Полночи она проплакала из-за комментария в соцсети. Какой-то дебил… как это обычно бывает. Набрав длинный, логичный, аргументированный, вежливый ответ, она внезапно стёрла его и сползла со своего компьютерного кресла под стол.
После первого припадка истерики, пытаясь уже уснуть, она представила в красках свой ещё более логичный, и, естественно, совершенно невежливый ответ. В трёх вариантах. Потом вскочила к ноутбуку и стала набирать четвёртый, самый хлёсткий и уничижительный. Дойдя до «….» остановилась и удалила написанное.
В сети она всегда вела себя предельно корректно. Связано это было с собственными реакциями. После долгой болезни и периода реабилитации она оказалась одна, без помощи и поддержки, и обнаружила, что любое злое слово способно так больно её ударить, что на восстановление нормального состояния требовалось несколько дней, а то и неделя. Она тратила долгие часы на переживание идиотской ситуации, в разных вариациях выворачивая мотивацию всех участников, моделируя различные исходы и состояния.
Предугадать нельзя было почти никогда. Вот стотысячный идиот, которого она или легко игнорирует или весело, но беззлобно троллит, пока не надоест. А потом внезапно… Хотя, кажется, ничего не изменилось.
Она знала возможную цену. А вдруг оппонент такой же психически неадекватный, может, у него недавно умерла мама и вот он пытается выразить ненависть миру в сети, где ему ничего не грозит. Если она ранит его ещё больше, никто не знает, каковы будут последствия. Ей представлялось, как получив ответ, оппонент всю ночь ходит из угла в угол, грызёт ногти, пишет и стирает комментарии, приходит в ярость, рыдает от бессильной ненависти.
Утром он опоздает на работу, накосячит перед начальством, его попрут, жена устроит скандал, он начнёт бухать и опустится на самое дно.
Переступить эту черту она не могла. Любой самый вежливый комментарий в десяти случаях из десяти провоцировал оппонента на ещё более масштабную агрессию. Ему нужен был ответный срыв, драка, а она не способна была нарушить какую-то эфемерную, но нерушимую внутреннюю границу. Нет. Так нельзя.
После попыток выдать хоть какую-нибудь реакцию она банила оппонента, чтобы защитить его от самоё себя, потом падала на кровать и всё крутила в голове несмолкаемые диалоги, продолжая беседу с троллем уже без всяких преград, позволяя себе всё, что только можно было представить. Она не скупилась на выражения и выдумывая ответы оппонента так, что периодически начинала рыдать от ненависти к этому – уже порождённому собственной фантазией – существу. Эти диалоги очень быстро переходили в бесконтрольное самобичевание, а ненависть превращалась в ненависть и отвращение к себе. В какой-то момент её накрывал приступ астмы, и она мечтала, что просто сама собой тихо перестанет дышать. Но ей, конечно, так никогда не везло.
В этот раз всё было примерно так же. Потом наступило утро.
Уже обессилев от этого идиотизма она почувствовала холодное спокойствие. Реакция на комментарий была чрезмерной, не адекватной содержимому. Можно было просто посмеяться над кретином или проигнорировать. Следовательно, психическое состояние приближается к критическому. Слишком много работы, мало сна. Надо это решить. Нужно погуглить таблетки без рецепта.
Проснувшись, она не смогла себя заставить ответить на телефон. Безразлично пролистала почту, отметив важные письма от заказчика как спам. Долго таращилась в окно. Оделась и вышла подышать. На улице долго сидела на любимой лавочке. Светило воробьиное светило, по-стрекозьи стрекотали машины, проносясь мимо. Она потеряла заказ и деньги, лежавшие в кармане пальто, были последними. Свободно откинувшись на спинку скамейки, она запрокинула голову в небо, пытаясь выпить его горькую пилюлю. Потерю работы пережила удивительно спокойно. Вся энергия ушла на ночную истерику. Никогда не знаешь, что станет последней каплей.
Она отлипла от скамейки и лёгкой, пьяноватой походкой ящерицы перешла дорогу, устремившись к аптеке напротив. Аптекарь обслуживал её с тупым безразличием, резиновой улыбочкой. Выкладывая снотворное, он искромётно отметил:
− До конца жизни должно хватить!
− Действительно, − улыбнулась она. – А дайте ещё противортворное, пожалуйста. Совсем забыла.
С тёплой благодарностью она поблагодарила провизора и вышла в солнечный день.