Шаман 4. Ведьмин пёс. Глава 4
— Что здесь происходит? — яростно сверкая глазами, спросила Валентина.
Энджи только было открыла рот, чтобы сообщить о смерти престарелой родственницы, но, кинув взгляд на постель и увидев накрытую с головой Прасковью, мать и сама всё поняла. Оттолкнув стоящую на дороге дочь, она кинулась к смертному одру. Откинув от лица старухи простынь, Валентина на миг замерла и вдруг издала полный неутолённой боли и ярости звериный вопль.
Энджи не на шутку перепугалась, за всю свою жизнь она не видела столь откровенного, бурного выражения эмоций у своей матери. Застыв у порога, она, расширив глаза, наблюдала за окончательно потерявшей над собой контроль Валентиной.
А та, не в силах держать себя в руках, дала волю своему гневу и негодованию. Мечась по комнате как злобная, разъярённая кошка, она крушила всё, что попадалось под руку:
— Старая карга! С...! Гадина! — швыряя в стену всё подряд, кричала она.
— Мама... — испуганно пролепетала Энджи.
Валентина, вероятно, забывшая о присутствии дочери, услышав её голос, вдруг умолкла и, медленно развернувшись, подошла к ней. В её глазах Энджи увидела такую ненависть, что у неё похолодело всё внутри.
— Ты... Ты... — шипела мать.
— Мама, что с тобой? — пятясь спиной, Энджи споткнулась о порог и со всего размаха упала на спину.
— Ты что здесь делала? — не обращая внимание на перекошенное от боли лицо дочери и даже не интересуясь, насколько сильно та пострадала, спросила мать.
Энджи, глядя на неё, как кролик на удава, с трудом села и, превозмогая боль, стала как раненый зверь отползать в сторону. Упёршись спиной в стену, она затравленно застыла.
— Я тебя спрашиваю, что ты здесь делаешь? — снова спросила мать, сжимая кулаки и, видимо, еле сдерживая себя, чтобы не вцепиться в лицо родной дочери.
— Она попросила воды... — запинаясь, ответила Энджи.
— Воды?... — Валентина побелела лицом, — Прасковья дотрагивалась до тебя? — продолжила она допрос.
Энджи, не понимая причин подобной ярости, всё же чувствовала, что её честный ответ приведёт к новому взрыву. Не в силах выдавить из себя и слова, она лишь коротко кивнула, не отрывая испуганных глаз от лица Валентины.
Та, увидев её кивок, вдруг обмякла, лицо её перекосилось, губы затряслись. Не спуская с дочери исступлённого взгляда, она спросила:
— Но почему?
— Что «почему?» — не поняла Энджи.
— Почему она выбрала тебя? — задала новый вопрос Валентина, обращаясь больше к себе, чем к дочери.
— Ты о чём? — уже не сомневаясь в безумии матери, спросила та.
Печатная книга первой части о Шамане уже доступна
Мать ничего не ответила, а перешагнув через ноги сидящей на полу дочери , выбежала как заполошенная из дома, захлопнув за собой дверь. Ошеломлённая Энджи изумлённо проводила её глазами.
«Да она сумасшедшая, — стучало у неё в висках, — совсем тут сбрендила с этой бабкой. Что значит: «она выбрала тебя?»
Поднявшись на ноги, Энджи вышла на крыльцо, но оглядевшись в полусумраке скудного рассвета, поняла, что ни матери, ни её пса здесь не было.
«Куда её опять понесло? Опять ушла в лес? Надо уезжать отсюда, теперь нас здесь ничего не держит, — стучало в висок, — Но что делать с телом?»
Зарывать старуху как собаку здесь, в лесу, показалось ей неправильным. Какой бы зловредной прапрабабка ни была, но она всё же человек и её тело заслуживает соответствующего погребения на предназначенном для этого местном кладбище. В городе с этим не было бы проблем. Звонишь куда надо, люди приезжают и всё делают за тебя, остаётся лишь оплатить расходы, а затем, одев на голову чёрную вуальку, явиться на похороны.
Но куда звонить здесь? Как доставить тело до кладбища? Как не ломала Энджи себе голову, но придумать ничего не смогла. В итоге она остановилась на том, что деньги решают все проблемы и поэтому стоит обратиться за помощью к местным, щедро их за это отблагодарив рублём.
Приняв такое решение, Энджи облегчённо вздохнула и решила немного поспать, чтобы уже утром, с ясной головой сходить в деревню и организовать похороны. Она растянулась на своём клочковатом матрасе и, немного покрутившись устраиваясь поудобней, почти сразу провалилась в сон, видимо, усталость и стресс взяли своё.
Сон ей приснился странный. Она шла по сумрачному, практически непроходимому лесу. Продираясь сквозь кустарник, спотыкаясь о корявые корни и поваленные деревья, она пыталась найти выход, хоть какую-нибудь тропу, которая вывела бы её из этого бурелома. Во сне она была напугана, ей было очень страшно, ведь выбраться она не могла. Вдруг среди деревьев мелькнул чей-то силуэт, кто-то уверенно проходил мимо и, видимо, знал дорогу.
Рванувшись за незнакомцем, Энджи споткнулась и упала.
— Помогите! — закричала она, боясь, что человек уйдёт, и вместе с ним пропадёт и надежда выбраться из этого бесконечного леса. Почему-то она была уверена, что странный незнакомец в лесу не несёт для неё угрозы, а лишь даёт надежду на спасение.
Услышав крик, тот обернулся и направился к ней. Чем ближе он подходил, тем больше Энджи убеждалась в том, что это женщина, а точнее, старуха. Ещё не видя лица, у неё откуда-то появилась уверенность, что это не кто иная, а её прапрабабка Прасковья, та, чьё лицо ещё совсем недавно она прикрыла простынёй. От этой мысли ей почему-то стало спокойней, страх ушёл. Подойдя ближе, та остановилась и протянула ей сухую, узловатую руку, предлагая помощь. Глядя в скрытые в складках дряблой кожи глаза, Энджи не увидела в них привычной озлобленности и неприязни, старуха смотрела вполне дружелюбно, Энджи даже показалось, что она ей слегка улыбнулась.
— Вставай! — сказала она и её голос показался девушке неожиданно приятным.
Схватившись за предложенную руку, Энджи поднялась на ноги.
— Иди за мной, я покажу тебе твой путь, — Прасковья развернулась и скрылась в лесу.
Энджи поспешила за ней. Лес вроде бы не изменился, оставаясь всё таким же сумрачным и непролазным, но спеша за старухой, ей начало казаться, что он как будто расступается перед ней, давая дорогу. Ветви суровых, крючковатых елей склонялись ниц, корни, до этого норовившие сделать ей подножку, покорно стелились по земле, делая её путь беспрепятственным.
И чем дальше они шли, тем эта странность становилась всё более очевидной. Но вот деревья стали реже, между ними начали попадаться освещённые солнечными лучами полянки и вдруг Энджи увидела, что старуха остановилась.
— Вот твой путь, — показала она ей на неизвестно откуда взявшуюся тропинку, — Иди по ней и не оглядывайся.
— Спасибо, — от всего сердца поблагодарила свою спасительницу Энджи и, подняв глаза, остолбенела. За время пути старая Прасковья каким-то чудом помолодела. Кожа её разгладилась и посветлела, мешки под глазами и дряблые складки куда-то исчезли, а серые глаза засияли звёздами на теперь уже молодом и прекрасном лице. Энджи не могла поверить тому, что увидела, ведь из-под тёмного, старушечьего платка на неё смотрела она сама.
— Но как это возможно? — растерянно спросила Энджи и проснулась.
Продолжение следует
Начало здесь
Глава 3 здесь
