы. Быстро пересекая небольшой двор между гауптвахтой и комендатурой, начальник караула махнул в сторону высокой глухой стены и сказал:
– Знаешь, прапорщик, я сейчас не удивлюсь, если к нам поступит срочный приказ поставить тебя к стенке и расстрелять при попытке к бегству.
– Товарищ старший лейтенант, приказы надо выполнять незамедлительно, как того требует Устав караульной службы. Роман, а ты дашь мне возможность выкрикнуть последнее слово?
– Только не матом. Неприлично. А что кричать будешь?
– Пока не придумал. О, уже придумал: «Да здравствуют прапорщики ГСВГ!»
– Это сильный лозунг…
Тройка остановилась у двери кабинета коменданта гарнизона, отдышались, и офицер постучал в дверь. В ответ услышали суровое комендантское: «Вводи!».
Басалаев с Драугялисом, тоскующие на первом, солдатском этаже армейской тюрьмы, уже стояли у стены кабинета. Начальник стрельбища встал рядом и кивнул подчинённым.
Подполковник Кузнецов из-за стола обвёл взглядом арестантов и остановился на прапорщике:
– Кантемиров, что за внешний вид?
Ещё вчера, после вечернего чаепития с начкаром, Тимур наконец то побрился и договорился с сержантом караула, что с сегодняшнего утра у его солдат будет возможность привести себя в порядок.
Прапорщик посмотрел на своего старшего оператора с пилорамщиком, пожал плечами и туманно ответил:
– На губе паримся, товарищ подполковник.
– Вот именно, что паритесь… А сегодня вечером по твоей милости, к нам нагрянут московские генералы. И, видимо, им больше не хрен делать, как тебя с твоими солдатами разглядывать. Вот скажи мне – как я москвичам тебя в таком виде покажу?
– Не могу знать. Пусть дадут утюг. Успеем подшиться и погладиться. Полдня впереди.
– Утюгом бы тебе по голове, прапорщик. И ремнём по жопе, – вздохнул комендант, посмотрел на ухо арестанта и улыбнулся. – Хотя, ты уже хорошо получил.
Кузнецов перевёл взгляд на старшего лейтенанта Лисовских:
– Так, Лис, слушай приказ – хватаешь мой УАЗ, берёшь за шкирку этого арестанта и шнель, шнель на стрельбище, – подполковник встал из-за стола и подошёл вплотную к Кантемирову. – Быстро приводишь себя в порядок, переодеваешься в китель, для своих бойцов захватишь парадки и марш обратно на цугундер. Всё понял?
– Так точно, товарищ подполковник!
– Не убежишь?
– Некуда бежать. Позади Москва с генералами.
– Это ты точно заметил, прапорщик, – Кузнецов повернулся к начальнику караула.
– Старлей, стреляешь хорошо?
– Товарищ подполковник, у меня первый разряд по офицерскому многоборью.
– Кантемиров, слышал? – вновь улыбнулся комендант гарнизона.
– Я всё понял.
– На всё у вас один час времени. Вперёд! – подполковник махнул рукой, указывая на дверь. Уже на выходе начальник стрельбища услышал от Басалаева:
– Товарищ прапорщик, сигарет захватите.
Кантемиров кивнул. Сержант караула по ходу обратного движения обратился к офицеру:
– Товарищ, старший лейтенант, мы же так с обедом пролетим?
– Не бзди, сержант. Накормлю обоих, – арестант пехоты влез в разговор караульных танкистов.
***
В это время на войсковом стрельбище Помсен царила предобеденная идиллия. Дневная стрельба закончилась, бойцы полигонной команды потянулись ближе к столовой, рабочая команда во главе с капитаном Чубаревым ждали старшину с обедом в термосах у своих землянок. Командир 9МСР знал, что его обед будет ждать в домике начальника стрельбища.
Ещё вчера вечером капитан Чубарев, уставший после наряда и задёрганный странными вопросами особиста полка («товарищ капитан, как по-вашему – действительно прапорщик употреблял спиртные напитки совместно с рядовым и сержантом?», «товарищ капитан, на что вы в первую очередь обратили внимание при прибытии на стрельбище?», «товарищ капитан, вы заходили в домик начальника стрельбища?», «сколько бутылок водки стояло на столе?» и т.д.) был срочно и впервые вызван лично к новому командиру полка.
Ротный спешил и на бегу поминал своего друга прапорщика нехорошими армейскими словами. Пусть ему там, в камере, икается сильно... Всё из-за начальника стрельбища… Никак не может служить, как все прапорщики полка…
Перед кабинетом командира полка капитан остановился, поправил форму и, выдохнув, постучал в дверь. Не ожидая ответа, вошёл и увидел подполковника Болдырева, сидящего в гордом одиночестве за своим командирским столом. Шаг строевым и доклад: «Товарищ подполковник, капитан Чубарев по-вашему приказу прибыл!»
В голове офицера как трассирующие пули на ночной стрельбе мелькнули пару мыслей: Первая – «Неужели меня одного вызвал?», и логически вторая: «Что случилось?»
Командир полка встал, вышел навстречу ротному и протянул ладонь:
– Добрый вечер, товарищ капитан.
– Здравия желаю, товарищ подполковник, – армейское приветствие догнала третья трезвая мысль: « Добрый вечер – не к добру…»
– Присаживайтесь. В ногах правды нет, – подполковник вернулся на кожаное кресло. Капитан хотел добавить, что в жопе правды тоже особо не сыщешь, но деликатно промолчал и присел за длинный стол совещаний ближе к командиру полка.
Подполковник Болдырев с интересом рассматривал командира 9МСР. Капитан Чубарев из-за вежливости осмотрел по кругу до боли знакомый кабинет КП и вопросительно перевёл взгляд на старшего офицера. Чего изволите -с?
Болдырев выдержал паузу и сказал:
– Я хорошо понимаю, что вы только что освободились после дежурства. И, скажем так, совсем непростого дежурства. Майор Яшкин уже разговаривал с вами?
Капитан утвердительно кивнул. Непростая выдалась ночь, да и день с этим побегом солдат из госпиталя на Запад оказался крайне насыщенным для помощника дежурного огромной воинской части. К чему клонит командир полка?
Подполковник продолжил и перешёл на ТЫ:
– Слушай, Чубарев, у меня к тебе особый приказ и личная просьба.
Ротный напрягся. Весь армейский опыт капитана пехоты подсказывал офицеру, что если сам новый командир полка выделил именно тебя для выполнения особого приказа и личной просьбы – ничего хорошего от этого не жди.
Но, чем ещё можно было напугать командира мотострелковой роты ГСВГ?
Болдырев продолжил:
– Только что разговаривал с начальником стрельбища, и он порекомендовал именно тебя для усиления полигона рабочей командой под твоим командованием. Что скажешь, капитан?
Капитан Чубарев понимающе посмотрел на командира части и подумал: «Дожил, товарищ капитан... Тебя уже прапорщик рекомендует…»
А что такое срочная командировка на войсковое стрельбище Помсен? А это личный состав, который выполняет твои приказы с полуслова, с полувзгляда, лишь бы не возвращаться назад в казармы. И опять же солдаты полигонной команды, у которых ты в большом авторитете. Взять того же повара Расима, стоящего на должности стрелка РПГ в 9МСР и получающего свою солдатскую зарплату лично из рук командира роты.
И ещё – это холостяки из ОТБ и немецкие дискотеки два раза в неделю в Оттервише. Да много чего хорошего обещала предложенная самим командиром полка внезапная командировка.
Ни один мускул не дрогнул на лице капитана, и Чубарев уверенно ответил:
– Приказ выполним. Полигон будет работать, как часы. Не подведём.
– А я и не сомневаюсь. Кантемиров передал, чтобы ты жил в его домике. Ключ возьмёшь у старослужащих. Выдвигаешься завтра с утра.
– Есть, товарищ подполковник. Разрешите идти?
– Вперёд, капитан.
На обратном пути в подразделение мнение командира 9МСР о своём друге – начальнике войскового стрельбища Помсен – несколько поменялось в лучшую сторону…
(продолжение - https://zen.yandex.ru/media/gsvg/praporscik-kantemirov-i-kagebe-chast-28-60927ff1a5f87026b13c017d)
P.S. Продолжаю потихоньку выставлять главы из книги «Жизнь за Жильё»: https://litnet.com/ru/roman-tagirov-u4634195
