Как-то в один из жарких июльских дней я приехал в село к сестре и, отгостевав денёк, к вечеру собрался обратно в город. А по пути, как обычно, решил заехать на кладбище, проведать родителей.
Кладбище недалеко, за крайними огородам на околице села, как будто почившие никак от нас, живущих, отойти не могут. Все возле нас хотят быть.
Чтобы видеть могли и село и степь, дорогами которой тысячи лет ходили они, а теперь — мы.
С этими мыслями прошёл кладбищенские ворота и, как обычно, не прямиком к родителям, а между могилок рядом с тропой.
Тянет меня побродить, иной раз кого из знакомых ранее увидишь и по грустишь, вспоминая. Многих знал, а многих и нет. Давно я из села уехал, полвека как.
Кладбище встретило зелёным буйством ещё не скошенных трав на ожидающем захоронений участке и загадочным шелестом листьев деревьев, в котором угадывались разговоры о вечном.
Оградки, памятники под солнцем греются и на меня с вопросом — мол с чем пришёл, мил человек, чьих-то будешь?
Вскоре признают меня. И как бы указывают мне тропинку – там, мол, твои, заждались тебя. И так на душе покойно и хорошо стало, и суета городская покинула меня.
Иду тропинкой между оградками, и взгляд вылавливает портретов знакомые лица, фамилии на крестах. Вот учительница по химии, а вот по литературе, а дальше и сверстники мои со школы. Киваю им, мол, как вы тут, покойно ли вам? Молчат, но слышат, понимают. Но и сказать им мне нечего. Не потому, что не хотят, нет, просто не нужно им это. Я понимаю.
Приятной свежестью потянулр с поля. И вдруг мне на глаза – белая бабочка. Летает вокруг и норовит увлечь в сторону, к свежим могилкам. За собой манит.
Поди ж ты, а любопытно мне, и за ней взглядом.
И вдруг как вспышка. Её портрет, высеченный на мраморе, молодой, ещё с того времени, когда были мы с ней.
Я стоял у могилки, и неумолимость времени внезапно вызвали щемящую печаль под сердцем. А ведь я забыл её. Из глубин памяти всплыли воспоминания, её молодой, задорной с веселым взглядом.
Она старше меня на пять лет, и в мои шестнадцать кажется очень взрослой. Наши свидания тем не менее очень трогательные и романтичные. Всплывают в памяти те вечера, её смех, улыбка. И место наших встреч рядом с кладбищем, вон дом её, отсюда видать. Ярко представил наши свидания, луна, звезды и вот эта берёзовая аллея возле кладбища. Молодые берёзки, и мы вдоль них гуляляем в лунном трепетном мерцании, говорим о чём-то, целовалуемся, и эти новые ощущения вводят меня в неведомые до того состояния, и сердце стучит в висках, и радостный восторг наполняет меня после свидания и пребывает со мной всю неделю до следующих выходных и её приезда из города..
Вдруг пришли яркие образы, и я уже не вижу слепящего летнего солнца, исчезло кладбище, а вокруг сумрак летнего вечера. Улочка с её домом и поле, где посадка молодых березок уходит к горизонту. Я не понимаю, как я здесь и что со мной.
И тут почувствовал взгляд, а потом увидел как из калитки её дома вышла девушка и стала смотреть на меня. В полумраке вечера очертания нечёткие, как облако тумана. Я узнал её, это была она, Лиза.
Ее огромные глаза смотрят с любопытством и веселым задором. На лице — еле заметная улыбка. Она приблизилась.
— Это я тебя увлекла сюда.
— Где я? — растерянно прохрипел осевшим от волнения голосом.
— Это наш мир, и создали его мы с тобой. Твои мысли. И моё желание. Ты вспоминал меня. А ведь я давно ждала тебя.
— Но как так может быть? Это невозможно! Это сон, — начал волноваться я.
Она улыбнулась, подошла ближе и, глядя на меня снизу вверх, коснулась рукой моей щеки, и спросила:
— Может и сон. Помнишь, как провожал меня?
Я растерянно смотрел на неё. Но ведь прошло уже 50 лет, и её могилка с бледно - розовыми живыми цветами всплывала печальной памятью. Её портрет на памятнике у кладбищенской тропинки.
И вот сейчас она, юная и сверкающая молодостью, касалась меня, как тогда в далёком прошлом.
— Да, я помню тебя. Но это невозможно! Ты ведь умерла.
— Стасик, глупенький, пока ты меня помнишь, я живу. Ты хотел меня увидеть, и вот она я. Мне только немножко твоей нежности, и я уйду.
— Но ведь оттуда не приходят, как ты здесь?
— Это случай, когда наши желания сильнее правил.
— Да, я вспоминал тебя и наши свидания. Но и подумать не мог, что это может потревожить тебя.
— Ты не рад меня видеть? — вдруг загрустила она. — Мне ничего не надо, Стасик. Я только посмотреть на тебя, прикоснуться, теплом согреться, вдохнуть запах, услышать опять слова твои, и я уйду и не побеспокою больше, — она шептала эти слова, обнимая меня.
— Ну что ты, что ты, я с тобой, я помню, я всегда буду помнить.
Я гладил её волосы и чувствовал, как стучит её сердце. Оно стучало ровно и размеренно. Ему в диссонанс моё, как раненый зверь, рвалось наружу, наполненное страхом и растерянностью. Может я умер, подумал я, и она меня встречает.
— Я умер?
— Ну что ты, глупенький. Это только свидание, моё последнее. Больше я не потревожу тебя. Мне это очень нужно, и я так долго ждала, и когда ты у могилки вспомнил — пришла, и этот мир вокруг, он для тебя, для нашей встречи.
Я залюбовался ею. Как же она молода и красива, как в те дни наших свиданий, подумал я. И она, словно услышав меня, прошептала:
— Да, Стасик, я к тебе вот такой, молодой. И ты сейчас со мной, такой же как тогда, наивный и романтичный. Как же мне было с тобой хорошо!
Прощай, Стасик. Я ухожу, мне уже пора.
— Лиза, миленькая, погоди немножко, хочу поцеловать тебя как тогда. Не знаю, что со мной, не могу отпустить тебя, останься ещё немного.
Она отступила на шаг, грусть ушла с её лица, оно было светлым и счастливым.
— Я уже не могу удерживать себя в этом, время вышло. Прощай, Стасик, больше так не вспоминай меня, не зови обратно. Вот теперь уже все, пора.
Меня била дрожь, был как в тумане. И вдруг, почувствовал себя молодым шестнадцатилетним и последующие пятьдесят лет растаяли, их уже нет. Во мне была только любовь к ней, моей Лизе. Мгновение, и я обнял её, прижал к себе и целовал, целовал, сначала нежно и несмело а потом все сильнее и требовательнее, время остановилось. Мир вокруг исчез, только мои губы и её. Внезапно она охнула и застыла, как-то неестественно ослабла, её тело потеряло упругость. Она таяла как льдинка в тёплой руке.
— Лиза, что с тобой?!
Она молчала, улыбалась, и мои руки уже ничего не обнимали, она была облаком, она таяла. Очертания исчезали, только её глаза, только они смотрели на меня ещё минуту и светились счастьем. Все кончилось, её нет.
И вечерний сумрак взорвался прежним ярким солнцем и буйством кладбищенской зелени. Мои побелевшие
пальцы на прутьях оградки, и портрет её со счастливой улыбкой.
Она попрощалась со мной.
Автор: Stas
Источник: http://litclubbs.ru/articles/18689-liza.html
Ставьте пальцы вверх, делитесь ссылкой с друзьями, а также не забудьте подписаться. Это очень важно для канала
Важные объявления:
- Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Вам понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб.